Страница 10 из 35
Покрутившись и упираясь копытцами в покрывало, дракоша приподнялась и со стоном опустилась на Мирдала, из-за чего её хвост мелко задрожал, а запущенный внутрь дракона пальчик вызвал ледяную волну, которая почему-то лишь сильнее разожгла его пламя.
Стержень сжало и стиснуло так сильно, что он немного нажал на заднюю стенку, заставив драконессу охнуть и сотворить с её любимым дракошей нечто похожее, что копытом было бы очень сложно устроить. Растираясь о Мирдала и купаясь в свете его любви, Хелли довольно лицезрела всё удовольствие на тихо стонавшей, запрокинутой назад золотой мордашке с разметавшейся по постели гривой. Наконец-то самочка смогла ответить своему самцу на любовь в равной мере! Теперь и Мирдал сможет почувствовать всю ту радость, которую испытывала его поняшка, принимая особенного дракона в себя не только душевно, но и телесно! Только почему он так смущается этому и через удовольствие молит прекратить это безобразие? Зачем он стыдливо прижал ушки?
- Что с тобой? – прошептала она, аккуратно покинув дырочку самца и опираясь другой лапой об его грудь... Её горящие глазки смотрели на дракона с любовью и желанием его придушить одновременно.
- М-милая... – Подрагивая и поджимая лапки, Мирдал съёжился под своей драконессоц, мило и жалостливо распушившись. – Ты меня хочешь ещё и там девственности лишить? Т-так же не поступают нормальные... Драконы.
Улыбнувшаяся в оскале мордашка хищницы явственно показала, что она уже очень далеко от вменяемости…
- Не поступают драконы…
Её начавшее уменьшаться тело засветилось красноватым огнём, хищная мордашка округлилась, хвост распался на синие и красные волосы, и на Мирдале вновь восседала милая поняша. Но оскал с её мордочки так и не сошёл.
- Ты меня сам вынудил! – заявила она, приподнявшись и опустившись на хвост дракона уже совсем другой дырочкой. В её разработанное подхвостье Мирдал вошёл почти без труда, вот только у самого дракона это действие вызвало гораздо более громкий стон, чем у пони, чьи копыта упёрлись в его передние лапы, прижав их к телу. Высунув язык и закатив глазки, она приподнялась, чтобы снова опуститься на дракона, теперь до упора заставляя его пройти в себя…
Мирдал оказался так сильно зажат в пони, что у него оставалось очень мало времени перед тем, как он доведётся, так он почувствовал... Да и на мордахе пони, вернувшей свой облик – кажется, специально, чтобы сделать себя ещё туже – озарилось такое счастье, что Мирдал, несмотря даже на весь стыд из-за противоестественного занятия, так обрадовался полному счастью поняшки, чувствовавшей живое тепло там, где до того лишь вибрировал пластик, что просто не мог ей не уступить... И довёлся с громким воем, еле успевшим замениться сдавленным хрипом, когда на пушистую шейку опустилось копытце щёлкнувшей крылышками понечки.
- Ле... Жать! – пропыхтела пони, нажимая своим копытом на его горло чуть повыше ошейника-цепочки. Не так сильно, чтобы Мирдал не почувствовал боль, но достаточно, чтобы прекратить доступ воздуха. Дракон задёргался под пони. Теперь-то он был гораздо сильнее её, но Хелли продолжала удерживать Мирдала под собой, причём её заднее копыто прижало отозвавшийся крайним недовольством стержень дракона к его же шёрстке.
- Сла-а-адкая месть... – потянула она, злорадно наблюдая, как изменяется мордашка дракона. Мирдал захрипел, как и она недавно, когда он перетягивал её горлышко её же собственным ошейником. Теперь роли поменялись, вот только доброй поняше было гораздо тяжелее – и физически, и психически – душить дракона. Её заднее копытце продолжало мять покрытую влагой драконью прелесть, пока переднее продолжало давить на горлышко. Мирдал открыл пасть, его глаза заслезились, а крылья задёргались от перевозбуждения, грозившее снова перерасти в дикую и безудержную злобу... Выплеснувшуюся новым, на этот раз болезненным, но от этого не менее желанным облегчением. Пони же резко убрала копыта и повалилась на Мирдала, быстрыми поцелуями покрывая его шейку.
- Прости-прости-прости! – запищала она. – Я чуть тебя не убила!
