Страница 46 из 47
– Они мои враги.
– Все равно: убейте их на берегу, если хотите, но не лезьте во владения араваков. Белые люди, убирайтесь домой, или мы объявим вам войну.
– Я сказал, что мы не питаем вражды к краснокожим. Мы не тронем твое племя, ваши хижины и посевы.
– Белые люди, уходите домой, – упорно повторял колдун.
– Послушай меня недолго!
– Я сказал: уходите домой, или мы объявим вам войну, и не миновать вам смерти.
– Смотри же! Мы прорвемся сквозь лес и без разрешения.
– Мы вам не позволим.
– Но у нас есть оружие, изрыгающее гром и молнии.
– А у нас – стрелы.
– У нас есть шпаги и сабли, которыми рубят людей на куски.
– А у нас – палицы, от которых трескаются самые крепкие черепа.
– Быть может, вы союзники белых, за которыми мы гонимся? – спросил Корсар.
– Нет, мы покончим и с ними.
– Так, значит, война?..
– Да, если вы не уйдете обратно.
– Морские волки!.. – воскликнул Корсар, выскакивая из-за дерева со шпагой в руке. – Докажем им, что мы ничего не боимся! За мной!
Видя, что белые люди двинулись на него с оружием, колдун поспешил убраться. Сопровождаемый музыкантами, он быстро юркнул в кусты.
Черный Корсар велел не стрелять ему в спину, чтобы не давать предлога для возобновления военных действий, а сам бесстрашно двинулся вперед, готовый отразить нападение араваков.
Перед флибустьерами снова был герой Тортуги, не раз доказывавший свою отчаянную храбрость.
Со шпагой и пистолетом в руках, он смело повел вперед маленький отряд, врубаясь в девственный лес и готовясь отразить любое нападение.
Вскоре стрелы стали посвистывать над флибустьерами. Ван Штиллер и Кармо немедленно ответили беспорядочной стрельбой, ибо индейцы так и не показались, несмотря на угрозу колдуна.
Постреливая каждую минуту налево и направо, маленький отряд, до которого изредка долетали отдельные стрелы, успешно преодолел лесную чащу и вскоре вышел на небольшую поляну, в середине которой виднелось озерко, образованное маленькими ручейками.
Поскольку время близилось к вечеру, а индейцы со своими стрелами куда-то исчезли, Черный Корсар приказал разбить лагерь.
– Если им вздумается на нас напасть, – сказал он товарищам, – то лучше встретить их здесь. Поляна достаточно велика, чтобы заметить их появление.
– Лучшего места нам не найти, – заметил каталонец. – Индейцы опасны в зарослях и редко нападают на открытом месте. К тому же я так устрою лагерь, что они не посмеют к нему приблизиться.
– Уж не собираешься ли ты выкопать траншею? – поинтересовался Кармо. – Это слишком долгое дело, дружище.
– Достаточно опоясать лагерь кострами.
– Через костер они перепрыгнут. Это ведь не ягуары, которым достаточно простой головешки.
– А это для чего, по-твоему? – сказал каталонец, извлекая из кармана пригоршню круглых ягод.
– Это что за фрукт?
– Это перец, да еще самый злой. Во время похода я набил им полные карманы.
– Он хорош к мясу, да и то слишком горек.
– А от индейцев он в самый раз.
– Каким же это образом?
– Мы подкинем его в огонь.
– Думаешь, они испугаются его треска?
– Нет, но говорят, он так разъедает глаза, что любой, кому вздумается прыгнуть через костер, несколько часов будет как в потемках.
– Тысяча акул! Да ты перехитришь самого дьявола!
– Говорят, что карибы так обороняются от врагов. Посмотрим, подействует ли это средство, если аравакам вздумается на нас напасть. А теперь давайте наберем валежника и будем спокойно их ждать.
26
Засада араваков
Наскоро закусив сухарями и остатками черепахи, флибустьеры прочесали кусты по соседству и, убедившись, что в них не засели индейцы, стали готовиться к ночлегу. Они постучали по траве палками, чтобы прогнать змей, и разожгли костры, бросив в них побольше перца – отличного средства не только от комаров, но и от врагов и диких зверей.
Не надеясь, что им дадут спокойно поспать, они решили выставить в дозор двух моряков и африканца, их должны были сменить Корсар и каталонец.
