Мастер убийств

Ведя машину, Ник молчаливо обдумывал рассказанное девушкой. Самой важной новостью было то, что скрывающаяся в Париже Кэти Лин назначила на послезавтра еще одно свидание с Доминик в людном районе у рынка. Похоже, что у Кэти был талант выбирать места для встреч: там можно мгновенно растаять в толпе в случае опасности. Доминик обмолвилась и о первой назначенной встрече — Кэти тогда так и не пришла. Девушка рассказала Нику, что ее офис и дом кто-то обыскал в ее отсутствие. Она не подозревала Джонни Ву, так как его в то время не было в Париже.

Когда же на вечеринке кто-то украл из ее сумочки записную книжку с запиской Кэти Лин, она поняла, что это могли сделать только Джонни или его люди. Это и объясняло внезапную холодность на вечеринке между Доминик и Ву, а также ее бегство от Ника. Тогда она поняла, что играет с огнем, и приняла стычку на крыше за желание убрать ее. Она рассказывала все это с иронией, видимо, смущенная собственным легковерием и растерянностью.

Девушка нравилась Нику. Теперь предстояло решить, верить ей или нет.

Доминик потянулась к Нику и принялась гладить гладкую кожу на его руке, под которой прощупывались стальные канаты мышц.

— Voici, Ник, — сказала она. — Здесь можно остановить машину. Джонни Ву не знает об этом «ягуаре».

Ее взгляд оценивающе скользнул по сильным рукам и мускулистым плечам Ника, видневшимся под разорванной рубашкой с закатанными рукавами.

— Eh bien, вижу, что ты не доверяешь мне полностью. — В уголках ее глаз разошлись добрые морщинки. — У такого парня, как ты, война всегда на первом месте.

Ник направил гоночную машину на место стоянки под деревьями у поворота.

— Я все еще думаю, что с тобой, детка, опасно связываться. — Он подарил ей хитрую улыбку. Она засмеялась в ответ, но ничего не сказала.

Еще до того, как выйти из машины, Ник почувствовал запах реки. По старой набережной он последовал за девушкой к ступеням, резко спускающимся к речному пирсу. Босые ноги Доминик оставляли на ступенях мокрые следы, женственные бедра мягко раскачивались под обмотанным вокруг талии одеялом. На пирсе она взяла Ника за руку. Длинные ногти впились в кожу чуть больнее, чем следовало.

— Осторожнее. Рабочие бросают здесь всякие веревки и доски.

По коротким сходням они поднялись на аккуратный дом-кораблик со стеклами-витражами, построенный на старой барже. Продолжая непринужденно болтать, Доминик вытащила из сумочки ключи.

— Для независимой девушки моего возраста очень неудобно жить вместе с родителями. Особенно если занимаешься журналистикой. Кроме того, туманным утром здесь так здорово сидеть, размышляя о сделанных ошибках и строя планы на будущее. — Она с улыбкой взглянула на Ника и другим, более нежным голосом продолжала: — Я не очень люблю рассыпаться в благодарностях, но…

Не закончив фразу, Доминик обняла Ника и притянула к себе его голову для поцелуя. Ее пальцы гладили завитки его волос, а мягкое прижатие рта сменилось приглашением войти и исследовать. Ее язык затеял собственную игру. Мощные руки Ника нырнули под одеяло, к тонкой крепкой талии, а потом к полным бедрам. Эта условная одежда уже почти ничего не скрывала. Он прижал Доминик к себе, ощущая прикосновение остроконечных полных грудей к своим твердым мышцам.

Казалось, ноги ее подкосились. Она прислонилась спиной к двери, ее плоский живот соприкоснулся с мужским естеством Ника, скрытым только под тонким слоем ткани. Затем одеяло упало, и это привело их обоих в чувство.

— Может быть, — со смешинкой в глазах проговорила Доминик, — лучше зайти в дом. — Она запахнула одеяло.

— Может быть, — улыбнулся в ответ Ник. Он не сразу отпустил ее. Ему хотелось взять ее прямо здесь, на сыром дереве старой баржи. «Слишком жестко для леди», — ехидно подумал он. Теперь можно было догадаться, что под внешней холодностью и повадками манекенщицы скрывается страстная вулканическая натура.

Она впустила Ника в дом и зажгла свет.

