Лоскутная философия

Всяк христианин должен признать тот факт, что абстрактное, идеальное, к чему звал Христос, есть реальное в высшей степени, ибо истинно. Проницательный Шеллинг, мудрый философ, но и художник, высказал: "Первый шаг к философии и условие, без какого никто не войдёт в неё, - понимание, что вполне идеальное одновременно абсолютно реально".

Бл. Августина счесть сумасшедшим или фанатиком - всё равно что подобным счесть и Христа, вот так. Претворённый наказ Христа об отмене соитий остановил бы мир; все бы вымерли. Смысл греха первородного (утверждение воли) и искупления (отрицание воли) - высшая истина, утверждал Шопенгауэр, и она составляет суть христианства, а остальное лишь оболочка, частности; понимать Христа надо символом отрицания воли к жизни... Вышло, что Августин был прав, клича в царство небесное, но и я был прав, предлагая России двинуться с исторической сцены на идеальную, вознестись в метафизику.

Важно видеть незримое, внять невнятному.

593

Фантазийность про ноги. Вот байка дикая, негламурная. А зачем нам красоты, если мы бьёмся за волю вбитого в щель эдема (попросту вульвы)? Также я завершаю речь о ногах, сказав, что все ценности с идеалами и стандартами в этом мире разумного, а иначе мужского, жизни препятствуют.

Был Союз, где мужская культура преобладала, так как советский строй был reductio ad absurdum разума, когда принципы, предпочтя их реальности, претворяли в жизнь. "Претворение в жизнь"... Смешно.Что-то как бы внедряют в жизнь, какова сама по себе уже есть, ― вроде как ихневмон свои яйца вводит в личинки прочих инсектов.

Группе геологов предстояло исследовать и размерить участок под руководством мозга шести мужчин и двух женщин, крайне культурных, вписанных в разум словом и делом. Ибо Госплан, часть общей закономерности, созидающей разум, требовал звеньев, чтоб укрепить цепь собственных связей. Разум сиял для них путеводной звездою; группа трудилась денно и нощно, в том числе женщины, у каких в штанах были ноги ― с тем, чтó меж ними, и ноги прятали чтó меж ними фундаментально.

Встретили чукчей с девушкой без обеих ног (срезал поезд). Юная, с диковатой красой, нативная, только в топе до пояса и зиявшая тем, чтó скрывали бы ноги, та чуть робела. После, напившись, возликовала, дерзко, бесстыдно. С ней отошёл один, а потом и второй геолог. Всем дала... График сбился, труд запустили, стали спиваться, вплоть до того, что один с ней остался (он вскоре умер ― но в наслаждениях!).

Не ревную хеопсовой всеобъемлющей власти. Но я завидую самой странной из прихотей: он велел египтянкам юного возраста быть к нему, и гигантская очередь растянулась вдоль Нила, радуясь, что "Хеопс, мощный бык, дивный Апис, пробует подданных!" Веком позже Экклезиаст изрёк: "Из-за женщины начался грех, из-за неё мы гибнем". Это мужской взгляд, женский ― инакий: нет, мы не гибнем, но начинаем жить. Как безногая свергнула в рамках маленькой местности царство разума ради царства блаженств ― так, доколе вагина царила в райских масштабах, был этап добытийности как безмерного счастья. Жизнь была.

В нашем казусе про прельщённых геологов распахнулись пучины райских восторгов, жадно вобравшие в размывающий хаос волю рассудка. В этой безногой явь голой вульвы без прикрывающих её ног стала крахом для разума.

Да, ног - не было, лестниц не было, предварения не было. Разум падал во мрак с самой первой перцепцией.

Эротичности не было - сразу вал порнографии.

Неги не было - сразу зной, взрыв, пожар.

594

В основе "Ареопагитик" (V век), почитаемых христианами, отрицание в Боге антропогенных свойств. Бог, по автору, запределен мирскому. Бог отрицание всякой вещности. Мир бытиен, Бог небытиен или Бог Нечто, бытность Чего-То вне рамок мира. Бог непостижен. Но человек, к трансцендентному Нечто приплюсовав мораль, сводит Бога из Тайны в правила этики, то есть в общее место, в диктора, в покровителя человеческих норм, концептов и предрассудков.