Последние, перезарядив для большей надежности аркебузы, поспешили улечься спать, а Кармо и его товарищи расположились вокруг, за кострами, с оружием на коленях.
Огромный лес снова умолк, но его тишина казалась обманчивой. Люди, стоявшие на страже, по опыту знали, что индейцы, опасаясь огнестрельного оружия, предпочитают нападать ночью. К тому же в темноте легче подойти ближе к врагу, особенно в джунглях.
Кармо был бы рад услышать урчание ягуаров или рев пум. Присутствие этих хищников, по крайней мере, говорило бы об отсутствии краснокожих.
Не сводя глаз с окрестных кустов и время от времени подкидывая в огонь пригоршни перца, они провели так часа два, как вдруг африканец, обладавший острейшим слухом, услышал, как кто-то тихонько раздвигает ветки.
– Слышишь, белый кум?.. – прошептал он, наклоняясь к Кармо, раскуривавшему с завидным спокойствием окурок сигары, обнаруженный им в одном из своих карманов.
– Хоть убей, ничего не слышу, дорогой кум, – пошутил флибустьер. – С вечера умолкли и лягушки, которые лают не хуже собак, и жабы, бубнящие, словно из бочки.
– Твой кум слышал, как кто-то раздвигал ветки.
– Значит, белый кум глух как тетерев.
– Тихо!.. Слышишь?.. Хрустнула ветка.
– Ничего не слышу, но раз ты говоришь, значит кто-то сюда лезет.
– Верно, кум.
– Кто бы это мог быть?.. У черного кума глаза, случайно, не кошачьи, не видят ли они в темноте? Тогда бы мы горя не знали.
– Видеть не вижу, но чувствую, что к нам кто-то подбирается.
– У меня аркебуза наготове. Молчи, послушаем.
– Ляг на землю, белый кум, или нас подстрелят из лука.
– Спасибо за совет. Вот уж нет охоты получить отраву в брюхо.
Растянувшись на траве, они знаком велели Ван Штиллеру, караулившему с противоположной стороны, последовать их примеру и затаились с оружием в руках.
Один или несколько человек осторожно крались к лагерю. В зарослях, шагах в пятидесяти от флибустьеров, время от времени колебались листья и слышался хруст веток.
Ясно было, что враги старались незаметно подобраться к лагерю и пустить в ход стрелы.
Африканец и флибустьеры, почти целиком скрытые травой, не двигались, ожидая появления индейцев, чтобы открыть огонь. Внезапно Кармо подскочил, словно озаренный блестящей идеей.
– Кум, – спросил он, – как ты думаешь, они еще далеко?
– Индейцы?
– Да, отвечай поскорее!
– Они еще в зарослях, но если будут двигаться так же, то через минуту будут на опушке.
– Этого вполне достаточно. Ван Штиллер, кинь-ка мне твою куртку и берет.
Тот поспешил выполнить его просьбу, справедливо полагая, что раз уж Кармо просит у него одежду, то в этом есть настоятельная необходимость.
Флибустьер тоже снял с себя куртку. Набрав побольше веток, он кое-как связал два куля, напялил на них куртки, а сверху приладил береты.
– Готовое дело, – сказал он, растягиваясь рядом с африканцем.
– А куманек хитер, – промолвил, смеясь, африканец.
– Без этих чучел индейцы того и гляди угодили бы в Корсара или каталонца. А так оба могут спать под надежной защитой.
– Тихо, кум, идут…
В воздухе просвистели стрелы, и три или четыре из них вонзились в чучела.
– Я готов. Эй, Ван Штиллер, подкинь-ка еще горстку перца.
Тот собирался было привстать, но вынужден был снова пригнуться. В воздухе просвистели стрелы, и три или четыре из них вонзились в чучела.
– Напрасно стараетесь, голубчики. Зря только яд переводите, – пробормотал Кармо. – Высуньтесь-ка хоть на минуту, чтобы можно было вам всыпать.
Видя, что никто не подает признаков жизни, индейцы выпустили в чучела еще семь или восемь стрел, затем один из них, видимо самый храбрый, выскочил из кустов, размахивая своей грозной палицей. Подняв аркебузу, Кармо взял его на мушку. Он собирался было выстрелить, как вдруг где-то в лесу, на расстоянии нескольких миль, послышались четыре выстрела, а вслед за ними душераздирающие вопли.