Страница 13 из 33
Я сел за пульт и стал нажимать клавиши, пока одна из них не щелкнула. Экран замигал, засветился и брызнул цветами.
Потом все на экране замерло. Я нашел массу кнопок и стал нажимать на все подряд... так я мог слушать музыку меняющихся цветов. И только я поднес мачете ко рту, как что-то произошло.
Смех.
Сначала я подумал, что это мелодия. Но это был человеческий смех. И на экране, из хаотического мерцания цветов выплывало чье-то лицо. Это была картина. Не замечая остального, я смотрел, как из отдельных точек и оттенков, переплетений мелодии рождалось лицо. Среди этого визуального буйства - лицо Челки.
Но смеялся другой человек.
Челка растворилась. На экрана возникло другое лицо: Навозник. Снова странный смех. Неожиданно на одной стороне экрана появилась Челка, а на другой - Навозник. В центре появился смеющийся юноша, и смеющийся явно надо мной. Картина очистилась и заполнила всю комнату. Позади юноши были разукрашенные улицы, блестящие развалины стен, заросшие травой. И все это освещало бледное солнце на сетчатом небе. На фонарном столбе сидело какое-то создание с плавниками и белыми жабрами и красной ногой царапало ржавчину.
Юноша, красноволосый - краснее, чем братья Блой, краснее, чем насыщенная кровь - смеялся, потупив глаза. Его ресницы были золотистыми. Прозрачная зеленая кожа фосфоресцировала, но я знал, что при нормальном освещении она должна быть бледной, как у умершего Беленького.
- Чудик, - при смехе у него показывались мелкие зубы - много, слишком много для него. Похоже на рот акулы, ее я видел в книге у Ла Страшной. Ряд за рядом - игольчатые зубы. Чудик, как ты собираешься отыскать меня?
- Что?.. - сказал я, надеясь, что иллюзия исчезнет, как только я заговорю.
Но все осталось по прежнему. Юноша по-прежнему стоял там, одной ногой в водосточной канаве, заросшей травой. С экрана исчезли только Челка и Навозник.
- Где ты?
Он поднял глаза. Белков в этих глазах не было, они сверкнули коричневым и золотым. Попробуйте представить собачьи глаза на человеческом лице.
- Мать называла меня Бонни Вильямс. Теперь меня все называют Кид Смерть. - Он сел на траву, положив руки на колени. - Ты хочешь отыскать меня и убить, как я убил Челку и Навозника?
- Ты? Ты, Ло Бонни Вильямс...
- Не Ло. Кид Смерть. Не Ло Кид.
- Ты _у_б_и_л_ их? Но... _з_а_ч_е_м_? - прошептал я в глубоком отчаянии.
- Потому что они иные. Я сам иной, еще больше, чем некоторые из вас. Вы пугаете меня, а когда я пугаюсь, - он опять засмеялся, - я убиваю. - Он заморгал. - Ты знаешь, что на самом деле ты не видишь меня. А я тебя вижу.
- Что ты собираешься делать?
Он затряс огненной копной волос.
- Я поведу тебя вниз, сюда, ко мне. Если я не захочу, ты никогда не сможешь найти меня. Не найдешь дороги. Я смотрю через глаза всех живых существ этого мира и того мира, где были наши предки. Я знаю многое о многом. Ты пойдешь, не зная дороги, и прибежишь ко мне. В конце концов, он поднял голову, - ты, Ло Чудик, прибежишь ко мне, в мой зеленый дом и будешь царапать песок, как овца, которая пытается удержаться на краю обрыва...
- ...как ты узнал...
- ...ты упадешь и сломаешь шею.
Он покачал пальцем, когтистым, как у Маленького Джона.
- Приходи, Ло Чудик.
- Если я найду тебя, сможешь ли ты вернуть мне Челку?
- Я уже возвращал тебе Ле Навозника на короткое время.
- М_о_ж_е_ш_ь_ ли ты вернуть мне Челку?
- Всех убитых мной я охраняю. В моей частной клетке, - его сырой смех, как мне кажется, походил на бульканье холодной воды в трубе.
- Кид Смерть?
- Что?
- Где ты?
Он оскалил свои акульи зубы.
- Откуда ты, Кид Смерть? Где ты?
Его длинные пальцы переплелись, как льняные веревочки. Он отбросил ногой траву.
- В далеком детстве я жарился на песке пустыни экваториальной клетки. Как и вас, живущих в джунглях, меня часто посещали воспоминания о тех, кто жил под этим солнцем до того, как сюда пришли наши прапрадеды, о тех, кто любил и боялся здесь. Большинство обитателей клетки вокруг меня умирали от жажды. Сначала я спасал некоторых моих товарищей, принося воду так же, как Челка швырнула камень - да, я это видел. Потом я стал убивать всех живущих со мною в клетке и брать нужную для меня воду прямо из их тел. Потом я перелез через изгородь и отправился в оазис, где обитало мое племя. До этого я не хотел покидать клетки, так как видел весь мир через глаза его обитателей - я видел то, что видели ты, Челка, Навозник. Когда то, что я вижу, пугает меня, я закрываю эти глаза. Вот что произошло с Челкой и Навозником. Когда же мне любопытно, что же происходит перед этими глазами, любопытство пересиливает страх, я открываю эти глаза снова. Как сделал это с Навозником.
- Ты сильный.
- Вот откуда я пришел - из пустыни, где смерть перемещается с волнами раскаленного песка. А сейчас? Сейчас я ухожу все глубже и глубже в море, он поднял глаза и откинул со лба свои красные волосы.
- Кид Смерть, - снова окликнул я его - он уже удалялся. - Почему ты находился в клетке? Ты выглядишь намного работоспособнее, чем половина людей из моей деревни со званиями Ло и Ла.
Он обернулся и посмотрел на меня краем глаза.
- Работоспособнее? Родился в пустыне и был белокож, красноголов, с жабрами?
Акулий рот окончательно захлопнулся. Видение исчезло.
Я заморгал. Больше я не мог ни о чем думать, поэтому набрал в ближайшей комнате кучу бумаги, расстелил возле пульта и лег, усталый и сбитый с толку.
Я помню, как подобрал страницу и по буквам прочитал один параграф. Ла Страшная научила меня читать, во всяком случае, я без труда мог читать этикетки, когда перебирал деревенский архив.
"...эвакуировать верхние этажи в наикратчайшие сроки. Индикационные системы должны показывать радиацию на стандартном уровне. Глубинные детекторные устройства сосредотачиваются..."
Большая половина слов была мне непонятна. Я взял мачете, поиграл и заснул.
6
Что значит прекрасная абстракция? Первым делом она
охватывает самые существенные элементы представляемой
вещи, остальное - по мере того, насколько оно важно (так
что, на чем бы мы не остановились, мы будем иметь больше,
чем то, что дальше) и использует любую уловку, чтобы