Страница 12 из 22
Аппетит у Блёнвенн ещё не восстановился, и кусок яблочного пирога она поедала без особого удовольствия, но с жадностью осушила чай из голубого горноцвета, а затем предпочла отправиться спать.
— Спасибо вам, — поблагодарила она.
— Не за что, — улыбнулся Корир.
Следующим утром трактирщик сам разбудил своих постояльцев, предупреждая, что его помощник уже собирается в дорогу, накормил оставшимся со вчерашнего вечера запечёным картофелем и заварил чай из лилового горноцвета. Драконорождённая чувствовала себя лучше, её не бросало в жар, но всё равно она выглядела бледной, держалась за голову, а затем и вовсе проспала полдороги. Всё же показать жрецам её просто необходимо — Жуан наверняка не долечил болезнь, и кто знает, как скоро слабость, жар и головная боль снова дадут о себе знать. Ярл накрыл её шерстяным плащом, сам молча смотрел по сторонам, наблюдая за окружающей природой. Степь уже потемнела, с редких деревьев облетала листва, однако солнце удивительным образом грело эти земли. Несмотря на время года, не ощущалось ни единого порыва ветра, нигде не было заметно ни одного снежного островка, хотя в Винтерхолде зима вовсю вступала в свои права.
В Вайтран они прибыли к вечеру. Блёнвенн к тому времени уже выспалась, а когда очертания города стали уже отчётливо видны, её губы тронула улыбка, а в глазах снова загорелся прежний тёплый огонёк. Помощник трактирщика остановился возле конюшен. Корир заботливо помог Драконорождённой слезть на землю.
— Как думаешь, где сейчас твоя Лидия? — поинтересовался ярл.
Бретонка качнула плечами.
— Она хотела в Соратники вступить — так может, она в Йоррваскре.
Не успели они подойти к городским воротам, как путь преградил отряд стражников.
— Именем ярла Балгруфа Старшего, ни с места! — приказал один из них.
Комментарий к Рорикстед
Клиническая картина разжижения мозга авторским произволом содрана с летаргического энцефалита
========== «Как-то раз он в Вайтран ненадолго прибыл», или какая пьянка без драки ==========
— Ребята, я — тан этого города, — успокоила Довакин.
— Мы знаем, Довакин. Но нам велели задержать вас… хотя бы двоих, и отвести в Драконий Предел, — пояснил стражник.
— Но хотя бы за что? — недоумевал Корир.
Видимо, упомянутая в разговоре между жителями Рорикстеда Изольда поняла, кто её обворовал, доложила об этом страже, и теперь ярлу Винтерхолда предстоит извиняться перед какой-то ростовщицей (или торговкой?) за недоразумение и пообещать компенсировать все убытки.
— Вы настолько пьяны были, что не помните ничего? Ни побоища в «Гарцующей кобыле», ни краж со взломом, ни всяких гадостей, которыми вы дом Хеймскра разукрашивали?
Побоище ярл Винтерхолда вполне готов был признать — неудивительно, что подрался с кем-то из местных, переломал мебель и испортил посуду или разбил бутылки с выпивкой — возможно, о чью-то голову. О какой именно краже идёт речь, Корир тоже догадывался. Да и кто такой Хеймскр и чем он так провинился, что его дом оказался какими-то гадостями разукрашен?
— Мы ведь идём на встречу с ярлом Балгруфом? — уточнил правитель Винтерхолда.
Стражники переглянулись.
— Конечно! Неужели вы оба решили, что вас к обычному пьяному отребью приравняли?
Корир надеялся, что у них получится решить всё быстро и мирно, что сразу выйдет рассказать Балгруфу о болезни Драконорождённой и договориться с жрецами Кинарет о помощи. Стражники велели гостям (или пленникам?) подниматься по ступеням на верхние уровни города, мимо изящных деревянных домов, украшенных резными узорами, затем вывели на широкую площадь, в центре которой росло молодое чудесным образом цветущее дерево. На этой же площади стояла большая статуя Талоса, возле которой голосил какой-то сумасшедший.
— А Хеймскр всё голосит, — снисходительно произнесла волшебница.
— Куда он денется, — пробурчал стражник.
— И каждый день он так? — поинтересовался ярл Винтерхолда.
— Каждый день. Иногда такую бредятину заливает… В общем, это слышать надо.
