Страница 57 из 106
Блёнвенн едва сдерживалась от того, чтобы закатить глаза и едко поднять уголок рта. Скаалка, кажется, уже всё решила и продумала сама, не желает даже попытаться договориться с бывшим драконьим жрецом. Да, самой Драконорождённой тоже не будет слишком много проку от возвращения древнего предшественника, но такие, как они вдвоём будут нужны Империи в грядущей войне с Талмором. Мирак — древний норд, наверняка помнящий снежных эльфов в истинном, чистом их обличье, помнящий жестокую вражду с ними, и вряд ли ему придёт в голову сотрудничать с Альдмерским Доминионом.
— Надеюсь, Фрея, что твоё… предсказание сбудется, — вздохнул альтмер. — А теперь, пожалуй, приступим к делу. Вы же пришли сюда ради того, чтобы освободить и этот Камень?
— Да, — смело ответила архимаг. — Когда всё… случится, из Камня выпрыгнет чудовище. Не знаю, что это и откуда оно, но оно боится огня. Ваша вдвоём задача — увести отсюда гражданских, а если я не управлюсь с чудовищем раньше — перебейте ему ноги, всё остальное я сделаю сама.
На лице эльфа показалась снисходительная улыбка, словно он не воспринимал девушку всерьёз.
— Рион, она дело говорит, послушай её, — посоветовала скаалка, заметив выражение лица альтмера.
— Хорошо. Тогда начинаем?
Одно Слово Силы — и ещё один Камень Солстхейма свободен. Всё так же недавние постройки разлетелись, зелёное свечение, уходящее в небо, погасло, а из ниоткуда возникло то чудовище. Рион закричал что-то на родном языке, его подчинённые тут же принялись уводить торговцев подальше. Блёнвенн отвлекла тварь огненными стрелами, выпущенными с ударной волной. Девушка призвала дремору, демон с боевым кличем набросился на противника — но одного крепкого пинка хватило, чтобы отбросить пришельца из Обливиона назад. Это чудовище окзалось крепче, чем прежние — и нужно помогать дреморе огненными стрелами, сбивать его с толку. Тварь противно запищала, на её толстой шкуре блестели вспышки молний — талморец решился отвлечь её. Из пасти чудовища вылетел мерзкий сгусток щупалец, Рион вовремя отскочил в сторону. Призванный дремора тем временем оклемался от позорно пропущенного удара, вновь набросился на тварь, Фрея кинулась следом, начав свой танец смерти. Альтмеры, решившие присоединиться к действу, выглядели на их фоне неумехами, детьми. Возобновившиеся вспышки молний и огненные стрелы отвлекали чудовище и, наконец, изрубленное, оно дохлым повалилось на землю. Эльфы принялись внимательно его разглядывать, перешёптывались о чём-то на альтмерисе.
— Здоровая тварь, — заметил талморский волшебник.
Задерживаться рядом с талморцами Драконорождённая не хотела — мало ли что придёт эльфам в голову, лучше поскорее уходить отсюда. Тем более, что торговцы уже поспешно возвращались на свой корабль.
— Фрея, нам надо идти, — позвала архимаг.
— Позволите мне с вами пойти? — неожиданно попросил Рион.
Бретонка с умоляющим взглядом подняла на Фрею глаза: не захочет же скаалка брать этого эльфа с собой?
— Я не буду задерживать вас, — добавил талморец. — А втроём у нас будет больше шансов одолеть разбойников, если они вдруг на нас нападут.
— Хорошо, — ответила дикарка.
Удивлению Блёнвенн, граничащему со злобой, не было предела. Делить путь с талморским юстициаром — который уж точно будет замедлять их, да ещё сам по себе опасность представляет! Нет, эта дикарка либо глупа, либо вредна до бесконечности! Она вообще понимает, с кем связывается?
— Фрея, ты уверена, что он сможет нам помочь? — Драконорождённая пыталась быть вежливой, но девушка чувствовала, что получается у неё не слишком хорошо.
— Конечно. Он охотился с нами.
Воительница вновь поразила бретонку своей наивностью и непосредственностью. Охотился с ними! Да по её логике Эленвен тогда вообще должна быть лучшей подругой проимперской половины скайримской знати!
— Ты вообще понимаешь, с кем связываешься? — негромко пробурчала Блёнвенн, пока альтмер раздавал подчинённым указания. — Талморцы коварны и хитры, он в любую секунду тебе кинжал в спину вонзит, а если и нет — будет тебя не лучше животного считать!
