Страница 28 из 49
- Мальчишка далеко пойдёт, - проговорил Дешторнак, с мягкой улыбкой глядя на своего любимого сотрудника.
- Вильям, я триста раз тебе предлагал поспорить на него! - отозвался король. - Я был уверен, что он завоюет расположение наследницы, и оказался прав. А теперь не сомневаюсь, что в будущем, когда она наденет корону, он станет её правой рукой. А может, и кое-кем большим.
- Нет, Ваше Величество! - возразил Дешторнак, понимая ход мыслей своего монарха. - Северские не такие! Стивенсон воспитан в лучших традициях своего отца. Он будет служить верой и правдой, но никогда не воспользуется благом только из-за хорошего расположения сюзерена. И никогда не примет титула, не принадлежащего ему по праву наследия! Поэтому министром ему не быть.
- Мне нравится этот мальчишка, - согласился Ричард IV. - И я бы с радостью сделал его герцогом. Или хотя бы маркизом!
- Сир, забудьте об этом, - махнул рукой Клиффорд. - Он навсегда останется тем, кем был рождён.
Едва трибуны успокоились от жарких скачек и болельщики немного остыли от эмоций, гостей пригласили на торжественный ужин. Ирена, собрав в кулак всю свою волю, рассталась с амазонкой. Причёска была напрочь испорчена скачками, и придворному цирюльнику пришлось вторично колдовать над головой наследницы. Снова облачившись в лёгкое платье и повторно нанеся макияж, принцесса вернулась к гостям. Мучительные три четверти часа длилась торжественная трапеза со сменой блюд, а фоном играл королевский оркестр.
К девяти часам вечера для развлечения гостей прибыли актёры балета, представлявшие действие троянского сражения.
Естественно, вместо того, чтобы смотреть на артистов, принцесса украдкой из-под вуали поглядывала на своих друзей, заворожено следивших за действием древней пьесы, переложенной на язык жестов. В голове Ирены роем вертелись стайки мыслей, но все их можно было свести к двум вопросам: Джон и Робин действительно граф Генуэзский с кузеном? Тогда почему граф прятался в лесах столько времени? Или же это всё обман... Но тогда - зачем нужен этот спектакль?
К неудовольствию наследницы, после балета церемониймейстер снова объявил танцы. Метнув огненный взгляд в сторону короля, который только развёл руками, наследная принцесса была вынуждена раздать обещания на танец ряду высокопоставленных особ. Но распорядитель уже имел программу, составленную с учётом рангов прибывших гостей, в отличие от той импровизированной, что проводилась днём. По регламенту наследница должна была начать танец первой парой с королём, после чего она доставалась присутствующим герцогам по очереди - Берингтону и Ландешоту - и только после них должна была дойти очередь до графа Генуэзского, родственника короля и наместника Англии в Италии.
Узнав о таком повороте событий, Джон несколько стушевался, ведь он практически никогда и нигде не танцевал, чтобы быть на виду, а Ирена просто ужаснулась. Поэтому, едва завершив первый обязательный танец, принцесса категорически запретила церемониймейстеру ставить её с кем бы то ни было в пары, сославшись на то, что ей нужно со многими поговорить.
[1] В августе 1605 года.
[2] Такой титул давался королеве по причине происхождения от герцога Алансонского из династии де Валуа.
[3] Исторически первый король Англии и Шотландии Яков I, в альтернативной версии только король Шотландии.
[4] Альтернативная версия. Исторически последний король Наварры - Генрих Бурбон, будущий король Франции.
[5] Альтернативная история, по которой отец Анри - герцог д’Альбре, король Наварры был последним мужчиной в этом роду, который ещё носил данный титул на правах родственника Генриха IV де Бурбона, но позже отказался от него в пользу короны Людовика XIII.
[6] Имеется в виду брак между королём Франции и испанской принцессой, Анной Австрийской, а также венчание их брата и сестры друг с другом..
[7] Польская принцесса. Альтернативная история. Несуществующее лицо.
День четвёртый, 6 августа
Утром Ирена проснулась с болью в висках и ногах. С тоской она вспомнила, как был убит весь вчерашний вечер бессмысленными разговорами и бесконечными танцами. Если бы не учтивый Стивенсон Рид, то ей и вовсе было бы некуда себя деть - он буквально спасал наследницу от назойливых кавалеров из представителей высшего дворянства, пользуясь своей славой фаворита.