Корир сочувственно вздохнул: если проповеди о Талосе кажутся обычным стражникам бредятиной, то, возможно, этот жрец в состоянии даже самого истового верующего отвадить от поклонения этому запрещённому богу. Наверное, талморцам стоило бы взять Хеймскра себе на службу. Либо же наоборот, с помощью безумного проповедника выдворить этих желтомордых из Скайрима. Неожиданно Хеймскр прекратил свои увещевания и проводил норда и его спутницу злобным взглядом…
— Узрите, жители Вайтрана! Узрите лже-спасительницу! Узрите лже-Драконорожденную! Ты присвоила себе святое имя Исмира! Боги покарают тебя за…
— Заткнулся, пока снова в тюрьму не загремел! — пригрозил стражник, наставив на безумца копьё.
Хеймскр, скорчив злобную физиономию, замолчал.
— Вали домой, пока у нас настроение хорошее, — приказал другой стражник.
Проповедник, размахивая руками и крича какие-то проклятия, всё же побрёл в сторону совсем маленького дома, а стражники повели своих гостей вверх по лестнице ко дворцу. Корир поймал себя на мысли, что несчастных эльфов ему даже жаль будет, а заставлять их выслушивать различные бредни будет слишком жестоко.
В Драконьем Пределе царило некоторое оживление — вернувшийся с приема в талморском посольстве управитель рассказывал о ночном происшествии, а его слушатели в голос смеялись.
— Да, умеет Блёнвенн настроение поднять! — заметил ярл Балгруф.
— Прошу заметить, что так смешно, как вам, мне не было, — поправил управитель.
— Господин, — позвал стражник. — Мы привели… их. Больше никого с ними не было.
Правитель Вайтрана и его окружение отвлеклись от рассказа и переключились на своих гостей. Довакин тут же приятно улыбнулась.
— Вы желали видеть меня? — промурлыкала она.
— Да. И не только тебя, — Балгруф недовольно нахмурился. — Даже спрашивать не буду, где вас эти пять дней носило, но потрудись-ка объяснить, какого вообще скампа произошло!
— Мы пьяные были, — бретонка виновато развела руками. — А теперь последствия разгребаем.
— Могла бы это и не говорить, — пробурчал очень коротко остриженный мужчина, обладавший с ярлом определенным сходством, как решил Корир — его брат. Этот человек будто намеренно не поворачивал лицо к собеседникам, будто скрывал что-то.
— Ярл Балгруф, — правитель Винтерхолда вышел чуть вперед, — другого объяснения у нас правда нет. Тот бретон, очевидно, опоил нас каким-то зельем.
— Молчал бы, предатель! — ярлов брат повернул лицо на собеседника, и правитель Винтерхолда, наконец, понял, что этот человек скрывал: его правый глаз едва открывался от отёка, а кожа вокруг посинела. — На месте брата я бы бросил тебя в темницу, и не посмотрел бы, что ты — ярл, пусть и такой дыры, как Винтерхолд! Может, и память бы прочистилась!
— Замолчи, Хронгар, — приказал ярл Вайтрана. — Ты и так вчера меня перед людьми опозорил.
Корира порадовало одно: скорее всего, зачинщиком драки был этот самый Хронгар. Да, хорошее вчера веселье у посетителей таверны было: наблюдали, как два пьяных знатных норда друг другу морды бьют!
— Каким-нибудь новым видом скумы он вас опоил, — буркнул придворный маг. — Иначе объяснить те гадости на драконьем языке, которыми вы дом Хеймскра исписали.
На лице волшебницы заиграла смесь разнообразнейших эмоций.
— Как… как такое возможно? — недоумевала она.
— Известно, как, — качнул плечами Балгруф. — Вы оба были пьяны, да ещё и в сомнительной компании.
— Я… я всё равно не понимаю, как так вышло, — сдавленно произнесла бретонка. — Мне очень, очень жаль.
— А что насчет пьяного побоища и краж со взломом? — поинтересовался Корир.
— Говорю тебе, надо было бросить этого предателя в подземелья — наши тюремщики бы ему быстро память вернули! — злобно пробурчал Хронгар. — Да и девчонку ты избаловал, вот она кого попало в город и приводит!
Ярл Винтерхолда едва сдерживал возмущение. Да, его владение небогато. Да, Ульфрик Буревестник сманил его на свою сторону. Но всё равно, зачем называть его предателем, да ещё и сравнивать… не пойми с кем!