Страница 10 из 14
Одна из сторон парадокса успешности балинтовских групп в профессиональной супервизии врачей заключается в том, что они помогают им избавляться от иллюзии необходимости быть экспертами в деталях всех обсуждаемых клинических случаев. Совершенно очевидно, что для эффективной и успешной работы с определенной проблемой достаточно часто не надо быть экспертом в этой проблеме, не говоря уже о том, что это бывает и невозможным. Нередко это стремление, будучи неосознанным, даже может мешать врачам. Обладание глубокими познаниями деталей обсуждаемого случая из клинической практики одного из участников группы может не позволить увидеть другие грани этого случая, в частности те, которые связаны с коммуникацией и взаимодействием с пациентом. В этой ситуации нужен широкий и непредвзятый взгляд, позволяющий определять разные варианты альтернативного понимания ситуации, тогда как эксперты обычно лучше вписываются на том этапе, когда нужно реализовать уже согласованное решение, которого в балинтовской группе не бывает. Поэтому для предотвращения возникающих в процессе обсуждения этих проблем и стремления к их решению критически важным является изменение подходов к анализу тех сложностей и проблем, с которыми сталкивается врач в своей работе с пациентом.
Принципы работы балинтовской группы позволяют успешно избежать этих рисков. Технология ее проведения включает представление одним из участников группы случая нелегкой, эмоционально напряженной, недостаточно ясной для него коммуникации в своей практике, формулирование запроса для обсуждения и несколько чередующихся раундов вопросов к участнику группы, представившему этот случай, и дискуссии, во время которой он находится за кругом и имеет возможность услышать суждения, гипотезы, ассоциации и чувства других членов группы.
За последние годы представления Майкла Балинта, структурирующие технологию работы группы, получили существенное развитие, но некоторые принципиальные положения, связанные с технологией проведения балинтовских групп, остаются неизменными. Например, это относится к тому, что в обсуждении представляемых в группе случаев из врачебной практики акцент делается не на клиническом анализе, поскольку, по определению, «балинтовская группа не для решений», а на различных особенностях и аспектах взаимоотношений врача с пациентом в рамках обсуждаемого случая, его реакциях на различные особенности этой ситуации. Это означает, что в балинтовских группах не выносится «опыт решения» аналогичных случаев из практики других участников и не предполагаются (если точнее, не допускаются) высказывания по принципу «Что бы я в данном случае сделал на месте коллеги». Уместно напомнить здесь важное правило из логики – умозаключения по аналогии существенно сокращают время мышления, но очень повышают риск ошибок. Последнее ограничение, предложенное еще М. Балинтом и относящееся к основным принципам балинтовской технологии, следует считать ее безусловным достоинством, поскольку позволяет такой группе в своей работе успешно избегать споров, борьбы, критики, жестких оценок, кон фронтаций и многих других проблем, возникающих в группах, ориентированных на формальное решение, и поддерживать в группе стиль доброжелательной, уважительной, эмпатийной и очень конструктивной супервизии, формирующей процесс профессионального развития специалистов помогающих профессий.
Суждения о характере коммуникации в обсуждаемом клиническом случае – это тот компонент анализа, который мы обычно добавляем к системе представлений, во многом уже нам известной из опыта, но в ней не существуют ни абсолютно верные, ни абсолютно неверные варианты понимания и тем более нет решения ситуации в момент ее возникновения или в процессе ее развития. Поэтому в группе никто не может быть заранее уверен в том, что его суждение будет априорно справедливым и верным, поскольку по мере своего развития проблема в коммуникации с пациентом может менять свой характер, и по мере ее анализа она также будет изменяться, поэтому ситуация не может существовать вне системы знаков в ее описании. Абсолютное большинство предлагаемых в группе решений представляют собой суждения и субъективные мнения, поскольку базируются на субъективном опыте каждого участника и на индивидуальном значении той информации, которую он выслушивает в процессе представления случая в группе. В отличие от принимаемых решений, анализ и высказывание суждений и сути проблемы во взаимоотношениях «врач – пациент» может иметь вторую (третью и следующие) попытку, определенный «второй шанс произвести первое впечатление», поэтому полезно обсуждать и анализировать самые разные представления и идеи, высказываемые в группе. При всей их кажущейся альтернативности и даже противоречивости они могут быть содержательно тесно связанными между собою и составлять целостный контекст аналитической работы в балинтовской группе, при этом заметно, что они всегда отражают то, что происходило в супервизируемой коммуникации «врач – пациент». Этим высказывание суждений и представлений в группе имеет большое преимущество перед обсуждением решений или представлением какой-либо обобщенной теоретической информации о сути обсуждаемой проблемы, поскольку в таком случае практически неизбежны столкновения, нередко достаточно напряженные, разных точек зрения по поводу этой теории, разделяемой одними участниками группы (иногда даже рождаемой ими на основе иррациональных или даже мистических предпосылок, весьма распространенных в мышлении многих врачей или психологов) и не разделяемой другими участниками группы.
Правило «Балинтовская группа – не для решений» предполагает не просто ограничение, а исключение советов в любом виде, какими бы благими мотивами и целями они ни объяснялись. Вполне естественно, что когда врачи испытывают трудности в решении определенной профессиональной проблемы, они обращаются к коллегам за советом, а тем, как и большинству людей, нравится чувствовать себя более компетентными и знающими, поэтому они охотно дают советы. Обратим внимание на то, что при обсуждении случая в группе ее участники принимают решения о том, как лучше, с их точки зрения, проводить лечение пациента, которого, кроме участника группы, представившего эту историю, никто из них не видел, но при этом все они всерьез считают, что понимают проблему лучше, чем тот врач, который провел с этим пациентом в сложной работе с ним не один день (а в случае психотерапии иногда и не один месяц). Поэтому врачи так легко впадают в опасность раздачи советов и рекомендаций, нередко считая себя просто опытнее, компетентнее и мудрее, заодно получая возможность почувствовать свое превосходство и посостязаться с другими участниками группы за звания «самого умного». В этих случаях представляется абсолютно оправданной настороженность в отношении недостаточно самокритичной готовности некоторых врачей предлагать простые ответы на сложные вопросы коммуникации «врач – пациент». «Простые объяснения сложных явлений… не требуют от человека размышлений, поэтому они так привлекательны. Единственный их недостаток – они имеют очень мало общего с действительностью» (Д. А. Леонтьев). У многих людей, анализирующих проблемы, возникающие в коммуникации «врач – пациент», в частности у Карла Витакера (2005), есть представление, что человек не становится врачом без некоторого чувства всемогущества, потому что врач должен постоянно контролировать вопросы чьей-то жизни и смерти. «…От врача постоянно требуется готовность к самопожертвованию, необходимость пересмотра своего личного в интересах другого человека, его здоровья. Врач во всех отношениях должен быть на высоте общественных требований» – такую идею отстаивает социолог медицины акад. А. В. Решетников (2006). Майкл Балинт определял это как «апостольскую миссию» врача, неизбежно деформирующую его профессиональную самореализацию и от иррациональности и неисполнимости которой он сам же в своей работе и страдает. Интересна в этом отношении картина, характеризующая профессиональные мотивации российских врачей или то, чем (в основном) руководствуются они в работе (Бобров А. Е. Исследование Московского института психиатрии, 2010):