595

Общеизвестно, вид вагин под запретом. Вечно прикрыты: тканью, ладошкой, ракурсом, складкой, чаще ногами или мужчиной. То есть всегда им, коль не героем произведения, то творцом его либо цензором. Модильяновок, обнаживших край вульв, хватило, чтоб Модильяни был ошельмован. Каверзней был Дали, ведь он писал фрагментарно, в духе мужского. Он выражал цель М-умысла откровенней не сыщешь (прямолинейней разве что библия, речь Мужского сынам Своим). У него есть картина: дева из фаллосов. Разведя ягодицы, видные со спины чуть сбоку, для пары фаллосов, эта дева взирает в даль, где колышется фаллос; а ягодицы этой вот девы, видно наглядно, головы фаллосов, а их части - вроде как ноги этой вот девы. Женщина ― из мужского ребра, по библии? У Дали Ж - из фаллосов.

Но, притом, вульва спрятана, несмотря на весь хайп Дали. Ведь открой её - нет эстетики (то есть мыслей о формах этого мира) и в общем дискурсов, что трактуют Ж, прежде всяко прикрывши. Дай вульву зримо в целостной сути - сгинет мышление, оживёт миф с Горгоной, кою, известно, видеть смертельно, взор её - вульва. Разум боится встреч с ней лик к лику; он схож с пугливым "богом" У. Блейка, что мерит циркулем хаотичную тьму вокруг, чтоб ступить в неё. Не экстаз, лишь эротика - вот и всё, что способен терпеть М-мозг. Даже после оргазма разум слабеет, требуя отдыха. А тут полная Женскость без предварения, без намеренных маскировочных ширм: что пряталось и скрывалось (платьем, ногами) вымахнуло пи@дой анфас! Горгонизм её сводит разум в прах и аморфность. Если бы вульвы не прикрывались, М-мир не смог бы осознавать себя.

О, ничто не являет рознь полов весче и столь опасно эйдосу фаллоса, как природа и зрак вагин! Беспорядочность на разглаженном фоне ― это, по сути, выворот райского в эстетичность регламентов и моральных декорумов, созидаемых разумом; это ― тёмный пробой в миру, турбулентное месиво, где эстетике симметричных тестикул при величавом правящем фаллосе предстоит деформация между гладью гармонии пары ног; се ― хаос и, одновременно, след агрессии в Безъизъянность, в кою М-воля вторгнулась впрыснуть семя проектов собственных умыслов. Рана, крытая, как щитом, гименом , вновь разрывается, чтоб, по Фрейду, фаллос печатал в ней свой портрет и множился.

596

Женское вне рамок смыслов. Если мужское есть "я", мысль, логика, строй, культура и воля, женское вовне этого либо это, но с отрицанием как "не-я", как "не-мысль", как "не-логика", "не-культура", "не-воля". Ж, обусловленное культурой, Ж, подчинённое смыслам фаллоса: свету, форме, эрекции, - это Ж есть не более, чем мужчина, коему, скажем, вмяли член в вульву. Это мужчина, что на заре времён не имел воли (похоти), чтоб творить свой континуум. Чисто Женского нет, погублено на заре времён; есть поддельное Женское, псевдо-женщина, что, по сути, клиторидальный М в женском образе.

Псевдо-женщина есть безвольный мужчина с оттиском рабского, впечатлённым на теле. Длинные волосы, груди, бёдра крупных размеров - вот знак устроенного под фаллос. Пол ― в мощи умысла, пол в мышлении. Что пассивно, уступчиво, будь оно даже корюшка, ― в перспективе есть женщина (псевдо-женщина, ибо чистых Ж нет после Евы), а что активно, с самостной волей - станет мужчиной. Плоть сексуальна в смысле воления и покорности воле (всё сексуально в этом аспекте). Будь однополые тэт-а-тэт долговременно - и один станет женщиной, если в нём меньше воли (тюрьмы примером). Камни смыкайся - век спустя на одном будет вмятина от сексизма другого, более твёрдого. Некий муж постиг, осуждая воление, каковое в итоге сексуализм, что тихими и недвижными камни стали раскаявшись перед Богом, то есть лишившись собственной воли. Мы возникаем волею Бога? Нет, вопреки ей.

Умысел с предикатом мужской взрос в Женском, том чистом Женском, коим был рай. Ж - зеркало для мужского. Не отражаясь, нечто не может быть. М не мог бы понять себя, не имейся рефлексии. Чтоб понять себя, М-воление генерирует тень себя и затем эту тень подвергает познанию ладно собственным принципам; эта тень оформляется женщиной, пребывая на деле в свойствах мужского.