Страница 17 из 56
Всю обратную дорогу до Меар дартанаи тихо между собой о чем-то говорили. Эситея на выделенной кобыле скакала чуть в отдалении, не мешая пришельцам обсуждать свои планы.
"Не доверяете, и не надо".
Глава шестая
Дикеофора действительно не стала искать мастера-каменщика в помощь дартанаям. Несколько дней она спокойно занималась обычными своими делами. А потом резко наступила весна. За ночь воздух потеплел, пролился легкий дождик, земля напиталась теплой водой. Листья и первые цветы, раскрываясь на глазах, в очередной раз украсили мир. Благоухание весны наполнило город.
Эситея не могла остаться в городе в это волшебное время. В конюшне у Храмовых ворот Меар она собиралась взять напрокат своего любимого ослика. Однако обычно простое дело, в этот раз обрело некоторую сложность. Пришельцы показали-таки свои острые зубы, а именно, с утра пораньше выяснилось, что в связи с надвигающимся нашествием степняков введены строгости военного времени. В частности, свободный въезд и выезд их Меар запрещен. Рыжий аптекарь, сосед Эситеи, сообщивший ей эту новость возле ворот, выбраться из города не смог.
- Что-нибудь случилось? - удивленно спросила дикеофора у обычно лениво-флегматичного, но этим утром раздраженного командира стражи у Храмовых ворот.
- Нет, госпожа дикеофора, ничего такого. Обнаглевшие чужаки вводят свои порядки, подлюги беловолосые.
Эситея поморщилась.
- Простите, госпожа, не сдержался.
Дикеофора помолчала. Она думала, что вполне возможно, что дартанаи пытаются таким способом скрыть от жителей города свои работы в области "водной ловушки". Астанайру Эр"Солеаду предстояло скрыть от жителей спасаемого им города свою деятельность по их спасению. Потому что предательство со стороны горожан было вполне вероятным.
- Вы выпустите меня, господин Тессин? Запишите меня, будьте добры, в список и скажите, что не рискнули отказать дикеофоре города. Мне нужно собрать лекарственные травы. Некоторые из них только несколько дней будут в силе.
- Да, госпожа, с удовольствием, - оскалился командир. - Хоть кто-то у нас не боится этих наглых светлых выродков.
После этого Эситея взнуздала, наконец, своего любимого ослика с белым пятном между длинными мягкими серыми ушами, вывела любимца через узкую калитку возле Храмовых ворот и, удобно устроившись на его спине, потрусила по мощеной широкими плитами дороге. "Храмовыми" эти ворота назывались не случайно. Еще двести лет назад та дорога, по которой теперь резво бежал серый ослик с белым пятном между ушей, вела к единственному на этом берегу Великой Реки Храму. Серые плиты дороги были стерты за несколько веков ногами паломников. Дорога и теперь вилась между холмов, обрамленная туями и кипарисами, перевитыми диким шиповником, по весне свежим, ярко-зеленым. Звездочки первоцветов, как и века назад по весне, искрились в свежей траве по обочине. Но теперь по старинной дороге паломники почти не ходили. Храм был разрушен, и священная дорога заканчивалась у огромного жертвенного камня.
Эситея привязала ослика в положенном месте и оглядела новый жертвенник. Какие-то свежие лепешки и горшочки лежали и стояли на огромной плите. Жители Заречья не могли совсем обходиться без того, чтобы не удовлетворять хоть как-то свои религиозные потребности, но на что-то большее, чем принесение съестных припасов к жертвеннику, их не хватало.
Аллея из раскидистых дубов, еще стоявших без листьев, ведшая к развалинам Храма заросла шелковистым мятликом и клевером. Она начиналась сразу за жертвенным камнем, и по ней было легко идти, хотя и вела она вверх.
Дикеофора города Меар вошла через каменную арку входа, низко поклонилась тем невидимым существам, которые до сих пор хранили это место и, сделав еще один шаг вперед, оказалась среди развалин древнего Храма. Можно было только поражаться, как быстро разрушилось добротное каменное здание, всего за пару столетий. Крыши почти нигде не было. Оставались только стены. Полуразрушенные стены со следами росписей, и цветы. Здесь никогда не рос бурьян. Ни крапива, ни чертополох. Развалины безмолвного храма сейчас пестрели разноцветными тюльпанами, гиацинтами, легкий ветерок кружил в воздухе алые лепестки ветрениц.
