Мастер убийств

Николь питала несбыточную надежду, что он пригласит ее на ужин. Все равно она свободна этим вечером. Это было бы забавно… если америкашка, конечно, не нажрется как свинья! Потому что мсье Хьюз был известнейший выпивоха! А если говорить начистоту, то просто алкаш! И все же Николь надеялась, что он пригласит ее на ужин. Девушки всегда надеются…

Ник Картер, номер третий, получивший в ЭКСе[1] титул «Мастера-Убийцы», моментально очнулся от воспоминаний и окунулся в настоящее. Его «крыша» была тщательно подготовлена и стоила организации больших денег. Разрабатывали ее долго, и занимались этим лучшие специалисты. И следовало всячески поддерживать свою «легенду». Ник напустил на физиономию несколько идиотское выражение и потянулся за романом. Книжка была совсем новая, неразрезанная и пахла свежей типографской краской.

— Ну, разумеется, дорогуша, — протянул он. — Сделаю это с радостью.

Он потрепал девицу по выпуклому бедрышку, удивившись тому, что она не отпрянула.

— Приятно сделать подобное одолжение. А может, и вы мне кое-что одолжите, а? — Ник развел большой и указательный пальцы примерно на дюйм. — Как думаете, не осталось ли времечка по-быстрому опрокинуть стакашек, до того как мы приземлимся, а? По чуть-чуть? Может, еще капельку этого фандадорского пойла, а? Я, черт побери, в Испанию направляюсь, так нужно же привыкать к тамошнему питью, так?!

Он слишком громко рассмеялся, и кое-кто обернулся. Девушка мгновение поразмышляла, а затем наклонилась, прошептав:

— Только для вас, мсье Хьюз, — ее нога крепче вжалась в его руку. — Но лишь одну. Я быстренько.

И она зашагала прочь, вызывающе покачивая маленькими крепенькими ягодицами под узкой, словно влитой униформой.

Ник открыл книгу и на титульном листе написал свое имя. По легенде: «Всяческих благ и огромное спасибо за замечательное путешествие. Кеннет Людвелл Хьюз».

Затем Картер перевернул книгу и взглянул на фотографию на оборотной стороне суперобложки. Хотел было насмешливо ухмыльнуться, но не стал. Все-таки он находился «в образе», и следовало вести себя подобающе. Ведь неизвестно, наблюдают за ним сейчас или нет, и не пытаются ли прочесть что-нибудь по лицу или губам. Но фотография развеселила Ника. На ней Картер увидел человека в твидовом костюме, с трубкой в зубах, опирающегося на покрытый мантильей помост, который удивительно походил на теперешнего Ника: с седеющими висками, серыми крохотными усиками и подложенными под щеки резиновыми накладками, для придания лицу широты. Он сутулился и носил пенсне без оправы, прикрепленное к лацкану пиджака широкой черной лентой. (Чертовы очки были до крайности неудобны и страшно натирали переносицу. По прибытии он решил первым делом избавиться от них и купить темные очки от солнца. Большинство писателей и художников на Коста Браве ходят именно в таком виде, поэтому сия перемена не вызовет ни у кого подозрений.

Да уж, «крыша» действительно была дорогостоящей и тщательнейшим образом проработанной. Хоук специально придерживал ее для какого-нибудь задания особой важности. Книга была написана давным-давно профессиональным писателем и подредактирована в связи с велениями времени. Фальш-анонсы напечатали во всех влиятельных колонках книжных обозревателей, включая и «Нью-Йорк Таймс». Были организованы коктейли, радио и телеинтервью, а в день публикации прессе бесплатно раздали пять тысяч копий. За все платила ЭКС. «Крыша» действительно оказалась отменной, и теперь Ник обязан был жить, согласовываясь с ней. Играть свою роль до конца. Роль утомленного жизнью, средних лет писателя-одиночки, не связанного контрактами ни с каким издательством, которому наконец-таки повезло и он написал книгу, ставшую бестселлером, и кинокомпания — именно так было написано в дутых рекламных объявлениях — «20-й Сенчери Фокс» уже закупила права на экранизацию. Теперь писатель отправился на Коста Браву, чтобы маленько оттянуться, перед тем как начать следующий роман.

Вернулась стюардесса, неся на подносе стаканчик испанской бормотухи.

Он вылакал его залпом и ухмыльнулся.