Мирдал, ошарашенно раскинувший лапы и крылья, тихо нывший от ярких оргазмов, что сменили друг друга с поразительной быстротой и мощью, ответил не сразу. Однако, к большому облегчению драконочки... Нет, уже пегаски, хоть и поступала она уже больше сродни драконессе... Мирдал глядел на неё хоть устало, но чуть ли не добродушнее, чем прежде.
- Ты меня спасла от гнева разбуженной Дейбрейкер... – Дракон принял вновь такую милую, добрую, ласковую и нежную пони в объятия своих крыльев. – Я бы без тебя не только её, но и Инанну во дворце бы разбудил…
- Ты так уверен в своей безнаказанности?! – раздался гневный голос со стороны.
Пони и дракон вскричали, когда их тела окутала золотая магия и бросила друг на друга, заставив ноющий член дракона скользнуть в ложбинку пегаски. В одну секунду ярко-золотые ленты принялись опутывать их лапы и ноги, притянули к телам крыльям и обмотали шею пегаски, соединив её с драконовским ошейником. Селестия, без нагрудника и диадемы, но в накопытниках, с озлобленным видом стояла в дверях и её рог сверкал яркой магией.
- Я заставлю вас помолчать и дать мне выспаться! – с весёлостью в голосе заявила она, ловко орудуя лентами и притянув морды дракона и пони так, что им пришлось соединиться в поцелуе, пока ленты продолжали своё коварное дело. Не прошло и минуты, как привязанные друг к другу тела рухнули на кровать. Шумное и частое дыхание сменилось приглушёнными стонами-мольбами, но Селестия не обратила на них внимания.
- Я вернусь через два часа! И советую вести себя потише! – заявила она, обернувшись и выйдя из комнаты, но вдруг остановившись на пороге и коварно посмотрев на привязанных друг к другу послов. – А это – чтобы вы не заскучали.
Её рог полыхнул ещё раз и четыре золотых пера возникли из воздуха у копытец пегаски и лапок дракона.
- Аха-ха-ха, оф-я-афь! – Мирдал нарушил запрет принцессы практически сразу же, как она покинула этаж, а пёрышки принялись за дело. Селестия явно ревновала дракона к менее достойной, по её мнению, кобылке, хотя расспроси Солнечную кто-либо прямо, она бы залилась гневной краской на щеках под тонким слоем белой шёрстки и заявила бы, что она не думает ни о чём, кроме благам пони, в отличии от всяких извращенцев. А Хелли принялась с рычащим мычанием крутиться, стараясь воспользоваться их положением и ещё больше насадиться на самчика. Щекотка сейчас лишь подстёгивала желание обоих, как и тугие ленты, сжавшие любящих в такие тесные объятия, каким дракон бы не смог в своей воле подвергнуть маленькое и хрупкое существо. Однако больше всего распалял кровь обоих жуткий стыд, что теперь об их играх известно Селестии... И, зная её тёмные стороны, вполне можно предположить, что она до скончания своей бесконечной аликорновской жизни будет шантажировать этим обоих.
- М-м-мфр... – промычала что-то пони прямо в рот Мирдалу, изо всех сил дёргая своими копытами.
Увы, если этим способом она и могла помешать перу касаться чувствительной бабки, то лапы Мирдала таким образом ещё больше оказывались под ударом. Дракон недовольно зарычал бы, но язычок пони, оказавшись в его собственной пастьке, заглушил его недовольство. От щекотки крылышки Хелли, заботливо просунутые Селестией под мышки теперь уже окончательно связанных лап Мирдала, ещё больше усиливали пытку, и дракон танцевал под пони, с шумом обдавая её горячим дыханием из ноздрей и наполняя комнату гораздо более громкими стонами, чем вырывавшимися из неё ранее.
Тела, бившие друг о друга совсем хаотично из-за щекотки, доводили обоих так сильно, как они бы не смогли бы обрадовать друг друга – одновременная пытка и общее чувство беспомощности, и главное – неспособности лучшего друга сердца прилететь на помощь, как бы сильно его не звали... Ведь он был столь же беспомощен сейчас и изнывал от той же самой пытки! Мирдал пищал и крупно бился, катая на себе пегасочку, желавшую хоть немного облегчить его муки и отвлечь от них поёрзыванием по вынужденному вновь обрести силу стержню, но лишь больше его пытала ворошением пёрышек между боком и лапками, а нервно мотавшийся хвостик доводил Мирдала до заливчатого смеха-скула, оглаживая его яички.