Страница 4 из 19
И я от вида всей этой прелести ошалел, вроде мартышки в концертном зале, а от запахов и восьмидесяти процентов кислорода в здешней атмосфере просто зашатался, как обкурившийся. Чувствую, что морда сама по себе расплывается в улыбочку - жизнь, мол, прекрасна и удивительна. Сомнительное местечко. Как говорил, бывало, мой первый шкипер, слишком красивенько - будь осторожен.
И точно: вдруг слышу - человек смеётся. Где-то у меня над головой. Первая мысль, натурально, что это просто похожий звук, но, с другой стороны, уж больно выразительный смешок. И я начинаю всматриваться.
Их там обрисовалось человек восемь-десять. Они сидели на деревьях и высовывали из ветвей свои личики. И я их про себя обозвал мангровскими эльфятами, потому что имелось выраженное сходство, на мой взгляд. Читал я в детстве сказочки - ну вот один в один явление.
В веночках из цветочков на златых кудрях. А кудри плавно колышутся в воздухе, как в воде. В каких-то блестящих побрякушках на запястьях и шейках, и на глаз - так золото и бриллианты. А на этих детках выглядит ни капельки не шикарно - меркнет от их собственной неземной красы, надо полагать. И рубашечки из чего-то мягкого и шёлкового тоже выглядят рогожкой рядом с их собственными нежными рожицами. Рожицы высокого класса. Розовые и гладенькие, и на каждом личике - веснушки ростом с горошину, самого яркого золотого цвета. А глазки огромные, синенькие и ясные. И чертовски умненькие. И хитрые.
Короче говоря, представьте себе очень ушлых ангелочков, которые вас из листвы разглядывают и хихикают.
И одна девочка, хорошенькая, как ваш любимый эротический сон, только гораздо приличнее, свешивается пониже и говорит:
- О великий воин! Мы видели, как ты спустился с небес на нашу ничтожную землю, и теперь интересуемся узнать: божество ты или смертный?
А голосок у неё, как флейта. И выдаёт она эту тираду на церемониальном языке моей далекой родины - а дешифратор у меня выключен и не нужен ни зачем. И у меня отвисает нижняя челюсть, да так, что ушибает пальцы нижних конечностей, и я решительно не могу сообразить, что на такую изысканную речь ответить.
В это время мальчик с другого дерева - примерно такое же существо, если не всматриваться в детали, тоже в цветочках и фенечках, говорит - не как флейта, но как скрипка, положим:
- Недостойное создание, не смей обижать сына великих небес, обращаясь к нему своими грешными устами! Ты что, не видишь, что он погружён в раздумья, несчастная?!
И, между прочим, это тоже - на отличном йтэн, лучше, чем я сам говорю. Я-то светского этикета не знаю, папашка пират был, мамуля - маркитантка, у кого обучаться...
А остальные как прыснут - серебряными иголками в уши:
- Ах, как ты божественно прекрасен, сын небес!
- Что красота - как ты возвышенно мудр!
- О, сколь могучи твои железные крылья!
- Прости нам нашу неслыханную дерзость - мы умираем от ужаса!
И тут до меня дошло: эти хорошенькие сволочи просто надо мной издеваются.
Им, мерзавцам таким, на самом деле не только не страшно, но даже не удивительно. Никакой я им не сын неба - просто болван, который впёрся в их владения и таращится, отвесив хлебальник - людей никогда не видел.
- Да ладно уже, - говорю тогда, - развлекаться-то! Человек тут первый раз, а вы уже и лезете с вашими насмешками! Ни стыда, - говорю, - ни совести...
Это им ужасно понравилось, они прямо закатились там у себя на деревьях.
А та первая девочка отсмеялась и говорит:
- Ну и зачем же ты, воин звёзд, посетил нашу землю?
- Вашу Мангру? - спрашиваю.
- Нет, - говорит. - Наш Поющий Лес.
- Честно? - говорю. - Случайно. Я тут ищу кое-что, ну и приземлился в вашем лесу наугад.
Они вроде бы заинтересовались даже больше, чем я мог рассчитывать.
- Что ж ты ищешь? - спрашивает один в голубых шелках.
- Ну, как вам сказать, - говорю. - Вроде как такую вещь, которая двигает машины.
А они как давай корчить брезгливые гримаски!
- Машины? Это такие грубые, тяжёлые и вонючие?
