Преданный ученик

Уилл молчит, разглядывая вереницу образов, проносящихся перед закрытыми глазами. Недоверчивые, взволнованные улыбки Аланы Блум, уверенный, строгий взгляд Джека Кроуфорда, любопытные глаза Беверли Катц, жадные, острые пальцы Фредди Лаундс — все превращается в очертания знакомых улиц и зданий. В город Балтимор, расстояние до которого измеряется теперь тысячами километров.

— Я не знаю, что мне делать, — отвечает Уилл, убедившись, что Балтимор и его обитатели слишком далеко, чтобы иметь возможность влиять на него.

Он в безопасности.

В приятной темноте, куда им не добраться, даже если по нелепой случайности их занесет в дом по соседству.

— Чего бы тебе хотелось? — спрашивает Ганнибал. Он, нарушая все возможные правила, стоит, опираясь на стол.

— Чего-то красивого, — отвечает Уилл, глядя на город сквозь полотно занавесок. Мутные очертания медленно становятся четче, по мере того, как он вспоминает, что находится перед ним.

Ганнибал достает из вазы одну розу и бросает на сырную тарелку. Он серьезен, а еще в его взгляде недоверие. Не страх, не слабость, а сомнение в том, что Уилл пойдет до конца. Это действует лучше любых уговоров.

========== 5. Экзамен ==========

Губы Джованни шевелятся беззвучно, глаза блестят, наполненные страхом и надеждой. Уилл запоминает выражение лица цветочника, чтобы сохранить памятным сувениром после того, как все закончится. Мягкий свет шумного города делает тень Джованни размытой, но сам он ярок и полон сил — готов бежать, спасая свою жизнь.

Начинается погоня. Цветочник, спотыкаясь, бежит по древним мозаикам, которые уже сотни лет назад считались реликвией. Ковры, каждый из которых — легенда, путаются под ногами Джованни, он ругает их, цепляется за углы длинных коридоров, украшенных свежими цветами.

Снаружи шумит город — люди живут настоящим. Уилл ненадолго прислушивает к их гоготу и возьне, чтобы убедиться, насколько они нелепы и абсурдны в своем желании развеселиться.

Джованни подбегает к последней открытой двери, тянется к ручке, дергает ее, стучит по драгоценному дереву, кричит изо всех сил, привлекая внимание, но за стенами древнего здания грохот фейерверков перемежают шумные песни. Праздник. Снаружи жизнь, счастье, и когда Уилл встречается взглядом с Джованни, в них видно отчетливое понимание, что теперь эта светлая радость навсегда останется за закрытой дверью.

Начинается торг — цветочник предлагает деньги, дом, все, что у него есть.

— Забирайте лавку, забирайте ее, — он предлагает свои цветы как величайшую ценность, хотя любой букет у него можно купить за гроши.

Для него цветы — смысл существования, и Уилл понимает, что не сможет объяснить Джованни свой замысел. Цветочник не видит себя со стороны. Не видит глаз, которые расцветают скупыми оттенками эмоций, как полевые цветы. Не видит губ, красных, как его розы, от долгого бега. Не видит грубой постаревшей кожи, похожей на кору там, где она часто соприкасается с секатором и шипами жестоких цветов.

— Бояться нечего, — говорит Уилл.

Цветочник умрет. Сегодня, завтра или послезавтра — его смерть вопрос времени, а не условий. Он умрет безо всякого смысла и не оставит после себя ничего хорошего. Его лоток будет заброшен, туда, где он жил, придут бесчувственные надменные люди и выбросят его книги, альбомы, фотографии.

Но Уилл может придать ему смысл. Только смерть придает смысл жизни. Без нее жизнь не завершена и в любой момент может разрушиться от неосторожного прикосновения других людей. Но Уилл может сохранить удивительное мгновение, передать цветочнику красоту его товара.

В руке Уилла появляется нож. Простой, без истории, купленный на давно позабытом рынке у человека, не способного сосчитать сдачу. У этого ножа нет привязанности, как и у всего остального, что приготовлено на вечер. Веревки, пластиковые контейнеры, скотч, бумага для упаковки — бесполезные, дешевые, на первый взгляд, товары. Их пришлось покупать осторожно, потому что это экзамен.

