Страница 7 из 19
- Да как тебе сказать, - говорю. - Вообще-то ем, но сейчас настроение не то совсем... Хочешь орешков в сахаре?
- Да ну, - говорит. - Вкусно, конечно, но разве это еда для воина?
- Подумаешь, - говорю. - Не хочешь козявку - ходи голодная.
И вот сидим мы и мирно ужинаем - и вдруг в авиетке как взвоет сирена!
Угоняют!
Я пулей из пещеры вылетел. Никого. Темно, степь, одна луна взошла целиком, от другой - толстый серпик, третья из-за горизонта горбиком высовывается. Абсолютно никаких признаков жизни вокруг.
Я сирену вырубил. Чего это, думаю, с ней приключилось, ведь всегда всё проверяю перед стартом с Мейны, и потом - безотказная же противоугонка! Дивно всегда работала! Дурь какая-то...
Повернулся к Аде - выскочила Ада из пещеры с мечом наперевес, стопроцентная боевая готовность.
- Силы небесные, - говорит. - Это что было?
- А ляд его знает! - говорю. - Намудрил тут чего-то этот колдун, понимаешь... Ну ничего страшного, ты иди спать, а я уж побуду здесь. Заодно лошадей посторожу, а завтра с утра разберёмся, что это она запиликала.
Ада посмотрела на меня подозрительно, но ушла. Я чуть было ей не предложил спать со мной, где теплей и удобней, но вовремя вспомнил, с кем дело имею. Прикусил язык, пока не сорвалось.
И Ада, значит, ушла, а я "фонарь" опустил, запер и лёг спать.
Это, я вам скажу, ночка была! Врагу не пожелаешь.
Сначала мне снилась всякая тупая муть. Будто ко мне Виви пристаёт, лезет целоваться, а сам приговаривает: " Ты, Снайк, имей в виду - среди Жриц Третьей Луны мужчин быть не может". Потом - будто налетели на "фонарь" какие-то поганые птички, и давай долбить его носиками, всё громче и громче.
В конце концов, совсем уж нагло забарабанили. Я проснулся. Гляжу, за стеклом - незнакомая рожа и смотрит на меня с живым любопытством. А все три луны уже в зените, не так уж темнее, чем днём, и видно во всех деталях.
Стоит рядом с авиеткой, расплющивши об стекло носопыру, ветхий такой дедок: Виви, по моим прикидкам, ему бы во внуки сгодился. Седенький - там, где не лысо. Горбатенький, кукишного ростика. Мордочка сморщенная, как у обезьянки какой-нибудь, вся в бороде и в усах. И совершенно непонятно, как он тут оказался - ни лошади, ни какого-нибудь иного транспорта поблизости нету.
Я авиетку отпер. Он сразу жутко засуетился, закланялся такими, знаете, мелкими поклончиками, захихикал - и говорит:
- Прости, что разбудил тебя, добрый человек.
- Ничего-ничего, - бормочу, а сам соображаю, что он на йтэн сходу заговорил. - Чего тебе надобно, старче?
- Ах, - говорит, - какой у тебя летающий конь! - а сам обшивку авиетки оглаживает ладошкой. - Слушай, добрый человек, давай меняться, а? Что хочешь, проси - всё будет.
- Слушай, - говорю, - отец, ты что, объелся? Не могу я с тобой меняться, засохни, - и хочу "фонарь" закрыть. А он в пазы грабки суёт.
- Ну погоди, - говорит, - погоди, герой! Ты послушай: хочешь дезинтегратор? Дезинтегратор дам. Даже два. Или вот. Хочешь лучше женщину? Звездоликую, даже летающую? Где ты ещё возьмёшь летающую женщину, подумай!
- Дедуля, - говорю, - убери ручки, так и прищемить недолго. У меня дома этих дезинтеграторов - до фига, я, куда их девать, уже придумать не могу. И потом, у меня жён - человек двадцать, все звездоликие и половина - летающие. От детей уже проходу нет. Так что иди, отец, своей дорогой, ладушки?
- Ну и дурак, - говорит. И поплёлся потихоньку прочь.
Ёлы-палы, думаю, сон в руку. Посмотрел на часы: перевалило за второй пополуночи по местному. Ну куда деда понесло в такую пору?
- Эй, - кричу, - отец, ты бы тормознул!
И тут понимаю, что моего торговца женщинами уже и след простыл. И это меня так прибило, что я выбрался из авиетки.