— Подожди здесь. Я принесу первое послание от Кэти, дочери доктора Лина.

Она удалилась в спальню, а Ник с наслаждением опустился на недавно отреставрированный диван семнадцатого века.

Совсем неплохо идет бизнес у журналистов, подумал он. Громадный ковер от стены к стене, ворсистый, как пастбище для овец. На взгляд профессионала такие гобелены вполне могли украсить Версальский дворец. Вся мебель была прекрасно ухоженным антиквариатом, семнадцатого-восемнадцатого века. На одной стене Ник заметил картину Кокто, на другой — небольшой набросок Пикассо.

Доминик вернулась с телеграммой в руке, по-прежнему небрежно задрапированная в одеяло. Ник дал понять, что он восхищен ее костюмом, и Доминик, протягивая телеграмму, чувственно улыбнулась и дала одеялу соскользнуть.

Пока Ник читал телеграмму, Доминик прошлась по комнате с зажженной сигаретой. Из телеграммы Ник узнал не слишком много нового. Упоминалось приглашение посетить Париж, которое Доминик когда-то сделала Кэти. Китаянка назначила ей место для встречи, просила держать все в тайне и намекнула на имеющиеся у нее интересные сведения.

— Подумай только, — сказала Доминик, выпуская дым. — Я все рассказала этой жалкой крысе Джонни Ву, и он чуть-чуть не провернул похищение несчастной девушки. Я бы никогда этого не простила себе.

— То есть, ты думаешь, что, узнав о повторной встрече, Джонни решил тебя убрать? — спросил Ник, внимательно наблюдая за реакцией девушки.

Она пожала плечами.

— Меня, или тебя, или нас обоих. Когда Ву попросил меня использовать журналистские связи, чтобы узнать, в какой аэропорт ты прибудешь, он упоминал какое-то пари. Он делал мне в свое время кое-какие услуги, так что я ответила любезностью на любезность. Когда же я встретила тебя на вечеринке, я настолько испугалась, что не знала, что и думать. Ты каким-то образом связан с Джонни Ву. Вот все, что мне было известно. В итоге теперь предстоит объяснить моему папе, что случилось с прекрасным «мерседесом», который был подарен мне на день рождения.

Во время разговора Ник не сводил глаз с длинных загорелых ног расхаживающей по комнате девушки.

— Извини, Ник, я пойду оденусь. — Легкой походкой она опять удалилась в спальню.

Мозг Ника работал со скоростью компьютера — но с дополнительными преимуществами. Он мог взвешивать факты и воссоздавать их последовательность так, как никакой современный компьютер. На данный момент самым важным оставался вопрос о Доминик Сен-Мартен. Поговорить с Хоуком и организовать тщательную проверку пока невозможно. Однако кто может поручиться, что Нику не уготовлена меткая пуля.

К примеру, подумал Ник, эти окна с витражами. Большинство людей не оставляют окна незанавешенными вечером, Вполне естественно было бы задернуть шторы, войдя в дом. Ник вовсе не считал, что волнуется из-за пустяков. Такие детали часто имеют значение, когда речь идет о жизни и смерти. Что, если кто-то третий наблюдает за ними?

Доминик вернулась в комнату. За короткое время она из промокшей, хотя и симпатичной кошечки умудрилась превратиться в иное, ухоженное создание. Золотые брюки с люрексом обтягивали ее пышные бедра, заканчиваясь впечатляющей линией около пупка. Узкая полоска такого же материала лишь слегка прикрывала высокую грудь. Она завязала в пучок мокрые волосы, так что благородные линии плеч и шеи оставались открытыми и привлекали внимание к пухлым чувственным губам и замечательным зеленым глазам. Войдя, она застыла на месте — уверенная в произведенном эффекте, богиня в туфельках на высоком каблуке.

— Ах, я такая плохая хозяйка! Ты так много сделал для меня, а я даже не предложила что-нибудь выпить. У меня есть отличный бренди.

— Бренди подойдет, — коротко ответил Ник. — А ты всегда оставляешь шторы незадернутыми?

Она засмеялась, наклонясь к шкафчику с напитками.

— Ты такой подозрительный, Николя, просто ужас. Стекла в окнах поляризованные: мы можем видеть все происходящее на улице, а оттуда не видно ничего. — Расширенными глазами она посмотрела на Ника.