— Все люди с большой земли поначалу так о нас думают, — парировала женщина. — Ты и твои друзья ведь такие же, не вздумай отрицать. И Тарстан в разговоре с эльфами Вороньей Скалы нас тоже дикарями называл. Но Анкарион… он не такой.
В голосе дочери шамана слышался сначала укор, но когда речь зашла высоком эльфе, её тон сменился, стал мягким и добрым. Бретонке казалось, что попытки наладить со скаалкой добрые отношения проваливаются, и как остановить это падение, архимаг не знала… Неужели придётся у этого талморца совета спрашивать?
— Фрея, понимаешь, «дикарь» — это такой научный термин, — Драконорождённая добро захлопала глазами, держалась за это глупое, придуманное на ходу оправдание, как за соломинку.
От дальнейших объяснений отвлёк настойчивый голос Анкариона, и троице пришлось отправляться в путь. Блёнвенн хотела предложить зайти в Воронью Скалу, забрать и её друзей — в компании Онмунда ей будет куда спокойнее, но нехорошо, некрасиво Корира одного оставлять, а в компании талморца ярл рано или поздно выйдет из себя, их маленькую команду не будет покидать постоянная грызня, а слушать возле вечернего костра постоянные ссоры бретонке совсем не хотелось. И так себя сдерживать придётся, чтобы альтмеру не нагрубить.
Шли молча, тишину изредка прерывала Фрея, говорившая, куда сейчас повернуть.
— Наверное, зря я всё-таки пошёл с вами, — неожиданно вздохнул Анкарион. — Твоя спутница едва меня терпит. Что же, я понимаю её. Кстати, нас так и не представили друг другу…
— Блёнвенн Сцинтилла, — представилась Драконорождённая.
— Фамилия имперская. Очевидно, вы росли в приёмной семье… осмелюсь предположить, южной коловианской?
Впервые бретонка встречала столь хорошо скрывающего своё высокомерие эльфа. Насколько Эленвен не пыталась понравиться скариймской знати, в её голосе всегда чувствовалось превосходство над окружающими, хоть её гости и делали вид, что не обращают на это внимание. Насколько Ондолемар ни пытался выглядеть приятным и доброжелательным, с собеседниками он всегда держался на некотором расстоянии, и дело не только в высокосветских манерах. А этот же… талантливый, видать, актёр. Вон как улыбается приятно, обеим чуть ли не глазки строит, Фрее особенно.
— Какой вам в этом интерес? — голос архимага звучал спокойно. С талморцами так и нужно разговаривать: спокойно, хладнокровно, да, это злит их, но в тоже время позволяет им не слишком наглеть. Всё же большая часть из них никогда не позволит себе сорваться, нахамить или наорать.
— Я понимаю вашу… ненависть к нам. События Великой Войны всё ещё свежи в памяти, а последние события в Скайриме лишний раз подогревают её. Эти варвары… Братья Бури, как я слышал, хотят разрушить слишком хрупкий мир между нами.
Подчёркнуто вежливый, несколько официальный тон начинал злить Драконорождённую. Талморец словно повторяет заученные фразы, в которые не верит ни он, ни собеседники. На что он надеется? Понимает же, что Фрея его попросту не поймёт, а сама Блёнвенн — не поверит.
— Эту ненависть подогреваете вы сами, — всё так же спокойно заметила бретонка; внутри её кипела злоба, в любой момент готовая вырваться, Драконорождённая едва держала себя, нельзя давать эльфу ни малейшего повода позлорадствовать. — Братья Бури, по-вашему, варвары. Варвары для вас мы все, люди. Порой даже не варвары, а просто дикие звери. Только у меня к вам один-единственный вопрос, Анкарион: почему люди сохранили остатки айлейдских городов, почему варвары-норды не разрушили ни двемерских городов, ни своих же древних руин — хотя они напоминали о столь ужасном прошлом? И почему вы, альтмеры, якобы так ценящее всё прекрасное, разрушили Храм Повелителя Облаков, почему сожгли императорский дворец и разграбили Башню Белого Золота? А вы много слышали о Ночи Слёз? Знаете, что снежные эльфы без причин напали на Саартал и перебили всех, даже маленьких детей? Кто теперь, по-вашему, варвары?