Оглядываюсь кругом. Глухая ночь, сверчки цырликают, степь вокруг разлилась травяным морем, всё гладко, как облизано. Светло от лун - ни дать, ни взять, стол в операционной. И нигде ни души, что показательно.
Не иначе как на реактивной тяге старичок. Ну шустренький такой попался...
Может, думаю, в пещеру забрёл? До греха недалеко - Ада такая моралистка, что и преклонный возраст не поможет.
Заглянул в пещеру. В костре угли тлеют, Ада спит, как невинный младенец, только посвистывает. И тут меня что-то толкнуло - такое, знаете, шестое чувство охотника с большой дороги - опасно!
Я до авиетки добрался в один скачок. Гляжу... слов нет!
На пассажирском месте рядом с моим креслом девочка сидит. Очень красивая, вне всякой критики, и абсолютно голая. Причём вид у неё такой, будто я к ней в гости зашёл, а она меня ждала годами!
- Так, - говорю. - Доброй ночи.
Как она расцвела и запахла! Совершенно буквально запахла, чтоб мне лопнуть! Розами!
- Приветствую тебя, - декламирует нараспев своей флейточкой, - великий сын неба и мой повелитель!
Может, мне эта хреновина снится, думаю...
- Это ты, - говорю, - звездоликая, да?
- Да, - мурлычет. И потягивается всеми своими прелестями, неземными и сверхъестественными. Дайте скорее верёвку - удавиться...
- Очень хорошо, - говорю. - А летать ты умеешь?
- А как же! - выпевает. - Обязательно!
И как сидела в кресле, так и всплывает в воздух, как я в лесу видел. И я её вынужденно созерцаю в самом том ещё ракурсе. Но беру себя в руки и прыгаю в авиетку на пилотское место.
- Класс! - кричу. - А теперь, дорогая, ненаглядная, лети отсюда! Лети, птичка!
И захлопываю кабину. А звездоликая ещё успевает ногой по "фонарю" впилить на прощанье. От чувств, надо полагать.
Куда она потом делась, я не смотрел. Улёгся на кресла и заснуть пытаюсь. И так уже голова квадратная. Но как бы не так! Заснёшь тут, пожалуй, с этими звездоликими кралями и их старичком, чтоб ему триста раз, да во все места... Я не железный всё-таки!
Но мечтал-мечтал, и сам не заметил, как отрубился. И даже начал сниться приятный сон, что-то такое про танцы, про летающих девочек - и постепенно дошло до забавных вещей... И тут Ада как заорёт!
Пресвятые драконы и ползучие твари! Ну почему я, думаю, её не пристрелил сразу, как встретил!
Я бластер схватил и в пещеру влетел, с предохранителя снимал уже по дороге. И в тот самый момент, когда Ада закрыла ротик, а я спросил, в чём, собственно, дело - слышу, у авиетки двигатели взвыли!
Какая-то падла не включила звукоуловители!
И я только и успел увидеть, как мне мигнули кормовыми огнями. И врезали орбитальную скорость - рёв и грохот, только эхо прокатилось...
Как же мне было погано, кто бы знал! От досады, от злости, с тоски - ком к горлу, слёзы к глазам! Нет, ну не сволочи!? Передатчик! Аптечка! Жратва, что в этом мире, таком и сяком, тоже немаловажно! И главное - как, ну как, скажите на милость, я попаду домой!?
Чем жить здесь - лучше себе голову тупым ножом отпилить.
***
Минут через пять я проанализировал ситуацию. Спокойный стал, как тот самый разложившийся труп. Шок, наверное, не знаю.
Ада меня за плечо тронула.
- Машина улетела сама? - спрашивает.
Думаю, что сейчас удавлю её собственными кишками, но отвечаю почему-то очень вежливо. Сам себе удивляюсь.
- Нет, - говорю, - милая. Сама она улететь не может. Её украли. А теперь скажи мне, доблестная воительница, жрица и всё прочее, какого-растакого ляда ты не спишь по ночам?! Ну что с тобой за припадок приключился? Я до сих пор думал, что так вопят, только когда рожают, в крайнем случае, когда помирать собрались.
Ада слегка смутилась.
- Прости, - говорит, - меня пожалуйста. Просто никогда со мной такого не бывало. Я спала, а оно мне волосатой лапой по шее провело. Я глаза открыла, а оно такое страшное... и закричала. Так вышло.
- Ада, - говорю, - кто - оно? И где оно сейчас? Смерть люблю пугаться.
- А сейчас, - говорит, - его уже и нету...