Страница 54 из 140
Макс покрутил в руке пустой стакан из-под виски и поставил его на стол. Из закусок оставались только солёные орешки, которые он терпеть не мог. Он нехотя надел наушники и уставился в экран телевизора. До приземления оставалось ещё три часа. Ему хотелось спать, но Макс знал, что не заснёт. Так всегда бывало после того, как он видел этот сон.
Сейчас он летел в Канаду, когда на самом деле он хотел бы оказаться совсем в другом месте. Его дочь расстроена, она мечтала провести с ним время вдвоём на их вилле в Испании. Ну и, конечно, пора было решать с Аллой. Он больше не мог этого терпеть. Для чего вообще это терпеть? Максим снял наушники и бездумно уставился в иллюминатор.
Когда он открыл глаза, то перед ним простиралась белая пустота. Словно густой туман. Макс долго вглядывался в неё, но ничего не происходило. Что это? Где он? Откуда все это? Он медленно закрыл глаза, а потом воспоминания больно резанули его. Из груди вырвался стон, и сразу же там что-то захлюпало, заклокотало
– Он пошевелился. – Издалека донесся глухой голос.
– Кто это? – Макс попытался пошевелить губами, но у него это не получилось.
– Господи, наконец-то…
Макс вновь попытался открыть глаза.
– Я умер… – И он провалился в темноту.
Люба полусидела в кровати. К руке у неё была прикреплена капельница. Она неподвижно глядела перед собой. У неё ничего не болело. Пуля слегка задела плечо, и она могла бы спокойно отдыхать дома, но её почему-то третью неделю держали в больнице. Говорили, что из-за беременности. Почти каждый день к ней заходили сотрудники компании, а также Нолан Паркер.
Девушка никого не хотела видеть. Она старалась улыбаться и быть вежливой, но улыбки были вымученными, а дружелюбия не хватало. Один вопрос крутился у неё в голове: Макс. Где он? Что с ним?
В первые дни она спрашивала о нем врачей и медсестер, но они с непониманием глядели на неё. Нолан тоже ничего не отвечал, только хмурился и отводил глаза.
А больше к ней никого не пускали. Люба хотела видеть Михаила, но никто ничего не знал о нём.
Девушка глядела на капельницу, и также, как её вены наполнялись лекарством, сердце наполнялось слезами и тревогой. Единственное, что её удерживало от полного отчаяния – это их, её и Макса, ребёнок.
Дверь отворилась, и в неё протиснулся Нолан Паркер с огромным букетом цветов.
«Опять цветы», – подумала Люба. Губы её тронуло подобие улыбки.
– Ливан, как ты?
Она сомкнула веки.
– Тебя должны скоро выписать.
–Хм, надеюсь.
– Я хочу сделать тебе предложение… Это очень важно, и ты должна подумать и согласиться.
Люба безучастно смотрела на него.
– Ты должна понимать, что тебе грозит серьезная опасность.
– Аллан?
Да причём тут Аллан?! Он уже уехал обратно.
– Как?
– Ну так, я отослал его далеко от греха, как вы, русские, говорите. – Нолан прошёл к окну. – Все знают, что ты стреляла в... этого своего... бойфренда. Из своего пистолета.
– Я… Что? – Люба приподнялась в кровати. Плечо сразу заныло.
– Я понимаю, милая, у тебя был тяжелый день, вы поссорились. Я говорил с Аллой, она мне все рассказала. Кстати, она очень расстроилась…
Нолан нетерпеливо стукнул кулаком по прикроватной тумбочке. – Я очень много заплатил, чтобы приостановить следствие.
– Какое... следствие? – Прошептала Люба.
– Слушай меня внимательно, Ливан. Я оформил документы для твоего отъезда. Мы должны уехать в Канаду, пока милиция и прокуратура молчат.
Люба в ужасе смотрела на своего босса.
– Но… Я… Не могу… Макс…
– Макс? Что Макс? Да его больше нету. Он умер, Ливан, умер!
Крик оглушил его. Люба вырвала капельницу, не чувствуя боли, вскочила с кровати и упала на колени перед Паркером.
– Нет! – Кричала она по-русски. – Повтори! Повтори ещё раз!
В дверь вбежала медсестра.
Нолан удерживал Любу за плечи.
– Где Макс?! Макс!
В её тело вонзилась игла, и оно через мгновенье обмякло.
Паркер утёр пот со лба, отводя глаза от медсестры, укоризненно смотрящей на него.
«Я должен был это сделать», – прошептал он.
Когда Макс очнулся в следующий раз, то увидел что-то тёмное, маячащее перед ним.
– Бог, – вслух подумал он.
– Нет, это я. – Из тумана выплыло лицо Михаила. – Слава богу, очнулся. Я уже тут третий день сижу. Крепко же ты спишь.
Макс попытался улыбнуться, но ему это не удалось. Губы пересохли и не слушались. Через секунду он почувствовал влагу на губах. Михаил обтер его лицо влажной салфеткой.
– Где она?
Михаил не ответил.
Макс внимательно всматривался в лицо сидящего перед ним мужчины.
– Макс…
– Пожалуйста, пожалуйста… – Губы молодого человека безмолвно двигались.
– Я не знаю. Правда. Я пытался связаться с Паркером, но… Он молчит.
– Пожалуйста…
– Хорошо. Я поговорю с ним ещё раз.
– Пожалуйста…
Михаил махнул рукой.
– Я пойду, перекушу что-нибудь. Скоро вернусь.
Лицо мужчины опять исчезло в белом тумане. Макс в изнеможении закрыл глаза. Из-под сомкнутых век текли слёзы.
Михаил вошёл в кабинет главного врача. Тот сидел за столом, грузный и, казалось, неповоротливый мужчина.
– Я не знаю, как ему сказать… – Михаил развёл руками. – Я думал, будет легче услышать такую весть от друга, но… Нет… Не легче. Я не могу… Доктор...