Падение башен

- Что узнал Лорд Пламени от каждого из агентов?

- Пока он узнал, что объединение делает их более способными переносить одиночество, более способными идти вместе с другими. Однако, он еще не вполне понял, почему одиночество является нежелательным в первую очередь там, где для него это самое желанное.

- А причем поэмы?...

- Объединенная теория поля?...

- История?...

- Вы говорили, что если они принесут их нам до того, как их возьмет Лорд Пламени, то мы узнаем, как отвести от нас эту великую войну.

- Ну, - ответило Тройное Существо, - Джон и Алтер всего в нескольких минутах от обладания всеми требуемыми работами, а Лорд Пламени на другом конце империи.

- Они все-таки должны прийти сюда, - напомнил один делегат, - а империя не расстояние для существа, шагающего по галактикам за микросекунды.

- Это совершенно справедливо, - сказало Тройное Существо. - Давайте посмотрим.

Далеко от этой вселенной Рольф Катам нахмурился и сказал:

- Ну, Джон, я полагаю, что каждый человек имеет свой ответ на этот вопрос.

- Нет! - вскричала Алтер. - Вы должны кое-что рассказать ему....нам...мне. Вы должны! Иначе для чего вы? Разве вы не понимаете, что у вас есть что рассказать?

Рольф покачал головой.

- И я не могу.

- Попробуйте, - сказал Вал тихим голосом, сдерживая смех.

- Кли, - сказала Алтер, - ты помнишь, как однажды, когда мы с тобой работали в цирке, ты говорила мне, что способность оправдаться перед другими самая важная вещь в мире, когда так трудно оправдаться перед собой. Не знаю, но если это так, то.., не можешь ли ты сказать кое-что сейчас?

- Я думаю... - смущенно начала Кли, - ты свободен быть всем чем хочешь - математиком, историком, поэтом - все, чем свободны быть мы.

Джон покачал головой.

- Нет, это не то. Я не дурак, я получил некоторые знания в физике, в ментальной и физических дисциплинах, но я не художник, не экономист, не ученый, и говорить, что я могу ими стать, все равно, что сказать, будто я могу запрячь мух в колесницу и лететь на солнце.

За стеной с циферблатами что-то защелкало, и некоторые цвета изменились.

- Ну, ты, электронный младенец с ленточными глистами, можешь ответить ему? - спросил Вал.

- Нет, - был лаконичный ответ. Но щелканье продолжалось, в стене открылась панель и появились три пачки бумаги.

Рольф взял одну пачку и прочел:

- "Очертания моря", "Последний обзор истории Торомона". По моему, чертовски хорошее название. Надеюсь, теория соответствует. - Он поднял вторую папку. - Здесь твоя теория поля, Кли.

- А что в третьей пачке? - спросила она.

- Я просил компьютер сделать копии всех стихов Вала, чтобы тоже иметь к ним доступ. - Он взял листы и повернулся к Джону:

- Если бы вы были художником или ученым, я мог бы помочь вам решить, что вы свободны делать.

- Ага, начали, - сказал Вал - Послушаем.

- Когда вы пишете стихотворение, Вал, вы пишете его для идеального читателя, такого, который услышит все тонкости ритма, почувствует все образы, поймет все намеки и даже сумеет поймать вас на ошибках. Для такого читателя вы и работаете, шлифуя каждую строчку. Сейчас вы уверены, что в этом мире не слишком много таких читателей, но верите, что хоть один существует. Даже больше, потому что из любого человека можно воспитать идеального читателя. Если бы вы в это не верили, вы не старались написать идеальное стихотворение. Когда Кли создает свою теорию, она пытается сделать ее как можно яснее и точнее. Она знает, что мало кто сможет прочесть эту теорию и сделать из нее какое-то употребление, но она проверяет и перепроверяет теорию для кого-то одного, кто примет всю концепцию. Так и я проверяю свою историческую теорию культурных, сексуальных, эмоциональных уклонов для идеального человека, идеального прямого, без уклонов. Связать себя с этой концепцией вовсе не означает, что вы своей работой пытаетесь научить людей стать идеальными. Это пропаганды, а поскольку большинство художников и ученых сами далеки от идеала, они терпят неудачу с самого начала, если берутся за эту задачу. Надо понять, что человек даже в этом хаосе может быть идеальным, и надо делать свою работу ценной для него.

- Куда же это нас приводит? - спросил Джона Вал.

- К свободе? пытаться достичь этого идеала, или же не пытаться. Но вы получили копии для вас троих.

Вал опять засмеялся.

- Значит, машина сделает копии этих работ и для вас?

- Конечно, - сказала Кли. - А что?

- Я хотел бы иметь копии всех их, - сказал Джон, - чтобы посмотреть, насколько я близок к идеальному человеку. Кли нажала кнопку и шкафчик снова начал наполняться бумагой.

- Кли, - спросил Джон, - транзитная лента открыта с этого конца?

- Но она закрыта во дворце, - напомнила Алтер.

- Можно открыть ее отсюда?

- В принципе, можно, - сказала Кли.

- Я хочу немного почитать, и может быть, стану по дороге идеальным читателем. И я хочу найти Эркора.

- Зачем?

- Кое-что насчет восприятия. - Джон взял бумаги. - Я хочу показать это ему, дать ему возможность приложить руку к идеальному читателю.., и посмотреть не представляет ли он себе проблему.

- Какую?

- Следующую после этой. И когда мы получим ее, мы вернемся с ней к компьютеру.

Проверив ленту, Кли сказала:

- Лента функционирует. Несмотря на бомбежки, она каким-то образом все еще связана. Не знаю, что вы найдете на том конце, но на платформе окажешься.

Они поднялись по металлической лестнице и встали под кристаллом. В одной руке Джон держал бума! и, а другой - руку Алтер.

Кли шагнула к тетроновому прибору, нажала кнопку. Где-то зажужжал соленоид, и первый ряд красных кнопок встал в положение "включено".

- Я тоже хочу поехать, - неожиданно сказал Ноник.

- Сейчас нельзя, - сказала Кли. - Лента не может взять сразу так много.

Включился следующий ряд кнопок.

- Я хочу уйти из этого стального убежища, - сказал Ноник и уставился на фигуры на платформе, уже начавшие мерцать...

- Мы пошлем тебя сразу же, как закончим их отправку, - сказал Катам. Превышая вес, мы не можем предсказать, дойдет ли он до места назначения...

Ноник взвыл и бросился вперед.

Он вцепился здоровой рукой за край платформы и подтянулся под кристалл.