Страница 2 из 151
- В этом я не сомневаюсь! - подтвердил я.
- Право же, стоит посмотреть, как эта хорошенькая девчурка ластится к своему дяде, - заметил мистер Омер. - С каждым днем она все больше и больше льнет к нему. А коли так, то, сами понимаете, в ней происходит борьба. Зачем же тянуть дольше, чем нужно?
Я внимательно слушал доброго старика и от всей души соглашался с ним.
- Потому-то я и заговорил с ними об этом, - спокойно и добродушно продолжал мистер Омер. - Вот что я им сказал: "Не думайте, что Эмли прикована к этому месту, пока не кончится срок обучения. Назначьте срок сами. Работа ее принесла нам больше, чем мы ожидали, да и обучение шло быстрее. Омер и Джорем не посмотрят на то, что срок еще не истек, и она будет свободна, когда вы того пожелаете. Если потом она захочет договориться с нами и что-нибудь делать для нас на дому - ну что ж, очень хорошо! А не захочет - тоже хорошо. Мы, во всяком случае, убытков не несем". Потому что, знаете ли, - заключил мистер Омер, притронувшись ко мне своей трубкой, вряд ли станет человек, которому воздуху не хватает и который вдобавок еще и дедушка, - вряд ли станет он притеснять такой цветочек с голубыми глазками, как она!
- Конечно, не станет, - сказал я.
- То-то и есть! Правильно! - подтвердил мистер Омер. - Так вот, сэр, ее двоюродный брат... вам известно, что она выходит замуж за своего двоюродного брата?
- О да! Я его хорошо знаю, - ответил я.
- Само собой разумеется, - сказал мистер Омер. - Так вот, сэр, ее двоюродный брат - он, оказывается, на хорошем месте и зарабатывает неплохо очень благодарил меня (и вообще, должен сказать, держит он себя так, что я о нем наилучшего мнения), а потом пошел и снял такой уютный домик, какой мы с вами только можем пожелать. Домик этот уже обмеблирован сверху донизу, чистенький и аккуратный, как кукольная гостиная. И если бы болезнь бедняги Баркиса не приняла дурного оборота, были бы они, верно, теперь мужем и женой. Но вот приходится откладывать.
- А как Эмли, мистер Омер? - осведомился я. - Все такая же, как вы говорили, беспокойная?
- Ну, знаете ли, ничего другого ожидать нельзя, - отвечал он, снова потирая свой двойной подбородок. - Ей предстоит перемена, разлука, и все это для нее, если можно так выразиться, уже не за горами, а в то же время как будто и за горами. Смерть Баркиса вызвала бы отсрочку, но небольшую, а вот болезнь его может затянуться. Как вы сами понимаете, положение неопределенное.
- Понимаю, - сказал я.
- И вот Эмли все еще немножко грустит и немножко волнуется; сказать правду, пожалуй, даже больше, чем раньше, - продолжал мистер Омер. - С каждым днем она как будто все крепче и крепче привязывается к своему дяде, да и с нами не хочется ей расставаться. Стоит мне сказать ей ласковое слово, а у нее уж и слезы на глазах... А если бы вы видели, как она возится с дочуркой моей Минни, вы бы этого никогда не забыли! Боже мой, как она любит этого ребенка! - задумчиво проговорил мистер Омер.
Пользуясь благоприятным случаем, я решил спросить мистера Омера, прежде чем наша беседа будет прервана возвращением его дочери и зятя, знает ли он что-нибудь о Марте.
- Эх, ничего хорошего! - отвечал он, с глубоким огорчением покачивая головой. - Грустная это история, сэр, с какого боку к ней ни подойти. Я никогда не думал, что у этой девушки дурные задатки. Я бы не стал упоминать об этом при моей дочке Минни, - она, знаете ли, тотчас начала бы мне перечить, - но я никогда этого не думал. Да и никто из нас не думал.
Заслышав шаги своей дочери раньше, чем услышал их я, мистер Омер прикоснулся ко мне трубкой и в виде предостережения зажмурил один глазНемедленно вслед за этим вошла Минни со своим мужем.
Они сообщили, что мистеру Баркису плохо - "хуже и быть не может", что он без сознания, а мистер Чиллип только что, перед уходом, горестно объявил в кухне, что Медицинский колледж, Колледж хирургов и Ассоциация аптекарей, даже если собрать их всех вместе, не в силах ему помочь. Врачам и хирургам, сказал мистер Чиллип, уже нечего здесь делать, а все что могут сделать аптекари - это отравить его.
Услыхав такую весть и узнав, что мистер Пегготи находится сейчас там, я решил немедленно туда отправиться. Пожелав спокойной ночи мистеру Омеру и мистеру и миссис Джорем, я пустился в путь с чувством, что совершается нечто очень важное, и мистер Баркис превратился для меня в какое-то совсем повое, неведомое существо.
На осторожный мой стук в дверь отозвался мистер Пегготи. При виде меня он удивился меньше, чем я ожидал. Так же встретила меня и Пегготи, когда она спустилась вниз. И то же самое мне случалось наблюдать впоследствии: думаю, что в ожидании грозного события все другие события и нежданные перемены ничто.
Я пожал руку мистеру Пегготи и прошел в кухню, пока он потихоньку запирал дверь. Там, у очага, закрыв лицо руками, сидела малютка Эмли. Подле нее стоял Хэм.
Мы говорили шепотом, время от времени прислушиваясь, не донесется ли шум из комнаты наверху. В последнее мое посещение я об этом не подумал, но как странно было сейчас не видеть здесь, в кухне, мистера Баркиса!
- Доброе вы дело сделали, что приехали, мистер Дэви! - сказал мистер Пегготи.
- Что верно, то верно, - подтвердил Хэм.
- Эмли, моя милая! - воскликнул мистер Пегготи. - Да посмотри же! Приехал мистер Дэви. Приободрись, милочка! Неужто ты ни словечка не скажешь мистеру Дэви?
Она вздрогнула всем телом - я и сейчас это вижу. Когда я прикоснулся к ее руке, она была холодна - я это и сейчас чувствую - и казалась бы совсем безжизненной, если бы не высвободилась из моей руки. А потом Эмли медленно поднялась со стула и, подойдя с другой стороны к своему дяде, молча и все еще дрожа, припала к его груди.
- У нее такое любящее сердечко, что ему не под силу это горе, - сказал мистер Пегготи, приглаживая своею большой заскорузлой рукой ее пышные волосы. - Оно и натурально, мистер Дэви, что молодые непривычны к таким вот испытаниям и вдобавок робки, как моя птичка... оно и натурально!
Она еще крепче прильнула к нему, но не подняла головы, не проронила ни слова.
- Время уже позднее, моя милая, - сказал мистер Пегготи, - а вот и Хэм пришел, чтобы отвести тебя домой. Ну, ступай с ним - у него тоже любящее сердце. Ну, как же, Эмли? Ну, как, моя красоточка?