Страница 16 из 32
- Не робей, ребята! - крикнул Кристиан. - За мной!
Он выхватил из-за пояса пистолет и кинулся вперёд, сопровождаемый своими матросами. Морфей уже оттолкнулся задними лапами от борта и в тот момент, когда корабли ударились бортами, смельчак уже был на палубе вражеского корабля. Снеся своим весом худощавого лиса, Морфей успел пригнуться и над его головой просвистела пуля. Почти сразу же Кристиан выстрелил из пистолета и чуть было не убивший Морфея тигр в кожаном панцире повалился на палубу. Он, кстати, был единственным на палубе галеона, кто смахивал на военного — остальная команда была одета во что угодно, кроме доспехов.
- Держись, братец, это только начало! - прорычал совсем рядом с Кристианом верный Оливер. - Сегодня мы покроемся чудной золотистой корочкой!
- Не спи! - только и сказал Кристиан, вонзая саблю в живот пирата, бросившегося на Оливера сзади. Волк обернулся в тот момент, когда тело убитого повалилось к его лапам.
Ночи не стало — всю тьму разогнали вспышки выстрелов. Ведомая Оливером абордажная команда быстро наполнила палубу галеона, но так же быстро получила достойный отпор и откатилась назад. Кристиан и Морфей, оказавшись бок о бок друг с другом, яростно рубились с пиратами на борту их корабля, и в голове у лиса промелькнула мысль: а не ошибся ли он, напав в одиночку на проклятый галеон? Первоначальное превосходство, полученное благодаря неожиданности, сошло на нет, а пиратская братия оказалась достаточно крепкой. Они сражались гораздо лучше членов экипажа Кристиана, и если бы Морфей своим первым выстрелом не убил бы помощника капитана, то команду «Адаманта» ждало бы полное поражение. Но неорганизованность в рядах пиратов оказывала своё действие, сказывалась и их численность, да и темнота мешала им видеть, где находятся свои, а где чужие. Вскоре Оливер вновь бросил своих зверей в атаку, как раз в тот момент, когда часть пиратов с галеона перепрыгивала на фрегат. Палубы обоих кораблей превратились в единое поле боя, которое заполнили дерущиеся. Шерсть летела во все стороны, стоны раненных и умирающих потонули в яростных воплях живых и невредимых. Тур бросил штурвал и поспешил на подмогу Томасу, громко и отчаянно матерясь. Канонир же, облокотившись об пушку, сбил с ног одного из наседавших на него пиратов и ударом шпаги пронзил грудь другому, но третий, особенно упёртый, парировал пару его ударов и в свою очередь поцарапал псу бедро. Робби Йорк спокойно устроился выше палубы, прислонившись спиной к мачте, и разряжал пистолет за пистолетом в головы дерущихся: когда началась абордажная сцепка, зайчишка благоразумно прихватил аж пять стволов и ни одна его пуля не была потрачена зря. Последним выстрелом он убил того из пиратов, который ранил Томаса.
К этому моменту Морфей, уже получивший несколько лёгких ран, не мог больше прикрывать своего капитана, и Кристиан тоже едва сдерживал натиск пиратской братии. Артур Гриньи увидел их бедственное положение, ударом задней лапы отбросил от себя вонючего фокстерьера и перескочил на палубу галеона. За ним поспешили ещё трое-четверо зверей, которые без зазрения совести ударили в спины дерущимся, никого не убив, но зато разбросав врагов во все стороны. Кристиан и Морфей собрались с силами и, размахивая клинками, соединились с этим маленьким отрядом.
- Дела плохи! - заметил Гриньи, ловко парируя чей-то удар и собственным выпадом пронзая мелькнувшее в темноте тело. - Они нас могут одолеть, кэп!
- Справимся, - прорычал Кристиан.
На них вновь набросились враги и стало не до разговоров. Отчаянная схватка вспыхнула с новой силой, потому что вражеский капитан уже был на палубе. Далматинец в чёрном одеянии ловко отрубил челюсти одному из псов команды Кристиана, пробил клинком своей сабли грудь ящеру, затем перекинул за борт лиса, с протяжным воплем упавшего в воды… И тут нарвался на Маджера Гайо. Шакал, который пока никак себя не проявлял, показал вражескому капитану чудеса фехтования: своей рапирой он ловко провёл лезвие сабли слева от себя, перевернул клинок и ловким движением вонзил его в левую лапу далматинца, пробив её точно посередине подушечки. Капитан взвыл от боли, а шакал продолжил движение и оттолкнул врага от себя, повалил его на пол. Сабля улетела под лапы дерущимся.
