По грани

В главном зале, понятное дело, Ти не был ни разу. Все здесь кричало ему о том, что он лишний и должен немедленно покинуть помещение, поскольку произошла чудовищная ошибка. Заключалась она в том, что Ти напрасно приписали подвиг Небраски, и он теперь выполнял роль болванчика, на которого все эти собравшиеся… он присмотрелся внимательнее. Кто же был вокруг? Сержант… сержант… младший лейтенант… капрал? Ти сказали, что на церемонии «награждения» будут присутствовать сплошь генералы. Сказал, правда, лейтенант Дибби из 313 центурии, которую часто ставили бок о бок с «Джонни Хохмачом», из-за чего Хонни и Дибби давно притерлись и воспринимались иногда как один единый многорукий лейтенант. Но раньше за Дибби не водилось наболтать откровенной чуши, а Ти не видел перед собой цвет нации. Зато видел он таких же растерянных, сбитых с толку сержантов, которые смотрели друг на друга в немом изумлении. Все они были с оранжевой нашивкой «срочника», по которой вне боя можно было легко отличить тех, кто отдает дань уважения Кайзеру, от тех, кто выполнил свой долг и остался в связи с исключительными талантами. Хонни запрещала «оранжевые» разговорчики в казарме, Ти сам следил, чтоб никому в голову не пришло хвастаться отсутствием нашивки, но среди некоторых центурий водились отвратительные обычаи: оранжевые ели после «профи», оранжевым доставалось убирать, готовить, чистить, гладить — все делать вместо «профи», которые вполне могли подойти и заставить переделывать. Вот почему Хонни так строго следила за словами подопечных — с них все и начиналось. Ти и другие «оранжевые» были ей благодарны, а «профи» в «Джонни» собрались из тех, кто знал Хонни еще по оранжевой службе: медик и связист. Два добродушных мужика, от которых не то что «оранжевых» разговорчиков, даже просто дурного слова еще дождаться надо. Остальные были с нашивками, центурию сформировали в год, когда Ти закончил обучение, вместе с пятью десятками других таких же «новых». Номера выдавали вместо «выбывших», ну а «Джонни Хохмач» придумала Хонни, когда на первом построении Небраска растянулся на плацу, умирая от смеха, потому что напротив Джонни из центурии Дибби тщетно пытался отжаться, выполняя приказ сержанта. Небраска хохотал, хохотал, и было видно, что делает он это не от неуважения к Хонни лично и даже не от какой-то ненависти к другим, да и на Джонни этого ему плевать, просто если Небраска остановится, оглядится и поймет, куда попал в свои восемнадцать, тут же, в ту же секунду у него остановится сердце. Потому Хонни дала ему отсмеяться и уже после отправила на полгода чистить сортиры.

По лицам собравшихся в зале Ти понимал, что Небрасок он тут не увидит. Даже таких как Хонни или Дибби — старых профессионалов, которые не любят высовываться, здесь нет. Только растерянные, сбитые с толку гражданским на входе люди, озирающиеся по сторонам безо всякого стеснения.

«Оранжевые трусы», — подумал Ти, и на душе у него поселилось мрачное чувство, похожее на отчаяние, только гаже. Он стал противен самому себе.

В «Хохмаче» кроме Ти других «подающих надежду» не было. За исключением, конечно, Небраски, но тот отколол уже столько заслуживающих порицания номеров, что одним только чудом и добротой Хонни не вылетел со службы. Не могло быть и речи о том, что его оставят после срока. Дождутся, когда отсмеется свое, и выбросят на гражданку. Ти называли будущим профи, подбадривали и вообще уважали, пожалуй, только за это. Не будь у Ти феноменальных способностей к выполнению приказов, никто не дал бы ему сержантствовать. Орал бы он на плацу, а толку? Но Ти сам, своим примером показывал, как нужно выполнять приказ. Первым в учебном отряде он бросался лицом в грязь, ни секунду не думая, зачем злые автоматы велят ему делать это. И остальные, увидев его успех, шли следом. Так он и начал отдавать приказы, точно зная, чего стоит их исполнение. И хотя в казарме над ним могли подшутить, посмеяться, в бою никому не пришло бы в голову отмахнуться от приказа Ти Месы.

