Страница 11 из 23
И новая королева Франции, Анна Киевская, издевалась над юным Вильгельмом потому, что ненавидела она блудливое своеволие высокопоставленных одичалых мужиков. Мудрая (тому свидетельствуют источники, в том числе и французские, и западноевропейские), она, христианка к тому же, не могла не знать, что незаконнорожденных детей не бывает, что Бог не допустил бы рождение незаконного и даже побочного дитя. Все дети законны! Потому, что они ни в чем не повинны перед людьми и перед Богом в момент своего рождения и даже в момент зачатия. Королева Франции, дочь Ярослава Мудрого и Ингигерд (Ирины), действительно получила хорошее воспитание. Хотя и Вильгельм, ненавидевший ее, был по-своему прав. Потому что незаконнорожденным или побочным он не был.
У знакомого с дальнейшей судьбой Анны могут появиться этакая саркастическая зловредная улыбка и ехидненький вопрос: «А как же назвать роман этой хорошо воспитанной дочери Ярослава Мудрого с Раулем III?» Ну уж никак не блудом. Это во-первых. А во-вторых, сначала нужно рассказать, следуя хронологическому принципу, о деяниях королевы Франции до того момента, когда Рауль «украл» ее.
Жизнь парижская началась у нее, как это принято у женщин, с тоски. А почему бы не затосковать королеве в стране, где «жилища мрачны, церкви безобразны, нравы ужасны» (так писала она отцу в те годы), где никто не понимает глубины и поэтической прелести саг, где постоянно идет война, где король имеет совсем маленькую власть?! Киев, по общему признанию специалистов, являлся в те годы величественным и прекраснейшим городом, уступавшим по роскоши храмов и дворцов в Европе лишь Константинополю. Парижу было очень далеко до этого богатства и великолепия.
Но жизнь и, главное, богатая душа Анны взяли свое. Королева занялась благотворительностью, она часто раздавала бедным милостыню, помогала вдовам и сиротам, делала щедрые пожертвования монастырям, основывала церкви. Новые соотечественники называли ее «доброй королевой», папа римский Николай II – «славной королевой». В популизме обвинять эту женщину нельзя хотя бы потому, что даже Генрих I был настолько поражен ее деловыми качествами и государственным умом, что предоставил ей право ставить на государственных документах свою подпись рядом с его подписью. В XI веке лишь византийские императрицы могли обладать подобным правом и, главное, доверием монархов.
Увлеченная общественной деятельностью, Анна не забывала и о главном своем предназначении: о рождении наследника французского престола. Вдовец Генрих I не получил от первой жены, Матильды, законного наследника. Три года супружеской жизни с Анной Киевской минуло, королева ребенка не родила.
Однажды она помолилась святому Викентию, защитнику французов, дала обет построить после рождения сына монастырь в честь святого Викентия. Бог услышал ее молитвы. Вскоре Анна родила сына. Его назвали новым для Франции греческим именем – Филипп. После этого дела пошли лучше. Анна на радость королю и французам родила еще двух сыновей: Роберта, он умер в детстве, и Гуго, который явился родоначальником королевской линии Вермандуа.
Теперь Анна полностью переключилась на воспитание своих сыновей, благо опыт матери у нее был свеж в памяти, да и сама она имела педагогический талант. Филипп I и Гуго Великий получили серьезное «монаршее» воспитание.
Положение Генриха I и Анны Русской, видимо, было не столь уж прочным. Только этим можно объяснить тот факт, что 23 мая 1059 года в Реймсском соборе Генрих I передал Филиппу I, семилетнему, французский трон, и сын, естественно, в присутствии знати прочитал клятву «будущего короля». В стране действительно было неспокойно. Как и во всей Европе. Положение усугублялось еще и тем, что быстро усиливался герцог Нормандии Вильгельм I. От него можно было ожидать любой каверзы. Поэтому передача Генрихом I власти Филиппу говорит о многом. В том числе и о хорошем отношении старого короля к его супруге, матери его сына! А это, в свою очередь, говорит о том, что Анна Русская была хорошей ему женой, что он верил в ее способности и возможности, в ее государственный ум и такт.
