Страница 69 из 82
— Знаю.
— А перед этим я случайно услышал, как в театре Алеша разговаривал по телефону со свояченицей. Запомнилась фраза: «Ничего не бойся, не сходи с ума, прелесть моя Дашуня, я скоро вернусь».
— И все? И из-за такого невинного высказывания вы подняли…
— Да, но интонация! Меня не проведешь. Такая страстная и нежная, такая напряженная!..
Валентин перебил:
— Не верю, что вы всерьез подозревали их, Сергей Александрович. Истоки ваших чувств нечисты, вам нужно было запачкать мужа Марины. Тогда удар принял на себя отец. Что вы ему сказали?
— Чтоб он получше следил за своей младшей дочерью и зятем.
— И он вам поверил?
— Поверил. И это доказывает, что мои подозрения были верны. Он сразу ушел.
— И умер.
— Вы не смеете выступать судьею!
— Да, я всего лишь сыщик. Вернемся к настоящему. Когда вы стали подозревать Марину и Марка — на презентации?
— Нет, тогда я не понял. Наоборот, она стала вдруг со мной так мила и любезна.
— Наконец обратила на вас внимание?
— Мне так показалось.
— Что вызвало ответную реакцию вашей жены. Но об этом позже. Как вел себя Марк?
— Крепко выпил — впервые на моей памяти, расслабился, развеселился даже. Это я потом сопоставил… Вообще угрюмый, тяжелый, денежный человек.
— Как вы с ним познакомились?
— Через жену, естественно. Мы с ней вместе учились в театральном.
— Ваша жена — актриса?
— Она не закончила — нервы, играет, так сказать, дома. Мы с шурином почти не общались, он жил в Риге, экономист, в девяносто первом развернулся в столице.
— И помог вам сколотить состояние.
— В этом плане я ему многим обязан, но распространяться о делах не буду.
— Ладно. Но заметим: он до сих пор держит вас (и Дмитрия Петровича, вероятно) в руках. Марк жил у вас дома?
— Нет, снимал номер в «Национале».
— Ого!
— Он расплатился в гостинице двадцать шестого ноября, я осведомлялся. Я искал его после смерти Марочки.
— Двадцать шестого… У него наверняка есть подпольное убежище.
— Наверняка. Но мне об этом ничего не известно. Мите, по его словам, тоже.
— Разберемся. Но сначала покончим с той роковой презентацией. Марина увлеклась Марком и «подставила» вас. Жанна обратилась в «Лолиту»…
— Об этом-то хоть не надо! — простонал Серж, он, очевидно, страдал, но не вызывал сострадания, наоборот!
— Хорошо. Как вы узнали об отношениях Марины и Марка?
— Я случайно услышал по телефону…
— Все та же ситуация! На ловца и зверь бежит, а? Я уже заметил, что в вашей семье умеют и любят подслушивать. Впрочем, это не мое дело, продолжайте.
— Как было условлено, двадцать восьмого ноября к четырем часам я приехал в «Страстоцвет» с деньгами. Вошел в «предбанничек», ну, помните, у нас тамбур…
— Да, да. Оттуда кабинет отлично прослушивается.
— Я и в мыслях не держал. И вдруг услышал голос Марка. Его голос — чувственный, густой, жесткий: «Сегодня или никогда. Марочка!» Меня потрясло имя. Голос продолжал: «Мы же утром договорились твердо: уезжаем вместе». Тут как-то все разом осветилось для меня.
— Что он еще сказал?
— Что заедет за ней к семи, она должна быть готова. «Ты мне нужна, любимая, весь мир к твоим услугам». Она, видимо, колебалась, возражала, потому что он добавил: «Твои женские чувства делают тебе честь, но их придется отбросить!» Я не вошел, не мог его видеть, а спустился в холл и позвонил. Можете не повторять, что я подонок, и без вас знаю.
— Кажется, я не обзывал…
— Но думаете! Подлость от трусости — да, признаю. Но ведь она уезжала навсегда! А я не мог бороться с Марком, мне это не под силу. Но кабы знать… я бы пошел напролом!
— Напролом? — холодно переспросил Валентин. — На убийство, что ли?
— Да идите вы…
— Оставим. Что вы сказали своему другу?
— «Ваша жена сегодня вечером улетает в Америку с дракончиком».
— С кем, с кем?