«Вот как я выгляжу со стороны?» — продолжал накручивать себя Ти. Вокруг были тихие, скромные люди. Переодень в модные тряпки, и не отличишь от собравшихся на концерт гражданских. Ни строгих взглядов, ни вызывающе прямой осанки, ни спокойной расслабленности — ничего. Мальчишки, которым дали нарядиться солдатами.

От злости на самого себя Ти решил, что весь вечер просидит (или простоит, если надо), будто лом проглотил. Он расправил спину и стал смотреть на сцену, где еще ничего не происходило. Просидев так пару минут, Ти стал замечать, что окружавшие его люди тоже стали разглядывать сцену.

«Какие же мы дураки», — думал Ти Меса, не шевелясь, не позволяя себе ни гримасы отвращения, ни улыбки. Лицо его стало маской полицейского, и теперь он прикидывал, как бы половчее замаскировать охрипший голос.

Шли минуты, «оранжевые» всех мастей сбивались в кучи в проходах, рассыпались по рядам. Вели себя как люди, которые привыкли к четким приказам, но потеряли ориентиры, стоило сказать им на входе, что сесть можно на любое место нужного ряда. Хаос, разброд, шуточки, разговоры. Точного времени начала «мероприятия» тоже никто не сообщил.

Ти начал догадываться, что им устроили проверку. Зачем только? Ведь их будут награждать… или?

Мысли его понеслись все дальше и дальше, он стал думать, для чего собрали такую толпу оранжевых? Хотят их раньше срока отправить на гражданку? Война закончилась, живите счастливо? Враки, не заканчивалась война.

Война колоний Терры с противником началась задолго до рождения Ти Месы, даже задолго до рождения его отца. Давным давно территории колоний разделились на два больших осколка. Кому-то правление Кайзера показалось тиранией, кому-то не понравилось стремление корпораций захватить армию, образование, медицину. Все началось с подковерных игр политиков, а закончилось миром с четкой границей, пересекать которую враждующим сторонам запрещалось. Терра Кайзера заняла большую часть территорий исследованного космоса, зато Республике Корп достались самые крупные планеты-мегаполисы и несколько ключевых полей астероидов, богатых металлами и топливом. Торговлю Терра Кайзера и Республика Корп вели неохотно, у них была разная валюта, и для простых людей вроде Ти это означало, что никогда в жизни они не могли бы оказаться «по ту сторону».

В плохие десятилетия Терра Кайзера начинала войну. Ти думал об этом, как о восходах солнца на родной Терра-19, война с Республикой Корп была одним из тех явлений, которые однажды наступали независимо от его желания или от желания сотни других жителей маленького фермерского городка. Ти повезло родиться в период очередной войны. Корпу нужны были новые территории для быстро растущих колоний, а Кайзер не хотел упускать пригодные для жизни планеты.

Родись Ти в мирное время, ему ни за что не пришло бы в голову мечтать о работе. Отцу по наследству досталась фермерская техника и пара акров земли, где он выращивал для Кайзера заказанные культуры. Вот что ждало Ти после совершеннолетия. Для работы нужно было образование, для образования нужны были деньги, а получить их на ферме родители Ти не могли даже в хорошие годы. Вместо денег государство выдавало им пакеты медикаментов, детали для сломанной техники, топливо для транспорта. К деньгам семья Ти и большинство их соседей не имели никакого отношения.

Но Кайзер не пошел на поводу у республиканцев и занял оборону на зеленых планетах, предоставив нападавшим выбирать оружие. Парой орбитальных ударов Республика могла бы уничтожить все казармы вместе с Ти Месой, центуриями, Штабом и статуей Кайзера. Но после таких ударов планету пришлось бы списать в утиль. Жить на ней люди не смогут еще несколько десятков лет, даже если вложить в восстановление баснословные деньги. Проще построить рядом новую планету — меньше средств уйдет на устранение последствий. Вот почему Ти Меса из 314 центурии стал необходим Кайзеру. И за риски, которым Ти подвергался ежедневно и ежечасно, Кайзер платил настоящие деньги. Большинство соседей отца Ти завидовали им, потому что Ти подходил для службы по возрасту, был здоров и мог пойти на фронт. Еще только двое из их городка попали к рекрутеру, но им отказали, а Ти полетел защищать Родину.