Страница 96 из 122
Я проснулась от равномерного стука. И тут же закрыла глаза. Не буду открывать, задолбали. Не знаю, кого там еще принесла нелегкая, но пусть катится к чертовой бабушке. Стук продолжался. Тихий, равномерный, ненавязчивый, он даже убаюкивал. Но куда стучат-то? Дверь вчера вампир с корнем выломал! Теплая подушка под моей щекой чуть шевельнулась, и я, вздрогнув, открыла глаза. Воевода ласково отвел прядь волос мне за ухо, поерзал, устраиваясь удобнее, и я опустила голову ему на грудь. Сердце под моим ухом снова застучало.
– Расскажешь, что у вас тут было?
Я внутренне застонала. Вспомнить бы самой. Начало вечера помню хорошо. Мы встретили Онисия, провели в сказочный мир прямо в объятия его брата, домового. Нарядили водяного в мою толстовку с капюшоном и спортивные штаны. Он сиял как новогодний шарик и искрился весельем. Юлька вырядилась Золушкой, вопреки моим намекам на Красную Шапочку, я прихватила метлу и не стала причесываться – вуаля, фейс-контроль на входе в клуб мы прошли на ура. Охранники даже похвалили наши костюмы. В клубе мы с Юлькой взяли бутылку шампанского и отметили каждый пункт ведьминых условий. За тыквы и вампира выпили не чокаясь. Трижды. Потом воспоминания становятся прерывистыми, как вспышки светомузыки.
Вспышка.
Кореней танцует у пилона. Его зеленая плешь светится в лучах прожекторов.
– Водяной такой гибкий, – удивляется Юлька, серебристая туфелька, расшитая пайетками, качается на носке ее ноги. – И обаятельный.
– Так, давай закусывай, – говорю я, протягивая шоколадку.
– Оставлю для нашей девочки, – Юлька прячет шоколад в сумочку.
Вспышка.
Кореней позирует для фото в компании девчонок, разодетых кикиморами, русалками и ведьмами.
– Они все отстой, – говорит Юлька. – Вот ты – реально ведьма.
– Спасибо. А Кореней, похоже, станет звездой инстаграмма.
Вспышка.
Водяной целуется с полнотелой русалкой, покачиваясь в медляке. Перепончатые лапы прилипли к круглой заднице, обтянутой чешуйчатой юбкой, к которой приклеен хвост из фольги.
Юлька танцует с ковбоем.
– За счет заведения, – бармен пододвигает мне зеленый коктейль, играя ямочками на щеках.
– Вам бы пошла борода, – говорю я, соломинка никак не попадает в рот. – Борода – это круто.
Вспышка.
Коренею дают приз за лучший костюм – бутылку мартини. Дальше – большой провал, и вот мы уже дома. Потом произошло что-то ужасное, трагичное, от этого воспоминания сердце сжалось от боли.
– Амфибрахий умер!
Юлька рыдает, я рыдаю, водяной липнет носом к террариуму, потом орет на нас, срываясь в фальцет:
– Дуры! Он впал в зимнюю спячку.
Теперь мы рыдаем от облегчения. Водяной баюкает жабу на груди, укутав ее в мою толстовку.
Вспышка.
Онисий и Степан Аркадьич таскают друг друга за бороды на нашем дворе. Неуверенный осенний рассвет заливает небо мутным золотом. Я сметаю пепел, оставшийся от вампира, или скорее размазываю его тонким слоем по берегу озера. Юлька с Глорией задумчиво едят шоколадку, честно ее располовинив…
– Что случилось с дверью? – прерывает мои воспоминания воевода.
– Ах, дверь, – вспомнила я. – Знаешь, давай я расскажу тебе все с самого начала.
Честно говоря, был большой соблазн утаить от воеводы и шабаш, и вампира. Сердце грыз червячок сомнения, что вряд ли он спокойно воспримет все эти события. Но мне не хотелось от него ничего скрывать. Тем более врать я никогда не умела. Начнешь, потом запутаешься в показаниях, сама же забудешь, что говорила, и правда все равно выплывет. Воевода слушал мой рассказ, поглаживая меня по плечам, спине, его сердце иногда ускорялось, особенно в моменте с жертвенным камнем, призраком бабули и погоней. Несколько раз ритм и вовсе замирал, чтобы потом снова застучать под моим ухом. Его прикосновения были легкими, руки – теплыми, я млела в объятиях Яра, даже голова перестала болеть. Вот оно настоящее чудо, лучше живой воды.
– Василиса, – сказал он, и я едва не замурлыкала от ласки в его голосе, – ты просто невозможна.
– Я ведьма, – улыбнулась я, скатившись с его груди и потянувшись. – Теперь я – настоящая наследница Маргариты.
– Зачем тебе это? – спросил Яр, его рука опустилась мне на грудь, аккуратно погладила. Он вытянулся рядом, легонько поцеловал меня. Такой красивый, настоящий, сильный. Мои руки сами потянулись к его плечам, огладили выступающие мышцы, прошлись по рельефному прессу.
– Яр, это ведь так здорово – иметь возможность жить в двух мирах!
– Однажды тебе придется сделать выбор.
– Почему это? Я так поняла, ведьмы пост не покидают. Разве что в случае кончины.
– Ладно. А твои дети? В каком мире они будут жить?
Я села в кровати, отодвинувшись от воеводы.
– Так далеко я не заглядывала.
– Но ты ведь захочешь детей однажды?
– Наверное. Когда-нибудь. Послушай, Яр, ты слишком спешишь. То замуж, то теперь дети.
– Василиса, не будь такой упертой эгоисткой, – в голосе воеводы послышался металл. – Подумай, если ты забеременеешь, а это вполне вероятно, несмотря на мои отлучки, то детям всяко лучше будет расти в полной семье, и с мамой – благопристойной женщиной, а не ведьмой. Нам хорошо вместе, я готов идти на разумные уступки. И жду от тебя разумности.
Я хмыкнула. В голове вспыхнуло и разорвалось еще одно воспоминание – мы с Юлькой танцуем, обнявшись, на барной стойке.
– Яр, я пока не готова идти на такие… – с языка чуть не сорвалось «жертвы», но я вовремя одумалась, – решительные меры.
– Василиса, я не могу жить во грехе, меня это терзает. Я хочу приходить домой к жене, к детям, в уютный дом, а не находить двери в огороде и с замиранием сердца подниматься по лестнице, молясь всем светлым богам, чтобы моя любимая была жива. Разве тебе плохо со мной? Ты так говоришь, будто выйти замуж за меня – это невесть какое одолжение с твоей стороны, – кажется, теперь воевода рассердился, а я чуть не растаяла – он впервые назвал меня любимой. Или не меня, а гипотетическую жену? А ведьма такого почетного статуса не заслуживает?