Страница 15 из 16
Оля вздохнула. У нее и в мыслях не было помогать профессору, и она представить не могла, что случилось с другим парнем.
– Теперь буфетчица. Тут сложнее. Кадры подбирают на самом верху. Мы дали дезу. И она попалась с поличным. Подробности мне не известны, но арестовали кого-то из начальства в кадрах. Представляешь, куда враги забрались?
Оля представляла, но довольно смутно.
– Тебе, – продолжил Штерн, – объявлена благодарность за бдительность.
– Как Густаву? – улыбнулась Оля.
– Нет. Настоящая. Твой куратор просил передать, что не ошибся в тебе.
«Зато я в нем…» – подумала Ольга, а вслух сказала:
– Служу трудовому народу!
– Вот и служи дальше. Теперь об Отто. Ты – единственная наша ниточка к нему. Он дает редчайшую информацию, ценную для всего цивилизованного мира. Я хочу, чтоб ты поняла: он – главная фигура. Мы все, по сути, его прикрытие и его связь с внешним миром. Идеально было, когда информация шла через Ангела. Теперь у нас этого канала больше нет.
– Почему вы не сказали мне, как его зовут? Я думала, вы не знаете, – Оле хотелось как можно быстрее разобраться в ситуации, понять, почему происходит так, а не иначе.
– Чтобы ты не окликнула его по имени. Ведь это его псевдоним, ты понимаешь?
– Да, конечно, – машинально ответила Оля: она не догадалась об этом. – Что дальше?
– Тебе предстоит несколько дней отдыха у «дяди» в санатории. Вы должны быть знакомы. С ним обговорите все детали. Мы, как ты уже, наверное, поняла, не были готовы к такому повороту событий. Поэтому будем действовать сообразно обстоятельствам.
Дорога в санаторий была очаровательной. Трудно было представить, что где-то, совсем рядом, шли войны, на родине действовали предатели, кто-то выполнял какие-то задания. Тишина, вершины гор, покрытые снегами, деревушки в долинах, – все это дышало благоговейным спокойствием.
«Как в сказках Матильдочки! – думала Оля. – Мне казалось, что она сочиняет для меня. А она просто вспоминала. Только в таких домиках могли жить горные люди. Сколько всего она мне про них рассказала. Как же ей тяжело было у нас!»
– Итак, Моника, я твой «дядя» Гельмут, – приветствовал ее мужчина в санатории. – Ты прожила здесь почти всю жизнь. Образование получила домашнее. Мы католики. Старый аббат тебя «вспомнит». Он же напишет рекомендательное письмо, иначе вас не обвенчают.
– Спасибо, дядя Гельмут. Я до свадьбы узнаю, с кем? Или это тайна? – рассмеялась Оля.
Мужчина сдержанно улыбнулся.
За короткий срок с Олей произошло столько всего, она познакомилась с таким количеством людей, вот и «дядя» появился, за ним священнослужитель. И все по легенде ее знают, и она знает их.
– Твоя «тетя» Мария ищет платье для венчания. Ты пока располагайся и отдыхай. А еще копи вопросы. Пока есть возможность, надо все обсудить.
Гельмут был импозантным мужчиной с изысканными манерами. Выше среднего роста, темный шатен с правильными чертами лица. В нем было что-то особенное, но в то же время мало запоминающееся.
– Во сколько лет я осиротела? – сразу начала Оля.
– В три и пять. Сперва мать в родах, потом отец на спуске. Ты умеешь кататься на лыжах? Что я спрашиваю? Конечно, нет. Разок прокатишься, чтоб иметь представление. Будешь говорить, что это занятие для богатых. Да и после отца, сама понимаешь, мы не стремились учить тебя кататься.
– Да, конечно, – закивала Оля.
– Печь умеешь топить?
– Сносно, – заверила Оля, в очередной раз подумав, что дорогая Матильдочка даже этому успела ее научить на свой манер.
Гельмут недоверчиво покачал головой: девушка производила впечатление сугубо городской.
– Хорошо. Это надо уметь. Здесь все топят печи или камины.
«Тетя» Мария вернулась к обеду. Они с Гельмутом были красивой парой. Мария была из породистых стройных женщин, которую можно было бы считать красавицей, если бы не печальное выражение лица, портившее ее.