Нельзя допустить ошибки, которую он допустил с Эбигейл. Оставлять следы, давать подсказки. Джек понял уже достаточно, зачем облегчать ему игру? Пусть думает своей головой. Теперь, когда у него нет возможности одолжить сознание Уилла, это может стать проблемой.

Джованни стоит на коленях. В комнате, которую выбрал для него Уилл, свет едва проникает сквозь плотные шторы. Отдельные полоски лица цветочника искажает уродливая мольба. Уилл подходит вплотную и отвечает, как герои сотен картин в галереях Флоренции. Единственным возможным способом — смертью.

После нее, проводив взглядом последнее осмысленное движение зрачка Джованни, Уилл приступает к работе. От цветочника уже ничего не требуется — он сделал все, что должен был. Прожил тихую незаметную жизнь, принося другим радость. Увлеченно собирал лучшие сорта, подбирал цветы один к другому лучше, чем надменные участники выставок. Его жизнь была достойной, но он никому не был нужен, зато смерть покажет его красоту миру и Флоренция долго будет помнить своего цветочника. Никогда больше Джованни не будет одинок.

Перевязывая веревками руки и ноги цветочника, Уилл вспоминает слова Ганнибала. Его неторопливый монолог, приправленный бокалом вина и тусклым светом дальней комнаты старого дома. Никакого шума Флоренции, только мерный стук стрелки часов и ровный голос, который рассказывает, каких ошибок нельзя допускать.

Он ни слова не говорит об убитых людях и смерти. Только о телах, суставах, артериях, движении крови после остановки сердца. Монолог опытного врача, который вспоминает интересные случаи в своей богатой практике. Слова психиатра, способного успокоить даже убийцу ровным темпом и мягким тембром.

— Ты не знаешь его, — напоследок говорит Ганнибал. — Постарайся узнать.

Разрезая тонкую, еще не успевшую затвердеть, кожу, Уилл старается узнать Джованни. Внутри он светло-алый, как цветы мака. Густая кровь в контейнерах медленно наполняет бутоны белых роз цветом. Уилл перемешивает окрашенные цветы с бордовыми бутонами и делает из них небрежный венок вокруг головы цветочника. Ореол цвета над телом человека, который отдал за него жизнь.

Оценивая работу со стороны, он видит изъяны, неровности, но все это — только начало. Пока еще неумелые движения ученика. Должно пройти много лет, прежде чем он сможет повторять то, что делает Ганнибал со смертью других людей. Но у него есть надежда, что способность понимать других, которую он получил в дар от Бога или его противника, поможет ускорить процесс.

Джованни видел мир вокруг прекрасным и всегда мечтал стать его частью. Цветы были его душой, которую он раздавал людям за скромную сумму. Теперь душа Джованни переполнит Флоренцию, выйдет на первые полосы, станет самым важным событием сезона.

6. Прощание

— Они знают, — говорит Ганнибал, выкладывая перед Уиллом первую полосу газеты. На ней фотография Эбигейл.

Уилл не спрашивает, где Ганнибал взял газету, почему решил именно сейчас начать разговор, отложенный на много месяцев. Просто смотрит на знакомое лицо мертвой девочки, жизнь которой принадлежала ему.

Теперь он мог бы распорядиться этим подарком иначе. Флоренция дает много советов, как можно придать смысла жизни сироты, здесь написано море картин, высечена армия скульптур.

Потом Уилл вспоминает старый город — Балтимор с его невежеством, сплетнями Фредди и настойчивостью Джека. Люди, готовые переступить через других ради своих целей, вряд ли достойны флорентийской утонченности. Сбоку от портрета Эбигейл небольшой заретушированный снимок с места преступления. На секунду Уилл возвращается в номер мотеля.

В своей руке Уилл чувствует холод ребристой поверхности знакомого пистолета.

— Уверен? — спрашивает Ганнибал.

Уилл улыбается — широко, радостно, чувствуя, как за спиной разворачиваются два крыла:

— Да.

Ганнибал выпускает пистолет и делает шаг в сторону — почти неуловимо, так что Уилл, забыв о крыльях, вернувшись в реальность, забывает об этом на несколько месяцев.