Страница 2 из 20
Глава 1. Путь на юг
Поскольку часть территории балановцев была завоевана абашевцами, определенная их часть оказалась в составе данной культуры. На это указывает целый ряд археологических данных, выделенных В.Ф. Каховским: «Балановские племена составляли, по-видимому, один из компонентов формирования абашевской этнокультурной общности. Совпадение территории распространения памятников культур балановцев и абашевцев, однотипных орудий и украшений (медные наконечники копья со свернутой втулкой, височные кольца из меди, бронзовые пронизи, вислообушные топоры и др.), сходство орнаментации (расположение узоров зонами, разделенных линиями, общие элементы орнамента – ромб, треугольник, зигзаг, прямоугольник, вертикальные полотница, спускающиеся на стенки сосуда и др.); сходные черты погребального обряда (захоронения в скорченном положении в грунтовых ямах), преемственное развитие скотоводческого и земледельческого хозяйства и т. д. – все эти параллели достаточно убедительно говорят о генетических связях абашевцев с балановцами, между которыми существовали тесные культурные связи. Не случайно позднебалановские памятники сосуществовали с абашевскими могильниками (Тохмеевский могильник и Шоркинское поселение, Абашевский могильник и Абашевское поселение хуласючского времени и т. д.)». Исходя из этого, археолог сделал следующий вывод: «Группа балановского населения смешалась с абашевскими племенами и участвовала в развитии их культуры»[1]. Правда, следует отметить, что, признавая многочисленные аналогии между балановской и абашевской культурами, исследовавший первую археологическую культуру О.Н. Бадер подчеркивал, что между ними не существует генетической связи[2].
Вне зависимости от того, кто из этих специалистов был прав в данном вопросе, последующие исследования подтвердили различные связи между балановской и абашевскими культурами, а точнее, между одним региональным вариантом последней. Согласно предложенной С.В. Большовым периодизации второй этап средневолжской абашевской культуры характеризуется погребениями с сосудами с геометрическим орнаментом. Поскольку на ранней абашевской керамике Среднего Поволжья подобный орнамент отсутствует, наиболее обоснованной представляется гипотеза о сильном воздействии на проникших в Среднее Поволжье абашевцев со стороны балановцев, для памятников которых на реке Мокше и в среднем течении реки Оки геометрическая орнаментация была характерна[3]. Аналогичное сходство с балановцами для абашевцев Среднего Поволжья О.В. Кузьмина отмечает и в отношении некоторых видов оружия: «Абашевские топоры делятся на подтипы, что отражает самостоятельное существование трех групп абашевского населения. Средневолжская (сурско-свияжская) группа более других сохранила лесные, постшнуровые, фатьяновско-балановские традиции, так как, оставаясь на своей территории, абашевская культура не подвергалась влиянию других культур». Можно также предположить, что средневолжские наконечники копий являются самыми ранними среди абашевских, прототипом которых послужили именно балановские наконечники. «Для наконечников копий с открытой сверху втулкой можно наметить типологическую цепочку: балановские – абашевские – синташтинские и покровские»[4].
На возможность участия балановцев в формировании абашевской культуры на территории современной Чувашии указывала еще в 1950 г. антрополог Т.А. Трофимова[5], а уже в наше время А.А. Хохлов констатирвал: «В целом большинство специалистов, работавших с абашевской и балановской краниологией, считает, что основным антропологическим компонентом в сложении носителей этих культур был типологически близкий к вариантам средиземноморской ветви»[6]. Впрочем, на составленном А.А. Казарницким графике мужских краниологических серий эпохи бронзы Восточной Европы (рис. 1) мы видим, что наиболее близки к балановцам оказались не абашевцы, а носители срубной культуры Башкирии, культуры многоваликовой керамики (бабинской), лолинской культуры, чуть дальше расположены представители покровской (раннесрубной) культуры из Самарской области и срубной культуры из Ростовской области. Две серии представителей фатьяновской культуры и одна серия абашевцев находятся в некотором удалении от балановцев, что подтверждает антропологическое различие между данными племенами. Следует отметить, что еще во время существования балановской культуры связанные с ней находки фиксируются на срубных поселениях Самарской Луки у Моечного озера и села Ермаково в Куйбышевской области, на поздняковской стоянке в устье реки Оки на западной окраине Горького[7], что, скорее всего, свидетельствует о появлении каких-то групп балановцев в среде срубного населения.
