Страница 17 из 39
Из костяшек его пальцев выдвинулись когти. Из горла вырвалось звериное рычание.
– Видно, особы королевской крови заскучали и решили поохотиться на двуногую дичь, а потом хорошенько ее помучить перед смертью, – продолжала я. – Если ты желаешь стоять на коленях перед Сонным королевством, стой. А я пресмыкаться перед ними не собираюсь.
Это стало последней каплей. Тамлин взорвался.
Затрещала ломающаяся мебель. Зазвенели разбитые стекла в окнах.
Но в этот раз я не окружила себя защитной преградой.
Опрокинутый столик сбил меня с ног и швырнул прямо на книжные полки. Я ощутила жгучую боль сразу в нескольких местах и начала сползать на устланный ковром пол. Тамлин подскочил ко мне. У него дрожали руки.
Двери настежь распахнулись.
– Что ты наделал! – крикнул Ласэн.
Он грубо отпихнул оторопевшего Тамлина. Тамлин был настолько потрясен случившимся, что даже не сопротивлялся. Ласэн протянул мне руку, помогая встать.
По щеке у меня ползла теплая струйка крови.
– Тебе надо умыться, – сказал Ласэн, обнимая меня за плечи и выводя из развороченного кабинета.
Я едва его слышала. В голове звенело, а окружающий мир покачивался и вращался.
Караульные (а среди них были Брон и Харт – любимые гвардейцы Тамлина) очумело глазели то на растерзанный кабинет, то на мое лицо.
Что ж, вид у меня был под стать кабинету. Когда мы проходили мимо коридорного зеркала в золоченой раме, я поняла, чем вызван ужас караульных. Глаза у меня были остекленевшими, лицо – мертвенно-бледным, а из большой раны на щеке продолжала капать кровь.
У меня были исцарапаны шея и руки. Но я не возражала против того, чтобы смыть кровь и посидеть в горячей воде. Потом я применю целительные силы – дар верховного правителя Двора зари. А пока пусть полюбуются на меня в таком виде.
– Фейра! – окликнул меня Тамлин.
Я остановилась, зная, что на меня сейчас смотрит множество глаз.
– Я в лучшем виде, – прошептала я. – Прости.
Потом я стерла кровь со щеки и повторила:
– Я в лучшем виде.
Мои слова не убедили никого, а уж тем более Тамлина.
Вздумай я сейчас написать картину, я бы назвала ее «Ловушки и наживки».
Я едва успела залезть в горячую воду купальни, как поймала вопрос Ризанда: «Ты никак покалечилась?»
Сегодня его вопрос звучал совсем тихо, а связующая нить казалась натянутой туже, чем несколько дней назад.
«Есть немного, но ты не волнуйся, – ответила я. – С этим я легко справлюсь». Однако мои порезы и царапины не торопились заживать. Наверное, я слишком усердно подавляла свои целительные способности.
Я долго ждала его ответа. Риз ответил. Он пытался втолкнуть как можно больше слов, зная, что расстояние не позволяет нам переговариваться мгновенно.
«Бесполезно призывать тебя к осторожности. Бесполезно торопить вернуться домой. Но я хочу, чтобы ты вернулась. Поскорее. А еще я хочу его смерти – за то, что он посмел поднять на тебя руку».
Связующая нить доносила не только слова, но и гнев Ризанда. Я попыталась его успокоить: «Он не поднимал на меня руку. Это сделала его магия».
Я сидела в остывающей воде. Наконец пришел его ответ: «Рад, что ты способна с юмором относиться к подобным вещам. У меня вот не получается».
Я отправила ему свой образ с высунутым языком.
Ответ пришел, когда я уже вылезла из воды и оделась. Как и мой, он был бессловесным. В мозгу мелькнуло лицо Ризанда. У него тоже был высунут язык. Но помимо языка, там было кое-что еще.
На следующий день я выразила желание проехаться верхом. Я нарочно выбрала время, когда Брон и Харт несли караул, попросив их меня сопровождать.
По большей части они молчали, однако я чувствовала их внимательные взгляды, когда морщилась после каждой выбоины на тропах весеннего леса. Рана на щеке все еще оставалась заметной, а другие раны, скрытые под одеждой, были причиной моих недовольных гримас. Я рассчитывала на более скорое их заживление, хотя в какой-то мере это играло мне на руку.
