Страница 19 из 41
Судя по устным преданиям, летописям и по замечательной повести Николая Васильевиче Гоголя «Тарас Бульба», в Сечи, была самая настоящая военная демократия. Гетманов казаки выбирали прямым и громким голосованием. Это сейчас голосованием называется, если руку поднимаешь, или опускаешь в прозрачную урну бумагу с фамилиями. А тогда все было по-настоящему, натурально: кто кого перекричит, тот и побеждает. Голосом побеждает… Если нравился кандидат, кричали: «Любо!», «Хай!», «Сгодытся!» Если не нравился, кричали: «Геть!», «Не!», «Подлюка!» Ганьба! И непременно что-нибудь… мужское, по-настоящему исконно-запорожское… Которое в напечатанном виде ни одно издание не потянет… Этажа в три-четыре. А кто умел – в шесть. И чтобы в подходящую рифму… Избранному Гетману подчинялись беспрекословно.
Сечевое воинство состояло из «щирых» добровольцев. Их даже контрактниками не назовешь. Собирались здесь только те, которые хотели за правое дело постоять и удаль свою показать… Более всего – русские и украинцы. Можно было встретить среди запорожцев француза, и армянина, иудея и финна. Изредка, даже, поляка и татарина. Принял православие – и казак запорожский. Чем не интернационал? Войско Сечи – прообраз будущих легендарных Интербригад. Только африканцев не было в Запорожье. Но только потому, что из Африки до Днепра очень далеко добираться. Будь Африка немного поближе, то и эфиопы здесь воевали бы, и арабы из Египта, и чернокожие из Судана. Это точно.
Сечь принимала всех, кто хотел оборонять православную землю от басурман. Всех, да не всех… Не брали женатых. Служить здесь было непросто. В чистом поле супостата не счесть. Можно и буйную голову сложить. Зачем же жену оставлять вдовой в слезах, а детей сиротами… Русский язык надо было знать непременно. Чтобы в бою, если товарищ позовет, выручить его. Да и сам, чтобы мог позвать, если трудно станет. Само собой, следовало знать «Отче наш» и по православному креститься. А о том, что надо умело драться на саблях и осушать чарку горилки в один дых, и разговора не вели. Кто такого не умел, тот и сам близко к Сечи не подходил.
Но все это давало только «вид на жительство». Кто все условия принимал, мог находиться в Сечи, выполнять положенные правила, все законы, писанные и неписанные, ночевать в степных дозорах, ходить в походы далекие и близкие, воевать басурмана и супостата… И голову мог сложить… Но настоящим сечевиком еще не считался и права голоса не имел. Когда воинство собиралось и решало свои проблемы, выбирало гетмана, определяло с кем воевать, а с кем замиряться, как делить дуван, новичок оставался за Кругом. Получить полноценное гражданство в Запорожской Сечи, было, пожалуй, посложнее, чем сейчас получить гражданство США. Требовалось, чтобы претендент не менее семи лет жил в Запорожье, участвовал в военных походах, проявлял себя, в боях и мирной жизни… После этих семи лет воинство и решало: любо ли считать его товарищем и братом.
…Сложные отношения у Запорожской Сечи сложились, в те времена, с Османской Империей. Так-то они не часто соприкасались. Но Запорожье примкнуло к Российскому государству, с которым турки постоянно конфликтовали. А турки всячески поддерживали Крымских татар, с которыми у запорожцев сложились стабильные недружественные отношения. Турки и запорожцы между собой серьезных боевых действий не вели, но отношениями между ними были натянутыми, хотя холодной войной это тогда еще не называлось.
Запорожцы турецких султанов не уважали. Вера у султанов поганая, салом они брезгуют, горилку не пьют, креститься по православному не умеют. За что их таких вот… уважать?! Султаны запорожцев тоже не любили. Но не только за то, что все запорожцы православные… Не за то, что запорожцы пьют горилку и закусывают салом. Хотя это султанам тоже не нравилось. Главное, султанов раздражало, что запорожцы им, туркам, не подчинялись… Ну, ни сколечко… Султаны привыкли, что они самые богатые, самые могущественные и всесильные, самые крутые. И все их слушаются, постоянно преподносят ценные подарки. Многие ползком перебираются через Великую Порту, чтобы поцеловать туфлю султана. А от сечевиков ни покорности, ни подарков. Даже доброго слова и почтительного отношения, турецкие правители не могли дождаться от Запорожцев.