Рис. 1. Составленный А.А. Казарницким график положения мужских краниологических серий эпохи бронзы Восточной Европы в координатном пространстве первых двух канонических векторов. Цифрами отмечены: 2 – фатьяновская культура: могильники Олочинский, Болшнево II, Волосово-Даниловский; 4 – фатьяновская культура: могильники Ковровский, Ханевский, Тимофеевский; 5 – балановская культура, Балановский могильник; 11 – бабинская, или культура многоваликовой керамики; 12 – лолинская культура; 15 – срубная культура Ростовской области: могильник Ясырев; 21 – срубная культура Башкирии; 33 – покровская (раннесрубная) культура Самарской области; 45 – абашевская культура, Чувашия
Однако и сама абашевская культура, как уже отмечалось во вступлении, погибла в результате вторжения сейминско-турбинских племен, а ее носители влились в население других археологических культур. Анализируя процесс культурогенеза в Восточной Европе и смежных территориях, В.С. Бочкарев констатировал: «Первичное ядро волго-уральского очага составил блок из трех культур: покровской, синташской и петровской. (…) Наиболее заметен, причем во всех трех частях блока, абашевский компонент (в “синташте” и “петровке” – в баланбашском варианте, а в “покровске” – в средневолжском). Абашевское наследие хорошо проявляется в керамике, металле и некоторых других категориях материала. Но, как правило, выступает уже в трансформированном виде»[8]. Он отмечал, что в результате вторжения сейминско-турбинских племен часть абашевцев была вынуждена передвинуться в южном и юго-восточном направлении, став основой формирования очерченного выше культурного блока. Весьма высокий вклад абашевцев в сложение срубной культуры отмечали и другие археологи. Так, например, В.В. Отрощенко, констатировав, что в ранних погребениях срубной культуры присутствуют элементы абашевской, сделал следующий вывод: «Из культур предсрубного горизонта наибольший вклад в сложение срубной внесла абашевская культура. Речь идет о реальном вкладе, фиксируемом по материалам многих поселений и сотен погребений по всему срубному ареалу, за исключением самых дальних окраин. Этот вклад нельзя объяснить контактами между носителями абашевской и срубной культур, так как первая предшествует второй»[9]. Вполне возможно, что, спасаясь от азиатского нашествия, вместе с абашевцами переселилась на новые места и часть балановцев.
С этими археологическими сведениями следует сопоставить данные антропологии и одонтологии. Данные первой науки не противоречат такому предположению: «Где-то в XVI–XV вв. до н. э. Волго-Уралье наполняют раннесрубные – покровские культурные традиции. Несколько могильников происходят с территории Самарского Поволжья. Антропологический материал, в некоторых случаях довольно представительный, дали курганы, исследованные у сел Спиридоновка (Спиридоновка II), Рождествено (Рождествено I), Уваровка, Новая Орловка. Вопреки ожиданию, носители покровских традиций оказались довольно резко отличными от своих территориальных предшественников – потаповского населения. Во всех перечисленных сериях не то чтобы был слабо представлен гиперморфный, мезокранный антропологический компонент, его там практически нет. Основу населения, оставившего названные покровские памятники, составили долихокранные, сравнительно узколицые европеоиды. Едва ли можно предположить, что они могли являться продуктом метисации европеоидных и уралоидного компонентов, отмеченных в потаповских сериях.
1
Каховский В.Ф. Археология Среднего Поволжья. Чебоксары, 1977. С. 48, 42.
2
Бадер О.Н. Балановский могильник. М., 1963. С. 265 – 266.
3
Ставицкий В.В. О некоторых дискуссионных проблемах изучения лесной полосы Среднего Поволжья в бронзовом веке // Археология восточноевропейской лесостепи. Вып. 2. Том. 2. Пенза, 2008. С. 61 – 63.
4
Кузьмина О.В. Металлические изделия и вопросы относительной хронологии абашевской культуры // Древние общества юга Восточной Европы в эпоху палеометалла. СПб., 2000. С. 83, 91.
5
Трофимова Т.А. Антропологические материалы к вопросу о происхождении чувашей // Советская этнография. 1950. № 3. С. 61.
6
Хохлов А.А. Раритетные палеоантропологические материалы эпохи средней бронзы Самарского Поволжья и Приуралья // Известия Самарского научного центра Российской академии наук. 2010. Вып. № 6 – 1. Т. 12. С. 248.
7
Бадер О.Н., Халиков А.Х. Памятники балановской культуры. М., 1976. С. 81 – 82.
8
Бочкарев В.С. Культурогенез и древнее металлопроизводство Восточной Европы. СПб., 2010. С. 57.
9
Отрощенко В.В. О возможности участия полтавкинских и катакомбных племен в сложении срубной культуры // Советская археология (далее – СА). 1990. № 1. С. 111.