Платье подошло почти идеально.
– Подол подошью, и все, – радовалась Мария.
– А как вы узнали мой размер? – рискнула спросить Оля.
– Я видела тебя со Штерном…
– А я вас нет.
– Естественно. Понимаешь, у нас давно сложилось мнение, что тебя не надо отправлять домой. Уж очень хорошо ты говоришь. Это такая редкость. Нам давно подбирают «племянницу». Ты очень подходишь. Ангел предложила тебя сразу. У тебя уникальная ситуация для работы здесь. Но тебе будет очень трудно вернуться. Знаешь, у нас не принято об этом не только говорить, но даже думать. Ты очень молода и пока неопытна. Поэтому позволь дать тебе совет: не высовывайся. Приготовься жить здесь долго-долго. Тогда будет немного легче. И никому, даже Густаву, ничего не рассказывай о себе. И у него ничего не спрашивай. Это прописная истина, но про нее часто забывают.
– Я понимаю… – медленно произнесла Оля.
– Возможно, да, возможно, нет. И никакого самовольства. То, что тебе кажется важным – это пустяк по сравнению с тем, какой вред ты можешь нанести всем нам. Пример приводить не надо?
Ольга покачала головой: образ Миши еще не выветрился из памяти.
– А если у меня возникнут какие-то сложности? Что я могу решить сама?
– Ты приедешь к нам. Про Штерна забудь. Он будет появляться сам при необходимости. И вообще, чем меньше людей ты знаешь, тем легче тебе будет работать.
Оля кивнула.
– Все инструкции получишь от агента. Следуй им неукоснительно. Густаву про него ничего знать не надо, – Мария говорила спокойно, будто поездку за город обсуждала.
– А как я получу инструкции? – уточнила Оля.
– Лично. Это обсудим позднее. Никогда не ищи его сама…
У Оли разболелась голова. А впереди ее ждал прелат, сборы, отъезд…
В маленьком храме они просидели всю службу, что было очень странно. Оля подумала, что за всю сознательную жизнь у нее не было возможности посетить православную церковь, а теперь она вынуждена молиться в чужой.
– Ты хорошо знаешь молитвы, – похвалил Гельмут. – Люди смотрят на нас: мы здесь редкие гости.
После службы зашли к старому аббату.
– Благословите нашу Монику, святой отец, – попросит Гельмут. – Она собралась замуж. Мы с женой одобряем ее решение.
– Да, – ответил старик. – Я помню вашу девочку. Я уже написал рекомендательное письмо. Прочитайте вслух.
«Писал не он, – подумала Оля. – Вряд ли он что-то еще сам пишет».
– Господь пребывает с нами, – начал чтение «дядя». – Я вверяю вашим заботам возлюбленное чадо – Монику Шеринг, которую знаю с рождения, как и всю ее семью. Ребенком она потеряла родителей и воспитывалась у сестры матери и ее мужа – добрых католиков. Я помню также и жениха Моники. Болезнь не поколебала его веры в Божью Матерь. Надеюсь, что их союз…
– Достаточно, – прервал старик. – Не забудьте попросить сделать выписку из наших книг. Те, что сгорели, восстановите по памяти. Я помню как сейчас, как крестил тебя, Моника, и твою мать. Да что там. Я венчал твою бабушку. Идите с миром. Я устал.
– Наш аббат как сейчас помнит день обручения Девы Марии со святым Иосифом, прости меня господи, – тихо сказал Гельмут, когда они покидали аббатство.
– Это же хорошо! – простодушно отозвалась Оля.
– Еще бы! – ответила Мария. – Иначе мы были бы лютеранами.
Полдня ушло на приданое.
– Немцы любят узнать, что дали за невестой, – рассуждала «тетя». – При этом точно оценивают, что и сколько стоит. А главное – трудолюбие невесты. Что ты удивляешься? Скатерти, салфетки – все должно быть связано, вышито руками девушки. Отменное полотно. Хороший фарфор. Здесь на все обратят внимание. Даже подушку принято привезти в дом жениха. А еще перину, постельное белье… У нас когда-то было так же.
– Господи! – ахнула Оля, в чьей юности даже понятий таких не существовало.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.