Аккорды безумия

— А Пелинал Вайтстрейк был воплощением Лорхана, — продолжил я. — Выходит, я как-то связан с… этими двумя.

— Понимаю, тебе нелегко это принять. Но, возможно, тебе станет легче, если я скажу, что мы тоже до конца не понимаем, как дар Акатоша может быть связан с тем, кого вы называете Лорханом. И ещё я не понимаю, почему рана на месте сердца в твоих снах пылает зелёным огнем. Возможно, если ты расскажешь мне больше о своём путешествии по Солстхейму, я смогу что-нибудь понять.

***

Да, конечно, Мастер. Возможно, мы с тобой поймём что-нибудь вместе.

Утром мы выдвинулись в дорогу — потратив оставшиеся деньги на покупку свитков с огненными заклинаниями и зелий. Теперь мы снова нищие, нам предстоит путь через пепельные пустоши, ночёвка в полевых условиях и освобождение Камня Солнца.

Фрея вела нас по побережью мимо разрушенной фермы, затем свернула в мёртвый лет Хирстааг, разрушенный форт Морозного Мотылька мы обогнули — скаалка заверила, что он опасен, что там живут порождения пепла, управляемые злым неупокоенным духом, бой с ними может затянуться и стать для нас неприятным. Мои подчинённые едва сдерживались от острот, но что-то всё же удерживало их языки за зубами. Возможно, гибель сослуживцев отрезвила их, лишила былой уверенности в себе. Ведь если любого из нас может убить даже какой-то бандит, то что говорить о монстрах неизвестной природы?

Я молча шёл вслед за женщиной, пытался найти в пепельных пустошах хоть какую-то красоту, но пейзаж казался мне унылым. Сколько времени уже прошло с Красного Года, а природа Солстхейма до сих пор не оправилась от него, землетрясения обнажили столбы базальта — которые так и останутся памятниками тому извержению. От малейшего дуновения ветра деревья начинали со скрипом шататься, казалось, что они вот-вот сломаются. Я смотрел на умирающие ели с опаской — не хотелось, чтобы одна из них рухнула кому-нибудь на голову!

Перед спуском с пригорка Фрея остановилась, жестами велела нам пригнуться. Бандиты. Полюбили же они пепельные пустоши Солстхейма, чуть ли не на каждом углу лагеря устраивают! Эта парочка данмеров — один в нагруднике из хитиновых пластин, второй в каких-то обносках даже не задумались о своей безопасности. Я жестами приказал своим подчинённым занять позицию и убить обоих; Фрея пыталась возражать, велела оставить их в покое, предлагала обойти их лагерь — но лучше мы убьём их сейчас, чем они набредут на нас ближе к ночи.

— Обыщите всё, — приказал я. — Найдёте припасы, лекарственные зелья, золото и свитки — забирайте с собой. Безделушки и прочее барахло не трогать.

Пока мои подчинённые обыскивали бочонки и сундуки, я позволил себе внимательнее разглядеть хитиновый нагрудник. Обработанные пластины каких-то насекомых (возможно, пепельных прыгунов) нашили на грубую кожаную основу — примитивные доспехи, не требующие особых навыков. Пепельных прыгунов победить не так уж и сложно, так интересно, какую защиту даёт эта броня?

Ещё раз осмотрел место этой разбойничьей стоянки. Мне нравилось, что недалеко располагался источник воды, уже было сложено костровище и даже кое-какие шалаши, в которых можно заночевать. Но из мёртвого леса к нему было несложно подкрасться, даже если выставить караул, ночью нас так же могут застать врасплох. Существенный минус, не хочу рисковать и останавливаться здесь. Возможно, нам следует пересечь реку и встать лагерем в грибном лесу. В засыпанный пеплом форт лучше не показываться: там что-то откапывают данмеры в доспехах из затемнённых хитиновых пластин, и вряд ли они отличаются дружелюбием.

— Здесь лагерь Ревуса недалеко, — зачем-то предупредила Фрея. — Наши охотники иногда останавливаются у него.

Пожилой данмер, переживший Красный Год, отшельник, единственным компаньоном которого был его дряхлый силт-страйдер. Всегда игнорировал его, не хотел связываться — данмеры и так дружелюбием не отличаются, а выбравший отшельнический образ жизни может стать совсем уж невыносимым!

— Чего же этот Ревус в город не переберётся? — хмыкнул один из моих подчнённых.