— Мерси, дорогуша. Отлично.

Ник произнес свое «мерси» таким манером, чтобы всем сразу стало понятно, что данная деревенщина прибыла со Среднего Запада, Во время полета он внимательно наблюдал за своими соседями по салону, но не усек ничего настораживающего. На него практически не обращали внимания. Ник стал нагружаться спиртным с самой посадки, и пассажиры отнеслись к этому сочувственно, можно даже сказать — по-дружески. Что вполне устраивало номера третьего.

Лайнер скользнул к земле. Носовое шасси ударилось в нагретый солнцем бетон, и из-под него вырвался голубой дымок. Ник вынул из-под сиденья свою портативную пишущую машинку. Он немного ошалел от последнего стаканчика. Его восприимчивость к спиртному была крайне низкой, доктора из ЭКСа выдали ему противоалкогольные пилюли, но играть роль пьяного, не будучи хотя бы слегка «под мухой», — невозможно. Так что следовало привыкать пропускать стаканчики, удобрять, так сказать, почву, чтобы не сковырнуться в нужный момент. Необходимо было понижать уровень восприимчивости.

«Образ» заставил его ущипнуть стюардессу при выходе из самолета. Та улыбнулась, если не зло, то, по крайней мере, несколько обескураженно.

— До свидания, мсье Хьюз, — крикнула она ему в спину. — Бла’арю за книжку. Мож’т, увидимся когда-ни’ть!

Все-таки женщины странные существа, думал Ник, поджидая свой багаж на таможенном контроле. У девушки были все возможности обругать его последними словами или даже надавать по физиономии, но она не сделала ни того, ни другого. И даже выглядела какой-то разочарованной. Чего она, интересно, ожидала? Что он постарается «снять» ее на вечер?

Ник посмотрелся в громадное стекло магазина, чтобы узнать, что за «фрукт» этот самый Кеннет Людвелл Хьюз, писатель. Чем привлекала молоденьких девушек такая развалина? Трудно ответить. Конечно, он был высок, но сутул, да и серый орлоновый костюм сидел не шибко хорошо. Сильно заломанные поля шляпы, конечно, придали бы его облику некую решительность и даже залихватскость, если бы он посадил ее на голову не словно кастрюлю, а чуть-чуть надвинул на лоб. Да и лицо слишком уж округлено резиновыми накладками и испещрено красными прожилками от чрезмерного употребления алкоголя. В глаза были вставлены — из обычного, без диоптрий, стекла — контактные линзы, превратившие его радужки в карие и придавшие ему несколько мечтательный и безобидный вид. Усики — серые, соль с перцем — являлись шедевром гримерной мастерской ЭКСа с гарантией на месяц. Не-ет, в Кеннете Людвелле Хьюзе Ник не усмотрел ничего такого, что могло бы привлечь к нему внимание хорошеньких женщин. Кроме, разумеется, денег и аромата славы и успеха. Ник вздохнул. Неприятно было думать, что его «второе я» оказалось настолько идиотичным! Но быть может, когда-нибудь он встретится с этой стюардесской в другом месте и в другое время.

А сейчас на повестке дня стояло задание. Миссия «Сафо»! Суть была вот в чем: похитить английскую лесбиянку, известнейшего ученого, которая к этому времени находилась в руках у русских, но не подозревала об этом!

Размышляя, Ник не переставал наблюдать за происходящим вокруг. За карими контактными линзами его глаза вертелись в глазницах, выискивая опасность, но не находили ее. Пока что «крыша» работала отменно. Так и должно быть. Уж если ЭКС делал что-нибудь, то делал на все сто, и осечки еще никогда не было.

Носильщик в обтрепанной коричневой джеллабе брякнул огромный чемодан рядом с Ником. Мужичок был слабенький: он задыхался от напряжения. Несмотря на беспощадное солнце, человек носил изорванную красную хечию. Несколько оставшихся зубов были покрыты пятнами, словно грецкие орехи, а изо рта вырывались сладковатые испарения, выдававшие в мужчине курителя «кифа». Придвинувшись поближе к Картеру, он заговорил сиплым шепотом.

— Подозреваю, что это ваше, старина. Большой, носорожьей кожи чемодан с огромным количеством наклеек. Так меня и предупредили. Как думаете, кто выйдет победителем боксерского турнира?

1

Экс (Axe — англ.) — топорик.