Страница 35 из 47
Борьба за замок приняла ожесточенный характер. Каждый день вражеская артиллерия неустанно бомбардировала бастионы, и если утром мы еще сохраняли способность сопротивляться, то только потому, что ночью наспех засыпали бреши.
В течение двух недель враги осаждали нас днем и ночью. И они и мы несли большие потери. На все предложения сдаться мы отвечали огнем из пушек.
Мой старший брат стал душой обороны. Отважный офицер, владевший всеми видами оружия, он руководил артиллерией, водил в бой пехотинцев, был первым в атаке и отступал последним.
Отвага этого замечательного воина вызвала тайную зависть в душе командующего-фламандца, что в дальнейшем имело для всех нас пагубные последствия.
Забыв о клятве верности герцогу Савойскому и не побоявшись запятнать своими действиями одну из древнейших фламандских фамилий, он вступил в тайный сговор с испанцами. Место губернатора в американских колониях и крупная денежная сумма должны были служить ему наградой за вероломное предательство. Однажды ночью с помощью своих фламандских родственников он открыл потайной ход и впустил врагов, незаметно подкравшихся к замку.
Мой старший брат, стоявший в дозоре, заметил испанцев и устремился к ним навстречу с солдатами, но предатель встретил его за углом бастиона с пистолетом в руках.
Мой брат упал смертельно раненный, и враги ворвались в город. Мы сражались за каждую улицу, за каждый дом, но замок пал, и мы едва успели спастись с немногими верными людьми, поспешно отступив в Куртрэ…
Скажите, сеньорита, вы простили бы этого человека?
– Нет, – ответила девушка.
– Мы поклялись казнить предателя за смерть нашего брата и по окончании войны долго разыскивали его сначала во Фландрии, а потом в Испании.
Узнав, что его назначили губернатором одной из самых сильных испанских крепостей на Американском континенте, я со своими братьями приобрел три судна, и мы отправились в Великий залив, горя желанием наказать предателя.
Так мы стали корсарами. Самый отчаянный, но менее опытный из нас, Зеленый Корсар попал в руки заклятого врага и был вздернут на виселице, как разбойник с большой дороги. Затем настал черед Красного Корсара, но и с ним судьба обошлась так же круто.
Оба моих брата, угодившие на виселицу, покоятся теперь на дне моря и ждут, когда я отомщу за них. Теперь же, часа через два, если Бог даст, предатель будет в моих руках…
– И что вы с ним сделаете?
– Повешу, сеньорита, – ответил холодно Корсар. – Затем уничтожу всех, кто имеет несчастье носить его имя. Он разрушил мою семью, я разрушу – его. Я поклялся в этом в ту ночь, когда опустил Красного Корсара на дно моря, и сдержу свое слово.
– Но где мы находимся? Как называется город, которым правит этот человек?
– Скоро узнаете.
– Но как зовут губернатора? – спросила с тревогой девушка.
– Вы хотите знать его имя?
Молодая фламандка поднесла к лицу шелковый платок и вытерла холодный пот, выступивший на лбу.
– Не знаю, – сказала она прерывающимся голосом. – В юности я, кажется, слышала от военных, служивших у моего отца, историю, похожую на ту, которую вы только что мне рассказали.
– Этого не может быть, – возразил Корсар. – Вы никогда не бывали в Пьемонте.
– Нет, никогда, но прошу вас, назовите мне имя этого человека.
– Хорошо, я вам скажу: его зовут герцог Ван Гульд…
В ту же минуту пушечный выстрел гулко прокатился над морем.
Черный Корсар бросился вон из салона.
– Светает! – вскричал он.
Молодая фламандка пальцем не шевельнула, чтобы удержать его. В отчаянии она заломила руки, затем беззвучно, словно пораженная молнией, упала на ковер.
19
Штурм Маракайбо
Пушка, из которой был дан выстрел, находилась на корабле Олоне. Он возглавлял эскадру, дрейфовавшую в двух милях от Маракайбо, возле форта, расположенного на высоте, защищавшей вместе с двумя островками вход в город.
Кто-то из побывавших с Зеленым и Красным Корсарами в заливе Маракайбо посоветовал Олоне высадить буканьеров именно здесь, чтобы зажать в клещи форт, господствовавший над входом в озеро, и флибустьер поспешил дать сигнал к военным действиям.