— Он уже стар, не хочет быть там обузой, — ответила женщина.

Солдаты ехидно переглянулись — вопрос, очевидно, был для них риторическим, и теперь они про себя смеялись над наивностью скаалки. Пожалуй, я должен сделать им выговор, приказать быть с ней помягче.

— Мы пойдём к Ревусу, — приказал я. — Постараемся убедить его, что вреда мы ему не причиним, отдадим что-нибудь из найденных зелий в подарок. Если он разрешит нам остановиться у него, разговоры поддерживать расово и религиозно нейтральные, смотреть на него спокойным и вежливым взглядом.

Я чувствовал некоторое недовольство у моих подчинённых, хотя с виду они оставались спокойными и даже холодными. Компанию старого отшельника они будут считать ниже их собственного достоинства, где-то в глубине души они обиделись на мой приказ. Да, я сам не в восторге от компании этого данмера, но это будет лучше ночёвки в грибном лесу. Подарки для данмера отбирал самолично — ему будет достаточно флакона лекарственного зелья и бутылки вина. Да и ужин или завтрак мы ему практически обеспечили, мяса и желе пойманных пепельных прыгунов нам на всех хватит!

Жилище этого отшельника на первый взгляд выглядело обычной бандитсткой стоянкой — но стоявшее рядом огромное насекомое, непонятно как удерживавшееся в воздухе, отличало это место от стойбища разбойников. О силт-страйдерах я только читал, и не думал, что когда-нибудь увижу их вживую. Его хозяин, однако, от другого данмера ничем не отличался. И наверняка одиночество сделало его невыносимым.

— Ревус, ты помнишь меня? — мягко поинтересовалась Фрея.

Пожилой данмер с улыбкой кивнул головой — но имя скаалки без подсказки не вспомнил.

— Ты разрешишь нам переночевать у твоего костра?

— Конечно, — неожиданно добро ответил он. — Порой мне так одиного бывает, так хоть сегодня мне будет чуть веселее.

— Вот, возьми, мы принесли это для тебя.

Женщина вручила старику наши подарки, тот ещё шире улыбнулся.

— Не знал, что вы старые эшлендерские традиции знаете, — заметил он. — Как раз то, что я бы хотел, принесли.

Позволил себе усмешку. Традициями этого народа я никогда не интересовался, и иначе, чем хорошим совпадением и везением это не назвать!

— Проходите к огню, — пригласил Ревус. — Уж простите, мяса никс-гончей я вам не предложу, только сыр, хлеб, грибы и пепельные бататы.

В лучах заходящего солнца я позволил себе ещё раз внимательнее оглядеть жилище этого данмера. Пепельные бататы он выращивает на небольшом огороде, грибы, скорее всего, собирает в соседнем лесу, а сыр наверняка где-то украл. Мои подчинённые ужинали с каким-то недовольным выражением лица, которые они тщательно старались выдавать за хладнокровие, за всё время они не проронили ни слова, вели себя, как бездушные машины. Кажется, в этом и состоит секрет того, что я даже не пытался запомнить их имена, что считал их безликой массой. В соблюдении субординации мы никогда не разговаривали между собой на какие-либо темы, кроме рабочих, я никогда не вслушивался в их переговоры между собой об их домах и семьях, о личных проблемах. Я никогда не вызывал к себе кого-либо из них по одиночке, следовательно, не спрашивал имена кого-либо из них, я для них — такой же безликий командир, под началом которого каждый из них, вероятно, когда-либо служил. Каких-либо успехов никто из нас не достигал, но так же не было и крупных провалов, благодаря чему я мог бы приметить хоть кого-нибудь из них. В нашем стремлении к совершенству мы все друг для друга рано или поздно станем одинаковой безликой массой, и хорошо ли это, я сомневался.

— Ты так и живёшь? — поинтересовался я.

— Я стар, — вздохнул данмер. — Мне больше не к чему стремиться, а Дымку я бросить не могу.

Очевидно, Дымкой звали необычного питомца этого старика.

— Её? — кивнул в сторону силт-страйдера. — Как ты вообще… нашёл её?

— Ну, коконы силт-страйдеров — крепкие штуки. Я нашёл её в одной из пещер вскоре после Красного Года, привёз сюда, на Солстхейм, и выходил. Пытался выпустить её на волю, но она никак не хотела уходить от меня.