Страница 79 из 122
Каждый раз он их нахваливал, как товар на рынке: свежие, жирные, вот этого зовут Петя, он самый шустрый… Я забирала баночку с червями и начинала урок. Когда я вышла из подъезда после второго занятия, то попала под прицел пристального внимания компании мальчишек.
– Это она, – донесся до меня громкий шепот, – кудрявая, длинная.
– Попа - орех, – добавил ломкий голос.
Я грозно зыркнула на рано повзрослевшего мальчишку, и вся компашка разом потеряла ко мне интерес, переключившись на полосатого кота у бордюра. Кот фыркнул и отвернулся, я поступила так же. Сашке я сказала, что черви нужны мне для рыбалки, но он, кажется, не поверил. По крайней мере, взгляд, который он бросил на мой маникюр, выдавал сомнение.
Юлька возвращалась с работы вся на душевном подъеме, рассказывала тамошние сплетни, делилась успехами, я же каждый день гипнотизировала дверь на задний двор. Я могла бы ее нарисовать с закрытыми глазами: скол на левом верхнем углу, коричневая краска облупилась возле ручки, бронзовой, обвитой у основания завитушками, внизу сплошь свежие царапины. Грех был возмущен поступком Еремы не меньше меня. Первые дни он так подвывал, что, думаю, на котячьем языке его ругательства посрамили бы и мою длинную речь.
Я пыталась застращать Ерему, опустилась даже до шантажа: скажу воеводе, мол, приставал он к нам с Юлькой. Охранник на это голословное обвинение, кажется, обиделся, но дверь так и не открыл. Зато по вечерам отчитывался, что тыквы растут, а Брюс учит новые трюки: освоил тройное сальто и наловчился копать тоннели. По мне скучать и не думает, бессердечная тяпка.
А я скучала по сказочному миру. Как-то раз, маясь от тоски, терзающей меня, как зуд от комариных укусов, я зашла к Онисию. Он встретил меня приветливо, а когда я выложила на прилавок три золотые монеты, то и вовсе готов был меня расцеловать.
– Как поживаешь, Василиса? – спросил он, рассматривая в лупу рисунок на монете. Кругленькие щечки гнома алели румянцем, как зрелые яблочки, седая борода вилась шелковистыми волнами до самого пола.
– Плохо, – честно призналась я и выложила все как на духу: и про приказ воеводы, и про коварство Еремы. – Онисий! – меня вдруг как молнией озарило. – А как ты ходишь в свой мир?
– Никак, – он взял вторую монету, прищурился и поцокал языком. – Какие линии! Какая мощь! Как пляшут языки пламени! Этого дракона у меня с руками оторвут. Вот она, сила искусства, монета даже кажется теплой.
– Как это – никак? – удивилась я, возвращая его к теме разговора.
– Равновесие между мирами, – сказал Онисий, как будто это что-то объясняло.
– То есть ходить туда-сюда нельзя?
– Можно, если осторожно, – хмыкнул гном. – Один туда, другой сюда, чтоб перевеса не было.
Я задумалась. Похоже, и в этом условии ведьмы таился подвох. Было сказано только о движении в одну сторону, а вот о том, что я должна кого-то провести в сказочный мир – ни слова. К счастью, мироздание не рухнуло, значит, какой-то противовес сработал. Меня осенило – Юлька! Подруга, сама того не зная, спасла мир?
– Расскажи подробнее об этом равновесии, – попросила я Онисия.
– Да я сам не знаю, Василиса. Маргарита за проход между мирами драла в три шкуры, мне пришлось бы всю годовую прибыль выплатить за сомнительную радость повидаться с братцем. Как он, кстати, жив-здоров?
– Не болеет, – ответила я. – А что будет, если равновесие нарушить?
– Кто знает, Василиса, кто знает, – он положил монеты на одну чашечку весов, на вторую аккуратно опустил бронзовую гирьку. – Равновесие – штука хрупкая. Нет, ну каков Амфибрахий! Тютелька в тютельку. Может, если чаша перетянет на одну сторону, то грань между мирами истончится. Но это никому не надо, так ведь? – он вдруг нахмурил косматые белые брови, стал серьезным, как бюст Брежнева. – Ты ведь не собираешься устроить проходной двор из своего дома?
Я провела в наш мир двух существ – оборотня и берсерка. Причем смотались они по-быстрому. В сказочный мир попала одна лишь Юлька. Может, мироздание засчитало и тяпку? Брюс все же родом из Китая. Но, значит, в противовес третьей сущности мне надо будет привести кого-то в сказочный мир.
– Так ты, Онисий, не желаешь родных повидать, – уточнила я.
– Сколько это будет стоить? – деловито спросил гном, отсчитывая мне купюры за монеты Амфибрахия. – Серебряники надо?
– Совершенно бесплатно, – ответила я. – Давай все в рублях. Все равно двери заколочены.
– С тобой приятно иметь дело, – расплылся в улыбке Онисий. Лучики морщин разбежались от уголков глаз. – Когда?
– Я сообщу. Кажется, на визитке был номер?
– Да, звони в любое время, Василиса. Что-нибудь еще? Емкости для ворожбы? Недавно доставили новую партию хрустальных пузырьков. Я тебе их еще в прошлый раз показывал. Прозрачные как стекло, твердые как камень…
Я зачарованно взяла мерцающую гранями бутылочку, которая легко уместилась у меня на ладони.
– Такая крохотная. Что же в нее поместится?
– Что-нибудь действительно важное. А знаешь что, я тебе ее подарю, в знак зарождающейся дружбы, – расщедрился внезапно Онисий. – Какую пробку предпочтешь? Маргарита любила серебро.
Он нырнул за прилавок и вскоре появился вновь, ловко закрутил пузырек крышкой, которая выглядела настоящим произведением искусства, к ней бы цепочку приделать и…
Онисий продолжал расхваливать драгоценный сосуд, но голос его звучал как через плотный слой ваты. В кулоне ведьмы не камень. Это хрустальный пузырек. А вот что в нем внутри – остается лишь только догадываться.