Орнамент с черепами

 Тем временем горожане, скромно державшиеся в нескольких шагах от совещавшегося руководства города, начали подходить поближе.

 - Прошу меня извинить, - Леждин чуть поклонился Эр'Солеаду. - У меня запланированная встреча с горожанами. Госпожа дикеофора через пару часов мне потребуется ваша помощь в районе "Виноградной аллеи". Там нынче исключительно неспокойно.

 К тому времени, как Пелей Леждин взошел на помост для ораторов, толпа горожан почти полностью заполнила площадь. В переднем ряду стояла госпожа Леждена, не пропускавшая ни одного публичного выступления сына. Нарочито скромно одетая, она пешком добиралась до площади и все время выступления молодого градоначальника любовалась своим сыночком, едва сдерживая слезы.

 - Граждане Меар, мы собрались, чтобы обсудить временное выселение из города, которое начнется уже завтра.

 Легкий гул над площадью

 - Мы все призваны пресечь слухи, нарушающие течение нашей мирной жизни. Как вы могли оказаться настолько легковерными? Какие я дал основания, подозревать себя в невероятной, чудовищной жестокости? Неужели вы и вправду думаете, что больные старики будут оставлены в городе на растерзание кочевникам?

 - Эситея, вы к себе? - тихо спросил Астин, когда они отошли подальше от помоста оратора и от его волнующихся слушателей.

 - Да. Буду ожидать дальнейших распоряжений господина градоначальника.

 - До встречи, - его взгляд просветлел. В синих глазах блеснул свет улыбки. - Мы с вами непременно скоро где-нибудь встретимся.

 Придя к себе домой, Эситея хотела было честно дождаться приглашения Леждина, но, обдумав все, что она уже слышала, решила сходить в "Виноградную аллею" немедленно. Это был самый бедный квартал Меар. Соответственно, с налогом на выезд у них обязательно должны были возникнуть трудности. Именно в районе "Виноградной аллеи" жила Тениза. К ней и направилась дикеофора города для начала.

 Поденщица была дома, варила себе немудреный обед.

 - Ну конечно, - подтвердила опасения Эситеи усталая женщина, - люди волнуются. Я-то, понятно, слишком стара и многое повидала, чтобы участвовать в таком махровом жульничестве. Но остальные люди возмущены. Очень плохо, что появились зачинщики, подбивающие ограбить богатых и уплатить этот треклятый налог. Но самое страшное даже не это. Ходят слухи о том, что у нормальных людей, пытающихся призвать к благоразумию, отнимаются языки. Некоторые из них неожиданно падают и разбиваются. Короче, говорят о черной магии в городе.

 - Вот только этого нам и не хватало, - с досадой сказала Эситея, вздохнула и вышла на улицу.

 Ей показалась, что она попала в водоворот. Люди, увидев дикеофору в пурпурном плаще, выходили из домов, протягивали к ней руки, загораживали дорогу. Люди напуганные, потерянные.

 - Я не покину город раньше вас, - твердо отвечала всем Эситея, зная, что ее слова передаются из уст в уста по цепочке. - Я, дикеофора города, покину Меары последней. Успокойтесь, вас никто не бросит кочевникам. Молитесь. Ждите. Не поддавайтесь панике.

 Окруженная волнующимся народом, дикеофора дошла до центрального перекрестка квартала. Там уже кричали и возмущались, плакали и проклинали власти города. А посреди площади на небольшом постаменте сверкала в лучах солнца небольшая посеребренная статуя богини луны.

 В толпе взгляд дикеофоры выхватил наблюдавшего за ней по приказу отца рыжего аптекаря. Она с досадой закусила губу, но тут же забыла о нечистом на руку соседе. Среди возмущенных людей стоял тот самый хмурый темноволосый незнакомец с орлиным профилем, который пристально наблюдал за дикеофорой на поминках Вателла. И именно в ожидании его одобрения распалял людей местный зачинщик, вскочивший на обломок скалы, торчащий прямо из земли.

 - Да, мы бедны. Но дар жизни у бедных и богатых один и тот же, - вопросительный взгляд в сторону высокого, опустившего голову незнакомца. - У нас больше ничего нет. Только жизнь. И наше последнее драгоценнейшее достояние у нас хотят отнять. Не допустим!