— Шутка. У Алеши с Митькой на презентации философский диспут возгорелся. «Вас черт соблазняет!» — увещевал Алеша, а Марк пошутил: «Дракончик! Я соблазнил — дракончик!»
— И вы молчали! Ну, дальше.
— Одну эту фразу произнес и повесил трубку.
— Погодите! А как же они встретились с Алешей в шесть часов на набережной?
— Мне неизвестно. Возможно, Алеша позвонил Казанскому и условился о встрече.
— Когда позвонил?
— Действительно… когда?.. Мы с Марком занимались сделкой.
— Вот почему вы не могли идти напролом! — вырвалось у Валентина. — Деньги.
Серж судорожно выпил водки.
— И это тоже. А главное — страх. Марк — поистине страшный человек.
— «Страшная тайна, которая нас всех спасет», — сказала Марина.
— Да, да! Не от мира сего — дракончик! Ну ладно, пропадай моя телега, я должен освободиться! Что со мной творилось, когда на другой день позвонила Даша: сестра в больнице, Алеша исчез.
— Что вы сделали?
— Сидел вот тут два дня и пил… — Серж усмехнулся. — «Абсолют». На третий день поехал к ней в больницу сдаваться.
— Исповедь приготовили?
— Что-то вроде… А там Даша с Борисом из морга! И этот гаденыш рассказывает, как он Казанского в Америку проводил.
— И вы поверили?
— Я же еще не слыхал про «дракончика», это вы позже донесли… Поверил. Так мне хотелось. И потом, какой резон мальчишке врать? — я думал. Нет, вины с себя не снимал, конечно: Алешу потряс мой звонок (вспыльчив по натуре), выпил с кем-то посторонним, ввязался в драку и т. д. Меня только поразило озверение этого «постороннего» — избить, утопить… На сестер было смотреть страшно. Марочка совсем потерялась.
— Она ведь сама попросила о дактилоскопии?
— Умоляла, на что-то надеялась, последний шанс. Господи, конечно, никакого шанса не было! И студент это знал точно.
— А вы знаете, что после похорон Алеши Дмитрий Петрович приезжал к Марине в больницу?
— В первый раз слышу! Зачем?
— На поминках Марина попросила у него на бедность, так сказать. Он привез двести долларов.
— Марина попросила… да ну!
— Вспомните поминки.
— Да, она села с ним рядом. Я воспринял со смирением, потому что не имел нравственного права ее утешать… Ну, это признание я у него вытрясу!
— Вряд ли, если он серьезно замешан.
— В каком плане?
— Шантаж. Заплатил вдове за молчание.
— Вы полагаете… соучастие в убийстве?
— Не исключено, что Марку кто-то помогает.
— Борис, несомненно.
— Ваша категоричность может и не оправдаться…
— Так кто же пугает Дашу «дракончиком», как не Марк?
— Это-то и странно. Я бы не стал пока все на него вешать…
— Тогда вы — подручный Казанского, на что намекнул мне Боря.
— Разберемся с его ролью. Как вы ее себе представляете?
— Алеша мог позвонить Марку сразу же, не отходя от телефона, когда я еще не поднялся из холла в кабинет. И назначить встречу на набережной, неподалеку от «Страстоцвета».
— И Казанский туда поперся? Да ему надо было чужую жену в охапку хватать, мчаться в Шереметьево и оказаться в пределах недосягаемости.
— А если Марочка все-таки не согласилась на отъезд?
— Тем более незачем тратить время на объяснения с мужем. Но оставим предположения, вернемся к фактам.
— Главный факт, — процедил Серж, — двести тысяч долларов, которые соучастники, по всей видимости, не поделили. Как бы там ни было, встреча со смертельным исходом состоялась, это вы не будете отрицать?
— Не буду. Почему Марк не улетел?
— Может, опоздал на рейс.
— Милиционер видел пустую «волгу» с пятнами крови на сиденьях в восьмом часу.
— Так ему еще деньги надо было пристроить. Даже в нынешнем бардаке сотни тысяч долларов через границу просто так не провезешь. — Серж, глотнув водки, крепко задумался. — А может, он и улетел.
— И руководит действиями «подручного» из «прекрасного далека»? Не исключено. Вас не настораживало, что за месяц Казанский не дает о себе знать?
— Да нет, в такого рода делах… Мы договорились: он с нами свяжется, когда все наладит.