Богатырским здоровьем Генрих I не отличался. Свою близкую кончину он, видимо, предчувствовал. И, естественно, он хотел передать Францию в надежные руки.
В 1060 году он умер. Анна стала регентшей юного короля. В том же году она переехала с сыном в замок Санлис неподалеку от Парижа и прожила несколько лет. Рядом, в местечке Витель, возводился основанный ей, согласно обету, монастырь Сен-Венсен. Здесь же, в замке, шла напряженная государственная и культурно-религиозная жизнь регентши, что официально подтверждается ее подписями на многочисленных государственных и других документах.
Здесь же приблизительно в 1062 году началась новая страница жизни Анны, королевы Франции: ее любовь с графом Раулем III, потомком Карла Великого, богатым, независимым человеком, дважды женатым. Первая его жена умерла в 1053 году, вторую он уличил в супружеской неверности и расстался, ожидая расторжения брака.
Источники уверяют, что Рауль де Крепи и де Валуа впервые увидел Анну в лесу в окрестностях Санлиса, когда она охотилась верхом на лихом скакуне. Было ей в ту пору от 30 до 38 лет. Изящный возраст для любви! Конечно же, они могли встретиться и раньше. Рауль де Крепи, один из самых могущественных феодалов Франции, хоть и прослыл человеком своенравным, хоть и оспаривал право на французскую корону с Капетингами, хоть и игнорировал частенько постановления короля и волю самого папы римского, не был таким задиристым, как, скажем, тот же Вильгельм, и наверняка, даже любопытства ради, он побывал хотя бы уж на одном из пиров у короля после женитьбы последнего на дочери конунга русов. Но старофранцузские хроники этого не подметили, не зафиксировали. Оно так и романтичнее!
Увидев всадницу, Анну, Рауль влюбился в нее, и она ответила взаимностью. Что же им в таком случае оставалось делать? Ясно, что брак этой красивой пары мало кому во Франции и в Западной Европе понравился бы. Потомок Карла Великого не страдал отсутствием амбиций. Он наверняка мог бы воспользоваться благоприятной ситуацией и занять французский престол. Такие мысли будоражили всех заинтересованных, в том числе и папу римского, который делал все, чтобы не дать ни одному монарху Европы возвыситься. Кстати, именно поэтому католическая церковь поддержала Вильгельма I с его идеей вторжения на Альбион, короли и религиозные деятели которого всегда проявляли самостоятельность. Боялись усиления Рауля и другие монархи Европы, и французская знать. Но боялись этого человека перечисленные и неперечисленные политические силы и отдельно взятые феодалы, короли, кардиналы, папы и так далее зря! Потому что по-настоящему влюбленного человека власть не манит. У него своих забот хватает. У него – любовь.
Анна тоже влюбилась не на шутку, но очень вовремя! В самом деле, долг она свой как французская королева, как русская княжна, как бывшая жена Генриха I, мать любящих ее до конца жизни сыновей, выполнила. Никого не подвела, никого не предала, никому плохого не сделала (оставим, в конце концов, в покое Вильгельма Завоевателя!), никому не изменила, красу свою сберегла и физическую, и духовную – ну зачем же ей было скромничать и удаляться от себя же самой, еще не потерявшей вкус к любви и влюбившейся, в какие-нибудь «бабушкины заботы», а то и в монастырь?!
Она осталась в миру! И правильно сделала.
Существует психологически, да и чисто по-женски, неверное мнение о том, что Рауль похитил ее во время прогулки в лесных дебрях Санлиса. И после этого держал Анну в своем родовом замке около 11 лет. И даже заставил ее обвенчаться, естественно, добровольно. А потом молодые супруги объявили всему миру о замужестве. И разразился в Европе настоящий шторм.
Так оно и было на самом деле. Только вряд ли Анна Русская, женщина не только красивая и умная, но еще и с характером, позволила бы украсть себя против собственной воли и, не приведи Господь, нелюбимому человеку! Быть такого не могло. Хотя сам факт кражи вполне мог иметь место, как некий ритуал влюбленных, как шалость невесты и жениха. Простительная такая шалость – если люди любят друг друга, если им так в жизни повезло, ну пусть они немного пошалят!