Страница 70 из 122
Я проснулась ни свет ни заря, солнечные зайчики плясали на подушке перед моим носом и в душе расцветало предвкушение счастья: совсем скоро я снова увижу Ярополка. Пусть расстались мы на дурацкой ноте – он сбежал, увидев мою ведьмину суть, но, к счастью, до этого я успела показать ему и свои достоинства. Вряд ли он уже о них позабыл. Иначе не стал бы присылать ко мне охранника, и не крутился как волчок, выискивая меня на площади, когда я легкомысленно попала под его голубые очи.
Глория быстренько спалит мерзких сумеречных тварей, а тех, кому удастся удрать, – оглушит на прощанье фирменным воплем, и воевода вернется в столицу, откуда рукой подать до Запоров.
Я поерзала в кровати, но сон при мысли о Ярополке как рукой сняло. По пути в душ я бесцеремонно потарабанила Юльке в дверь.
– Вставай, мать дракона! Зима близко!
– Вася! Ты в себе? Шесть утра!
Я уже собиралась спрятаться от ее праведного гнева в ванной, как вдруг услышала жалобный стон, доносившийся со двора, а следом жуткий скрежет – это звук от зубчиков Брюса! Я выскочила на крыльцо в одной пижаме, тяпка радостно подпрыгнула на ступеньках и рванула на задний двор. Тренировки с Еремой не прошли даром – в забеге тяпок Брюс бы стал безоговорочным лидером. Поджимая пальцы от холодной росы, я завернула за угол дома и увидела дивную картину: Глория сидела в свежевырытом углублении под холмом, обернув хвост вокруг колес, и прижимала к груди Ерему.
– Ведьма, ты? – прохрипел он, с трудом повернув голову в пиратской повязке. – Всеми светлыми заклинаю, убери от меня эту скотину.
Брюс подполз на выручку другу, но был остановлен тихим, но грозным рыком дракона.
– Не злите ее, – попросил Ерема, – у нее в груди тогда огонь разгорается, очень жарко.
Глория прижала мужика теснее, нежно заворковала, как молоденький трактор на картофельном поле.
– И давно вы так обнимаетесь? – спросила я.
Услышав в ответ лишь сдавленный стон, я подошла ближе. Творение Юльки не может причинить мне вред, так ведь? Я очень на это надеялась.
– Глория, отпусти его, – попросила я.
Дракон повернул на меня фары, ровное тарахтение сбилось, из груди вырвался клекот, а потом Глория вполне разборчиво произнесла:
– Кон-фэ-та.
– Сейчас будет, – согласилась я, справившись с удивлением – она расширяет словарный запас! Умница какая! – Ты только отпусти Ерему, пожалуйста. Ему еще нам дорогу показывать. Вот долетим к Ярополку – и обнимайтесь, сколько влезет.
Объятия Глории разжались, и Ерема стёк по глиняному брюху лужицей. Я было забеспокоилась, но мой охранник быстро попятился назад и вскоре скрылся за углом.
– Сейчас принесу конфетку, – пообещала я. Глория вдруг вытянула шею, подставила мне голову, прикрыв фары резиновыми веками. Я почесала ей затылок, и в груди у нее снова заурчало. Как будто Юлька до отказа начинила ее котятами.
Дома я достала конфету из сумки, набитой шоколадом. Запасной комплект одежды и косметичка уместились в боковой кармашек. Я собралась еще с вечера, и если бы не Юля и Ерема, понеслась в сумеречный лес уже ночью. Но они настояли на том, что надо выспаться. Утро вечера мудренее, и все такое. А ночи без мужских объятий холодны и одиноки. Вот и Глория подтвердит.
Я отнесла конфету Глории и, увидев по пути Ерему на посту за забором, крикнула:
– Видишь, как живая вода моментально подействовала – сразу и невесту себе нашел.
Ерема зыркнул на меня здоровым глазом, поспешно отвернулся, и я поняла, что моя пижамка вряд ли считается в Запорах приличной одеждой.
Я приняла душ, сварила кофе и отсалютовала горячей чашкой Юльке, которая спустилась на кухню и плюхнулась на стул.
– Кажется, у Глории дефицит тактильных ощущений, – сказала я. – Она обнималась с Еремой.
– Он в порядке? – спросила Юлька и, дождавшись моего кивка, продолжила, – Это у нее от меня. Мне всегда перед критическими днями хочется обнимашек.
– Надо будет сказать воеводе, чтобы ввел такую должность в своем войске – обниматель дракона. Или каждую ночь нового бойца назначал, как на караул.
– Ты уверена, что Ярополк будет рад тебя видеть? – осторожно спросила Юлька.
– С драконом? А то! – улыбнулась я и спряталась за чашкой кофе.
Мне хотелось верить, что он скучает по мне так же, как и я по нему. Но я лишь знала, что мне надо обнять его, прижаться к сильной груди, втянуть запах, ставший родным, почувствовать мягкость его губ… Я вытащила из сумки несколько конфет и, вздохнув, развернула первый фантик. Буду действовать по примеру дракона. Я откусила конфету, запила шоколад кофе. Слабая замена, но хоть так.
В дверь постучали, и я впустила домового.
– Доброе утро, девушки, – он стащил вязаную шапку, осмотрелся. – Запустили вы дом. Может, желаете еще разок уборку заказать?
– Да я только-только прибралась! – возмутилась я. – Вы, Степан Аркадьич, главное – присмотрите за котиком и жабой. Я вам рассказывала. И если будет дождь, впустите Брюса в дом, чтоб не заржавел.
– Помню-помню, – покивал домовой. – Оплата вперед.
Я положила в крохотную ручку несколько серебряных монет, и они быстро исчезли в кармашке брюк.
– Вы уж не задерживайтесь, – Степан Аркадьич взобрался в кресло, вынул из того же кармашка вязанье. Как только там уместились спицы и клубок, размером с хорошую тыкву? Кстати!
Я вынула из рюкзака бумажный кулек и, выйдя во двор, быстренько потыкала семена в уже готовые лунки. Брюс ползал следом, закапывал белые семечки, рыхлил землю. Я полила грядку водой, отстоявшейся в ведре и уже нагретой утренним солнышком.
– Надеюсь, третья попытка окажется удачнее, – сказала я, и Брюс пошевелил зубчиками, соглашаясь.
Вчера я сходила на очередной урок китайского и после занятия подошла с иероглифами Брюса к учителю. Он сначала долго смотрел в мой блокнот, потом на меня… В общем, Брюс подробно описал кары, которые падут на тех, кто посмеет уничтожить наши тыквы еще раз. Учитель смог выдавить лишь про отрубленные пальцы и выдранные зубы. Остальное переводить отказался. Похоже, мне достался кровожадный китаец. После учитель очень быстро со мной попрощался и, когда я вышла на ту же автобусную остановку, припустил пешком. Погода сейчас стоит замечательная в обоих мирах, так что прогулки на пользу.