Вчера за обедом Тамлин попросил у меня прощения. Я его простила, но Ласэн не разговаривал с ним весь вечер.
Юриан и близнецы выразили недовольство новой задержкой. Я сообщила им, что поранилась и не смогу сопровождать их к стене. Тамлину не хватило смелости предложить близнецам ехать без меня. Увидев на мне багровеющие последствия его вспышки, он прекрасно понял: меня спасло только мое новое фэйское тело. Человеческое тело такого не выдержало бы.
Испробовав на себе невидимую злобу богге (мы с Ласэном все-таки не зря старались), близнецы затаились. На время, конечно. Я не снимала охранительных заграждений, возведенных вокруг себя и других. Это отзывалось во мне постоянной головной болью и не позволяло распознавать другие виды магии. Отдых на границе не принес желанной перемены. Я лишь усугубила свое состояние, попытавшись спасти ту несчастную троицу.
Я позвала Ианту и дипломатично дала ей понять, что нуждаюсь в ее успокаивающем присутствии. Она уже знала все подробности случившегося в кабинете. Ианта вскользь сообщила, что Тамлин побывал у нее на исповеди. Он молился Матери, Котлу и всем прочим божествам, призывая простить ему этот поступок. Я с деланой непринужденностью сказала Ианте, что простила его в тот же вечер. Затем я разыграла очередной спектакль: вначале поблагодарила верховную жрицу за «мудрые советы», а затем, во время обеда, где присутствовали гости из числа придворных и мелких правителей, громогласно заявила, как же нам повезло: Тамлин и Ианта надежно защищают наши земли.
Почему никто не заглянул в суть моих слов? Почему за внешней мишурой не увидел в них вызов? Угрозу?
Это был последний маленький толчок, и события понеслись, словно камень по горному склону.
Едва время перевалило за полночь, как на земли усадьбы вторглись семеро нагов.
Правда, их уничтожили еще на пути к особняку. Их атака захлебнулась благодаря предостерегающему видению, посланному Котлом… угадайте, кому? Естественно, Ианте.
Но хаос и крики разбудили весь особняк. Я оставалась у себя в комнате. За дверью и под окнами замерли караульные. Потом ко мне явился Тамлин: тяжело дышащий, перепачканный кровью нагов. Он сообщил, что атака отбита и мне больше нечего бояться. У одного из убитых нагов нашли ключи от ворот усадьбы. Допрос караульного, потерявшего ключи, отложен до утра. Тамлин пытался все это обставить как незначительное происшествие. Дескать, наги, зловредное племя, распоясались за время правления Амаранты и решили показать свою силу. Тамлин выразил уверенность, что больше таких потуг не будет и наги забудут сюда дорогу.
Словом, Ианта спасла нас от большой беды.
Наутро все мы собрались перед казармой. Лицо Ласэна было бледным и осунувшимся. Круги под глазами. Он провел бессонную ночь, охраняя подступы к особняку.
Рядом со мной стояли близнецы и Юриан. Лица всех троих были хмурыми и непроницаемыми. Тамлин расхаживал перед караульным, привязанным между двух столбов.
– Тебе было доверено охранять покой дома и его обитателей, – говорил Тамлин дрожащему караульному, раздетому до пояса. – Мало того что тебя вчера нашли спящим на посту. Ключи, пропавшие несколькими днями ранее, были выданы тебе. Или ты осмелишься это отрицать? – угрожающе спросил верховный правитель.
– Я… я никогда не спал на посту, – запинаясь, бормотал караульный. – Такого ни разу не было… вплоть до минувшей ночи. Да и тогда я задремал всего на пару минут.
Тугие веревки больно впивались в его тело.
Случившееся не могло остаться безнаказанным. Особенно в присутствии посланцев Сонного королевства, замечавших любой признак слабости при дворе Тамлина.
Тамлин протянул руку. Брон с каменным лицом подал ему плеть.
Караульные, все опытные воины, гвардия Тамлина, переминались с ноги на ногу. Кто-то с откровенной неприязнью смотрел на верховного правителя, кто-то уперся глазами в землю, стараясь не глядеть на унизительное наказание.