 - Не допустим, - бессмысленно проскандировала толпа.

 - Перед лицом смерти мы можем требовать равенства!

 - Мы можем! Равенства!

 - Давайте заберем лишнее у тех, на кого мы всю жизнь горбатились. Заберем лишнее у тех, кто грабил нас всю жизнь!

 - Позвольте сказать, - местного оратора легко сместил с выбранного им возвышения градоначальник Пелей Леждин, подошедший к перекрестку с другой стороны улицы. - Первый же, кто пойдет забирать лишнее у сограждан, будет мною повешен! Как изменник, как возмутитель спокойствия. Как предатель!

 - Не тебе говорить, Пелей Леждин, - снизу выкрикнул подвинутый градоначальником зачинщик.

 - Почему же не мне? Да, я был приговорен к повешению и помилован Высшей силой. Да, я был на волосок от смерти, - мастерски овладел вниманием народа молодой оратор. - Именно мне теперь решать, кого и за что отправлять на тот свет за предательство. Да, граждане Меар! Те, кто в наше тяжелое время, нагнетают обстановку - предатели!

 Леждин добился своего. Толпа людей замерла в молчании.

 - Я установил налог на выезд, чтобы было чем кормить тех, кто собирается отдавать свою жизнь за родной город. Разве этот много: еда за жизнь, за кровь?! Налог на выезд рассчитывается исходя из доходов сектора. Он для всех разный. Разве это не справедливо?!

 В тишине, повисшей на перекрестке, прозвучали отдельные одобрительные возгласы. Эситея почувствовала на себе тяжелый взгляд и осмотрелась. На нее пристально, с холодной неприязнью смотрел давешний незнакомец с орлиным профилем.

 - Те, кто не смогут выплатить минимальный налог, все равно покинут город. Но после тех, кто реально поможет защитникам города. Это справедливо! Я сам уже внес свой вклад в общее дело, и вклад немалый. Но я не покину город вообще! Я, градоначальник, останусь в Меарах после того, как вы их покинете! Кто из вас сделает больше для родного города? Так замолчите и разойдитесь! Нас всех ждут серьезные труды и испытания. Вернитесь к привычному для вас труду, и вы с легкостью выплатите налог на выезд. Еще раз повторяю. Для вашего сектора налог минимальный. Успокойтесь и разойдитесь.

 Притихшие люди действительно начали потихоньку расходиться, негромко обсуждая выступление градоначальника. Леждин спрыгнул с возвышения и подошел к дикеофоре.

 - За предыдущим, так сказать, оратором проследят, не беспокойтесь, - тихо сказал он.

 Эситея хотела было обратить внимание градоначальника на еще одного человека, но незнакомца в толпе уже не было видно. Вот пару минут назад был - и уже его нет. Как сквозь землю провалился. Странно.

 - Пойдемте, госпожа дикеофора, - церемонно сказал Леждин. - Не я буду, к сожалению, охранять ваш покой. Но могу обеспечить сопровождение до вашего дома.

 И вместе с сопровождавшими его вооруженными меотийцами градоначальник действительно проводил через весь город дикеофору до ее дома.

 Начавшееся выселение горожан из Меар ничуть не охладило накаленной атмосферы в городе. На мелкие стычки и потасовки ни городская стража Меар, ни, тем более, дартанаи больше не обращали внимания. То на одной улице, то на другой вспыхивали уже массовые драки, которые и приходилось постоянно разнимать. Поскольку по центральным улицам города непрерывным потоком в клубах пыли тянулись телеги со скарбом отъезжающих горожан, то добраться с ранеными и больными до приемной дикеофоры стало затруднительным. Эситея теперь все время проводила на улицах города.

 - Все смотрите на меня! - хорошенькая девочка лет девяти-десяти, в белоснежном платье, расшитом серебром, забралась на широкую каменную ограду. Подол и рукава слишком длинного платья, густые распущенные волосы трепал ветер. Группа ребят, сверстников девочки и детей помоложе, с восхищением смотрели на нее. - Я буду богиня луны, а вы должны мне поклоняться. Ну же! Складывайте руки и кланяйтесь!

 Вдруг из ближайшего дома выскочила женщина замученного вида.