Эситея и в самом деле пришла в это священное место, собрать лекарственные травы, но сейчас замерла, завороженная глубокой тишиной, окутывающей развалины.
А потом удивленно обернулась. Сзади послышались шаги. Еще кто-то здесь? Кто? Спустя пару секунд она удивилась еще больше, узнав приближающегося человека. Астайнар Эр"Солеад собственной персоной посетил развалины древнего храма меотийцев.
- Добрый день, госпожа дикеофора, - холодно поприветствовал Эситею командир дартанаев. Эситея молча поклонилась. Очевидно, Астайнар был взбешен. Синие глаза сверкали, зубы он сжал так, что четко обрисовались желваки. - Я решил лично отдать вам перехваченное нами послание и посмотреть при этом в ваши глаза!
И он, действительно пристально глядя ей в глаза, протянул свиток из тоненькой полоски пергамента. Послание, приносимое обычно голубиной почтой. Ответ дикеофоры города Тираспа на послание дикеофоры из Меар.
Крайне непоследовательно было со стороны начальника дартанаев думать, что если он что-то недоговаривает, то она и не будет пытаться это "что-то" узнать. Пришельцы перехватили чужое письмо. Но послание наверняка зашифровано личным шифром дикеофор. И этот шифр даже тайная служба Эсфии расколоть не может, а уж дартанаям такой подвиг и подавно недоступен.
Все эти мысли мгновенно пронеслись в сознании Эситеи, пока она мельком оглядела свиток. Печать была повреждена. Послание вскрывалось.
- В связи с военным положением, введенным в Меарах, вся почта нами просматривается, - холодно ответил на задумчивый взгляд дикеофоры Астайнар Эр"Солеад, все так же пристально глядя ей в глаза. И не увидев в глубоких серых глазах девушки ни тени раскаяния, не сдержался.
- Меня много раз предупреждали о коварстве женщин, но от вас, госпожа Эситея, я такого не ожидал. Теперь сам не понимаю, почему.
Эситея опустила ресницы, чтобы скрыть боль, вызванную резкими словами и особенно ледяным тоном говорившего. Как же правильно, что она не позволила себе прикипеть к сердцем к синеглазому пришельцу из-за гор. Дикеофора обязана помогать людям, обязана, да. Но древнее изречение гласит, что, помогая, к людям нельзя привязываться. Сердце должно оставаться свободным.
- Благодарю вас, господин Эр"Солеад за то, что вы потрудились передать мне послание лично.
- Я ваш должник, - последовал мрачный ответ.
Эситея промолчала. Не было смысла сейчас говорить обозленному дартанаю, что она не совсем понимает причины его возмущения, точнее, совсем не понимает, чего это он так осерчал. А ничто другое, как назло, в голову не шло.
- По крайней мере, вы не пытаетесь мне солгать, что в послании рецепт зелья от головной боли. Мы сумели расшифровать начало.
Эситея по-прежнему молчала.
- Ну что ж! Оставайтесь в одиночестве в разрушенном храме, страдать из-за того, что вы - единственная в Древнем городе, кто стремится к личному общению с вашим Богом. Остальные давным-давно променяли эту честь на бессмысленный набор идиотских ритуалов. На приобретение выгоды любым способом. Вы довели ваш единственный на этом берегу Литтавы храм до такого состояния, и всем все равно.
Дикеофора подняла на него глаза, не сумев скрыть душевную боль. Это надо же, какое тонкое понимание ситуации.
Астайнар хотел сказать еще что-то, еще как-то ее уязвить, но, встретившись с девушкой взглядом, запнулся, молча развернулся, собираясь уйти.
- Господин Эр"Солеад, - тихо сказала Эситея вдогонку, - обратите внимание. Несмотря на все безразличие жителей, в развалинах Храма не растет бурьян. Только цветы. Много вы видели подобных развалин?
Он уже вышел из храма, но остановился и прищурился, оглядев полоску фиолетовых, лиловых и белых махровых тюльпанов, кольцом опоясавших храм снаружи. Обернулся, скрестив руки на груди.