- Какая бяка! Фу! И зачем это, спрашивается, их куда-то двигать?
- И ты вот это ищешь у нас? А ты, оказывается, нехороший, небесный воин...
- А что, - спрашиваю, - собственно, в машинах плохого?
А та первая девочка сморщила носик и говорит:
- А что хорошего? Неестественно, гадко и грязно.
- А как же, - говорю, - железные крылья? Ведь круто же, а?
Вот тут они по-настоящему развеселились. Все их прежние хихиксы просто в счёт не идут. Они повизгивали, и стонали, и вытирали слёзки, а когда вдосталь наразвлекались, спустились вниз со своих деревьев.
Красивое было зрелище и странное. Вроде перышек, если их бросить с высоты: медленно так спланировали, только волосы волной разлетелись и рубашечки раздулись, как парашютики. И на землю не встали, а вроде как дотянулись до неё кончиками пальцев - у всех босые ножки, зуб даю, лучшие ножки в нашей части галактики. Совсем игрушечки.
В общем, сущее кино. Но нарисовать-то, дело ясное, что угодно можно - а тут всё наяву! И я ещё подумал: сколько ж весит такая лапусечка? Положим, рост у них не богатырский - но всё-таки? Ведь живое же тело!
А они тем временем окружили мою авиетку и комментируют:
- Как внушительно! Почти божественно!
- Н-да-с, совершенная техника...
- Удивительно просто: неужели такая ко-онструкция - и вдруг летает?!
- А давайте её сталкивать! Со скалы, например? Бабах!
- Хватит уже! - говорю. - Давайте вас сталкивать! Вы ведь сами сверху вниз летаете!
А они - хи-хи-хи - и врассыпную! Как связка воздушных шариков с гелием внутри, если верёвочка лопнет. И до меня дошло, что не весят они абсолютно ничего.
Я одного, что подвернулся, в лиловых цветах, поймал за ножку. Крохотная тёплая ножка - и тянет вверх, как тот самый шарик на ниточке, легонько, но ощутимо. А владелец как брыкнётся!
- Свободу летающему люду! - кричит. - Помогите, охотятся!
Похоже, они дружно решили, что развлекалово продолжается.
Я всех их девочек переподнимал - будь у меня такая подруга, на руках бы её всю жизнь носил, честное слово! Одно удовольствие. Они свой вес меняют, как захотят - и когда им летать не надо, делаются, как маленькие птахи. Будто одну одёжку в руках держишь. Что они с законом тяготения вытворяют - я так и не понял. Я их серьёзно спрашиваю, а они издеваются в своём стиле:
- Бабочек едим.
- Не слушай её, всё по-другому: берёшь ветер, только несильный, обвязываешь шарфиком...
- Всё враньё, слушай меня: тут самое главное - ни о чём не думать. От мыслей голова перевешивает...
- Слушайте, трепачи, - говорю, - скажите лучше, где вы так насобачились говорить по-нашему?
- Мы, - хохочут, - дорогуша, вообще всё знаем!
- И как только, - говорю, - у вас головы не перевешивают? Ну ладно. Если всё знаете, тогда где взять пирит?
- А это минерал? Тогда под землёй. А если под землёй - значит, в подземельях ищи. Пусть тебе хозяева подземелий сами покажут.
- А где, - спрашиваю, - те подземелья?
- Вот сейчас и выкопаем, - говорят. - Только бы ты улыбался.
Поди получи от них серьёзную информацию!
Но к тому моменту я с ними уже освоился. Всё-таки славненькие, весёлые... сволочи... И вокруг их уже собралось душ пятьдесят. Что показательно: дети у них такие же лапулечки, только маленькие, а старых и даже просто зрелых совсем не видно. Все подросточки. И я даже подумал, что эта летающая братия совсем не взрослеет. В принципе. Что они это физически не могут. Помню, даже решил, что они и не умирают - ну как таких вообразить мёртвыми? Невозможно...
Где они живут, в смысле, где у них дома, я так и не узнал. "Здесь и живём", - говорят. Но не на деревьях же! Чем питаются и как делают себе такую одежду и такие феньки - между прочим, сложные в работе безделушки - опять же непонятно. "Колдуем", - говорят. Но, несмотря на всю эту чушь, я понял, что мозги у них не первобытные. Что они до чего угодно сходу дорубают. И я решил, что на Мангре все жители такие умные, смелые и весёлые. И хорошенькие.