- Perro scurka(8)! - прорычал далматинец, силясь спихнуть с себя шакала.
- Не понял, но прозвучало мерзко! - ответил тот и вонзил свои острые зубы в глотку капитана.
Захрипев, пёс выгнулся, пытаясь из последних сил сбросить с себя противника, но острые клыки шакала крепко застряли у него в горле. Тело далматинца дёрнулось пару раз и затихло, но в пылу битвы мало кто обратил на это внимание. Сражение продлилось ещё целый час, то перекатываясь с корабля на корабль, то концентрируясь на борту только одного судна. Волнами накатываясь друг на друга, пираты рубились так, как могли сражаться только обречённые на смерть, для которых в случае победы наступило бы помилование. Дорогая одежда и простые мундиры стали одинаковыми рваными и окровавленными тряпками, позолоченное оружие летело за борт вместе с обычным. Шляпы слетали с голов и головы без шляп катились по дереву. Пистолеты и ружья превратились в дубинки, став дополнением к шпагам, рапирам и саблям. Клыки и когти впивались в чужую шкуру, ломались, с фонтанчиками крови вылетая из сломанных челюстей. Рычание и вой слились в единую какофонию, дополнившуюся треском оружия — и жуткой была эта мелодия…
…Кристиан Фор, чьи задние лапы дрожали от усталости, присел на пушечный лафет и огляделся по сторонам. Палуба галеона была залита кровью и завалена трупами, немногочисленные пленники угрюмо смотрели на стороживших их зверей. Да, эта победа ему дорого обошлась. Шестеро матросов из команды «Адаманта» лежали на дне морском, ещё тридцать четыре остались на палубах, и им уже больше не подняться на свои лапы. Примерно такому же количеству зверей требовалась медицинская помощь. Славный малый Морфей был в их числе, а вот Маджер отделался обломанным клыком и оцарапанной щекой. Он, как и Тур, которого у штурвала заменил Фоус, разносил воду раненным. Остальным «господам» тоже повезло уцелеть в аду битвы. Перевязанный Томас спал в каюте своего капитана, под присмотром Джонатана Хоупа, однако серьёзных ран пёс не получил, просто сильно ободрал шкуру. Артур Гриньи отделался лёгкими царапинами и, как и слегка контуженный Оливер, занимался исследованием трюмов вражеского корабля. Кристиан хотел присоединиться к ним, но Оливер отговорил его от этой затеи, взяв с собой пару крепких матросов и Робби Йорка, который из всей этой переделки выбрался совершенно невредимым. Всего на вражеском корабле было почти семьдесят пиратов — гораздо меньше, чем рассчитывал встретить Кристиан, и вполне могло случиться, что кто-то из них прятался во тьме трюма с ножом в зубах…
К немалому удивлению Кристиана, вскоре зайчишка уже вылетел к своему капитану и замер перед ним, тяжело дыша. В лапе у него плевался искрами самодельный факел — стояла всё та же непроглядная тьма, и поэтому призовая команда пользовалась самыми различными источниками света. Именно благодаря свету факела лис разглядел на морде юнги выражение испуга, смешанное с крайним возбуждением.
- Что случилось? - обеспокоенно спросил Кристиан.
- К-к-капитан, мы к-к-кое что на-на-нашли, - заикаясь, проговорил юнга. - Оливер просит вас срочно спуститься к нему! Это нечто невообразимое!
- Золото?
- Нет. То есть, мы его то-тоже нашли, но тут совсем другое! Идёмте же, сэр!
С трудом встав на лапы (даже голова закружилась), Кристиан поспешил следом за зайцем. Те, кому этой ночью посчастливилось избежать ран, уже начинали вытаскивать на палубу добычу, для тщательной описи и последующего дележа. Лису стоило бы самому этим заняться, но, во-первых, у него абсолютно не соображала голова, а во-вторых, ему было уж слишком любопытно — что именно обнаружили его звери в глубинах проклятого галеона? Стуча когтями по трапу, он внезапно чихнул — дым от факела неприятно щекотал лисий нос — зажмурился, соскользнул со ступеньки и в результате всего этого налетел прямо на Оливера.