Некоторые султаны полагали, что сечевики так неосмотрительно ведут себя потому, что не обладают достаточной информацией о международной обстановке… Поэтому старались объяснить, что Османская Империя самая крутая, превыше всех остальных властей. Центр однополярного мира. Пытались растолковать сечевикам, с каким уважением и душевным трепетом, должны те относиться к Великой Могущественной Державе. Делали они это регулярно в официальных государственных посланиях…
Работой по воспитанию и просвещению запорожцев турки занимались упорно. Начинал ее султан еще Ахмед Второй, продолжили Осман Второй, Ахмед Третий, Махмед Четвертый… Свидетельством тому может служить письмо, которое прислал запорожским казакам турецкий султан Махмед Четвертый:
«Я, султан и владыка Блистательной Порты, Брат Солнца и Луны, наместник Аллаха на Земле, властелин царств – Македонского, Вавилонского, Иерусалимского, Большого и Малого Египта, царь над царями, властелин над властелинами, несравненный рыцарь, никем непобедимый воин, властелин древа жизни, неотступный хранитель гроба Иисуса Христа, исполнитель воли самого бога, надежда и утешитель мусульман, устрашитель и великий защитник христиан, повелеваю вам, запорожским казакам, сдаться мне добровольно и без всякого сопротивления и меня вашими нападениями не заставлять беспокоиться».
Нельзя сказать, что запорожцам нравились подобные ультимативные послания. Но на Сечи имелась канцелярия, которая присматривала, чтобы все письма, поступавшие в адрес Запорожской Сечи, регистрировались, и ни одно не оставалось без ответа. Так что отвечали. Отвечали каждому султану, на каждое письмо.
Известному русскому художнику, Илье Ефимовичу Репину, нравилось писать картины подтверждающие исторические события. Переписка турецких султанов с запорожскими казаками его очень заинтересовала. И он решил раскрыть эту тему в двух живописных полотнах: «Турецкий султан пишет письмо запорожцам» и «Запорожцы пишут ответное письмо турецкому султану». Первую из них, Репин хотел создать на естественной турецкой натуре, в султанском дворце, с местным колоритом: диванами, одалисками и янычарами… Но поездка сорвалась. Министерство культуры Турции вначале положительно отнеслось к инициативе Ильи Ефимовича, а потом начало что-то финтить… То натура (султанский дворец), находится на текущем ремонте, то все одалиски заболели гриппом (эпидемия), то мероприятие по созданию картины не входит в смету… А потом потребовали, чтобы Илья Ефимович Репин, прежде чем приступить к этой работе, поклялся на Коране и Библии, что не оскорбит своим полотном чувства верующих мусульман и христиан. Причем, художник должен был это сделать и на русском и на турецком языке…
Илье Ефимовичу вся эта канитель чертовски надоела, а турецкого языка он вообще не знал, и изучать его не собирался. По поводу идиотских требований тупоумных бюрократов из турецкого Министерства культуры, художник отозвался почти теми же словами, какими запорожцы отзывались на требование султанов «добровольно сдаться»… Репин разумно и рационально решил: «Пусть первую картину сами турки пишут».
Художник стал работать над вторым полотном: «Запорожцы пишут ответное письмо турецкому султану». Илья Ефимович создал довольно внушительную картину, и по размеру (3,58м. на 2,03м.), и по содержанию. Когда смотришь на нее, становится понятно, с каким удовольствием, писали запорожские казаки ответ крутому турецкому Махмуду Четвертому, и о чем они писали.
А запорожцы, среди которых не было ни одного человека с дипломатическим образованием, не отличались в своем послании особым тактом. Прежде всего они выразили удивление: какого хрена они должны складывать оружие? Затем казаки откровенно высказали свое мнение о самом правителе Османской Империи Махмуде Четвертом. Напомнили султану, что он на самом деле, не властелин над властелинами, а черт турецкий, сукин сын, козолуп и свинопас. Потом обозвали его разными нехорошими словами, которые при женщинах и детях, не достигших совершеннолетия, произносить не приято. А главное, запорожцы усомнились в рыцарских достоинствах султана. Так открыто и написали: «Какой ты к черту лыцарь, если не можешь голой жопой ежа раздавить!?»