С изумительной быстротой матросы со всех кораблей спустили на воду шлюпки; в них, как по команде, попрыгали буканьеры и флибустьеры, забрав с собой ружья и абордажные сабли.
Когда Черный Корсар добрался до мостика, Морган уже разместил в шлюпках шестьдесят человек, отобранных из наиболее предприимчивых и крепких.
– Капитан, – сказал он, обращаясь к Черному Корсару, – нельзя медлить ни минуты. Скоро моряки начнут атаку, а наши флибустьеры должны первыми пойти на штурм форта.
– Олоне давал какие-нибудь указания?
– Да, сеньор. Он приказал уберечь флот от обстрела из форта.
– Хорошо. Примите командование «Молниеносным».
Поспешно надев боевые доспехи, поданные ему боцманом, Корсар спустился в большую шлюпку, ожидавшую его у левого борта, в которой сидели уже тридцать человек.
Начинало светать, а потому надо было поторапливаться с высадкой на сушу, иначе испанцы могли сосредоточить в форте значительные силы.
Все шлюпки, переполненные людьми, быстро заскользили по зеркальной поверхности залива, направляясь к поросшему лесом крутому берегу, постепенно переходящему в возвышенность, на вершине которой чернел гигантский массив форта – мощной крепости, вооруженной шестнадцатью крупнокалиберными пушками и имевшей, по всей видимости, немалое число защитников.
Испанцы, встревоженные выстрелом пушки с корабля Олоне, поспешили выставить на подступах к крепости несколько заслонов и немедленно открыли яростный огонь из пушек.
Ядра сыпались, вспучивая воду и поднимая фонтаны брызг вокруг шлюпок, но флибустьеры ловко маневрировали, и ядра почти не достигали цели.
Молниеносными бросками и головокружительными поворотами они не позволяли противнику вести прицельную пальбу.
Три шлюпки, возглавляемые Олоне, Черным Корсаром и Мигелем Баском, вырвались вперед и, управляемые сильнейшими гребцами, быстро приближались к берегу, стараясь опередить отряды испанцев, уже пробиравшихся к морю, чтобы занять удобные позиции.
Пиратские корабли держались подальше от флота, дабы не попасть под огонь его шестнадцати мощных орудий, но «Молниеносный» под командованием Моргана подошел на тысячу футов к берегу и прикрывал высадку стрельбой из носовых пушек.
Через пятнадцать минут, несмотря на яростную перестрелку, первые шлюпки пристали к берегу. Прибывшие в них буканьеры и флибустьеры, не дожидаясь остальных, стремительно выскочили на сушу и бросились в лес следом за своими вожаками, чтобы отбросить назад отряды испанцев, засевших на склонах холма.
– В атаку, ребята! – закричал Олоне.
– Вперед, морские волки!.. – прогремел Черный Корсар, бежавший со шпагой в правой и пистолетом в левой руке.
Испанцы встретили нападавших шквальным огнем, но результат был ничтожный: мешали деревья и густые кустарники, покрывавшие склоны холма.
Крепостные пушки также продолжали стрелять с оглушительным грохотом, изрыгая в сторону врага огромные ядра. Вокруг флибустьеров и буканьеров с шумом рушились деревья, на голову падали срезанные пулями ветви, плоды и листья, но ничто не могло остановить их.
Они обрушились на врага, словно лавина, сметающая все на своем пути, смяли испанские заслоны, изрубив солдат абордажными саблями, и, невзирая на упорное сопротивление последних, смело двинулись вперед.
Немногим испанцам удалось спастись бегством, ибо почти все предпочитали умереть с оружием в руках, но не сдаваться.
– На штурм крепости! – вскричал Олоне.
Окрыленные первым успехом, корсары взобрались по склону, стараясь незаметно пробраться сквозь густые заросли.
Их стало уже более пятисот, поскольку к ним подоспели товарищи, но взять крепость было нелегко: у нападающих не было лестниц. К тому же испанский гарнизон состоял из двухсот пятидесяти доблестных солдат, защищавшихся с беспримерной отвагой и вовсе не собиравшихся сдаваться.