Девушка прогнулась в постели и потянулась, чтобы размять уставшие мышцы. Кожу лица слегка пощипывало из-за вчерашнего слоя пудры. Ирена тихо простонала, сделав глубокий выдох.
Эйда Браун, молча сидевшая в кресле, вышивая замысловатый узор на белье, вмиг поднялась и приблизилась к балдахину:
- Миледи, как Вы себя чувствуете? Вам уже легче? Голова всё ещё болит?
- Спроси лучше, как мои ноги, - пробурчала наследница и, тяжело раскачиваясь из стороны в сторону, приподнялась на локтях.
- Могу себе представить... - ответила камеристка, подбивая подушки под спиной любимой госпожи.
- Да уж, мне сразу вся эта затея с балом не понравилась, - помрачнела Ирена.
Запустив руки в волосы, чтобы слегка помассировать кожу, она поняла, что на привычном месте у виска нет жемчужной бабочки, и едва ли не подскочила в кровати с возгласом: «Где она? Где моя заколка?!»
- Не волнуйтесь, миледи, она на месте! - поспешила успокоить принцессу верная камеристка. - Под подушкой...
Ирена без сил опустилась на кровать, сунула руку под одну из подушек, нащупала прохладную поверхность жемчуга и сразу успокоилась.
Волосы наследницы красивыми волнами обрамили её побледневшее личико и в лучах тёплого августовского солнца заиграли золотом. Эйда залюбовалась на эту умилительную картину, отмечая про себя, что, несмотря на кажущуюся на первый взгляд невзрачность внешности английской принцессы, девушка она просто очаровательная.
Камеристка аккуратно поправила одеяло, чуть сползшее вниз, и произнесла:
- Завтрак Вам принесут сюда - я уже распорядилась. Не торопитесь подниматься, понежьтесь, полежите ещё немного. У Вас вчера был сложный вечер...
Хитро приоткрыв один глаз, Ирена ответила ласковым голосом:
- Эйда, я же не больная. Не суетись.
- Будет, конечно, как Вы пожелаете, но я делаю так, потому что очень люблю Вас.
С этими словами мисс Браун отошла в сторону от балдахина, но она отлично видела, как Ирена, перевернувшись на спину, прикрыла глаза и покачала головой, словно подтверждая слова камеристки. «Я это знаю, - пронеслось в голове маленькой принцессы, - и никогда с тобой не расстанусь, моя милая Эйда... Что бы ни ждало меня впереди».
В отличие от наследной принцессы, маркиза Линкольн чувствовала себя более чем великолепно. Она рано поднялась и к тому моменту, когда Ирена едва отрывала от подушки голову, чтобы выпить куриный бульон, принесённый ей на завтрак, уже стояла в конюшне в полном обмундировании, ожидая, когда к ней выведут коня. В руке маркизы, вопреки обычаям времени, был хлыст. Облачённая в мужское платье, ехать она собиралась вовсе не в дамском седле[1]...
В соседнем помещении мелькнула до боли знакомая шляпка, и уже через пару секунд перед красавицей с каштановыми локонами появилась Констанция де Нанон.
- Леди Анжелина? - недоумённо приподняла брови француженка. - И что это Ваша Светлость здесь делает в такое время, да ещё и в таком виде?
- Вернее было бы мне спросить, что Вы тут делаете, мадмуазель, - отпарировала красавица по-французски. - Конюшни вообще-то королевские, и я с детства держу здесь своих лошадей.
- Разве меня уже объявили вне закона? - улыбнулась краешком губ д’Альбре. - Или я не являюсь гостьей двора и не вольна перемещаться свободно по Виндзору?
- Не язвите, герцогиня, - прошипела маркиза, злобно сверкнув агатами глаз. - Вы своим поведением уже добились того, что я Вас ненавижу всей душой.
- Ах, как мы заговорили - у нас, оказывается, острый язычок... - насмешливо промурчала в ответ де Нанон, обходя первую леди кругом. - Негоже племяннице так разговаривать с тётушкой, дорогая леди Анжелина.