Страница 11 из 17
– Милейший, вы ничего странного утром не заметили? – Нет, ничего.
– А снег? Снег на Кипре в июле вас не смущает?
Лифт остановился, и старик, не дожидаясь ответа, как-то очень ловко шмыгнул в открывшуюся дверь и исчез. Глеб вышел за ним с желанием продолжить разговор. Ведь получается, что снег был, и другие люди его видели. Но странного спутника и след простыл.
В «Тропикане» – обычная обстановка. И пятнадцать лет назад, и сейчас неторопливо ходит не меняющийся с годами Андреас. Вот он словно из-под земли появился перед столиком.
– Доброе утро, Глеб! Рад снова приветствовать вас на Кипре, – на безупречном английском, вежливо улыбаясь, произнёс Андреас.
– Доброе утро! Ничто не меняется в этом мире, и это хорошо. Андреас, ты, как всегда, на месте! Я словно домой вернулся. Люблю Кипр! Рай земной! Но когда очень жарко, мы, русские, мечтаем о снеге.
– Снег и у нас выпадает. В горах. В январе.
Разговор не получился. Андреас ничего необычного не видел. А старичок-сморчок что-то знает, не зря задавал дурацкие вопросы. Куда же этот гриб запропастился?
Покончив с завтраком, Глеб отправился к морю прогуляться. Рядом с кафе – маленький искусственный пруд, и если остановиться и постучать легонько по перилам мостика, то в воде появляются огромные рыбины: красные, белые, бурые, разноцветные. Смотрят выпученными глазами и причмокивают. Еду выпрашивают. Кинешь кусочек хлеба, и они тут же на него бросаются, устраивая водоворот. Кормить рыб не разрешали, но Глеб всегда это делал. У него даже любимица была – чёрная и блестящая, как антрацит. Но сейчас её не было видно, и он стал бросать хлеб новой, оранжевой особи, пытаясь попасть ей прямо в разинутую пасть. Откуда она взялась такая шустрая? Из воды выскакивает, чтобы на лету перехватить добычу.
– Не вымерзли, холеры, за ночь! И эта дура тут как тут, – раздался знакомый голос рядом с ним.
От неожиданности Глеб вздрогнул – всё тот же дед за его спиной. Пришлось отвечать:
– А чего им мёрзнуть? Жара уже с утра, а к полудню невыносимо станет.
– Не скажите, милейший. По-всякому бывает ночами. Кера проказничает. А вы её подкармливаете. Зачем? Кроме зла, от неё ничего не жди. Сволочь! Шкуру поменяла. Была чёрной, стала оранжевой. Ишь ты! Даже пасть изнутри цветная!
Оранжевая рыба почти совсем вылезла из воды. Казалось, что она стоит на хвосте и вытягивается к нему.
Отшатнувшись от перил, Глеб чуть не столкнулся с давешней женщиной из лифта.
– Извините! Здесь только что стоял старичок. Вы не видели его?
– Старый маразматик! Он постоянно здесь шастает. Людей пугает своими дурацкими выходками. Держитесь от него подальше, – дама оценивающе посмотрела на Глеба и вихляющей походкой прошествовала к морю.
«Идиотизм какой-то. Что они здесь, с ума все посходили? Старичок со странными фантазиями. Появляется-исчезает неожиданно. Оранжевая рыба, стоящая на хвосте. И баба какая-то ненормальная».
Поискал глазами оранжевую рыбину, но бассейн был пуст.
Странности на этом не закончились. Глеб застрял в лифте и проторчал там минут пятнадцать, пока вызвали служащего, и тот освободил его из заточения. Потом дверь номера долго не открывалась, пришлось идти на ресепшн. Ключ оказался размагниченным, и девушка-менеджер, недоумённо пожав плечами, выдала ему новый с таким видом, будто это он виноват – недотёпа из русской деревни.
До обеда Глеб провалялся на пляже под зонтиком, несколько раз заходил в море, плавал. Потом встретил знакомую пару из Чехии, мужа и жену. Вообще-то они россияне, но живут в Праге, в собственном доме, а на Кипр приезжают покупаться, да и с земляками пообщаться. Мужчина заработал свой капитал где-то на севере, то ли в Тюмени, то ли в Сургуте, и сейчас супруги наслаждаются прелестями жизни. Яков и Майя. Приятнейшие люди. Глеб увидел в воде Майю и подплыл к ней.
– Рад приветствовать вас, Майя! Вы Кипру не изменяете.
– О, Глеб! Здравствуйте! Якову здесь нравится. А от добра добра не ищут. Один раз съездили на Мёртвое море, наглотались солёной воды, и больше – ни-ни.
– Как же вы там воды наглотались? Говорят, она такая солёная, что утонуть невозможно.
– А Яков тонет, и я тону. А не тонет сами знаете что.
Хотя Глеба и покоробила сомнительная шутка, но он посмеялся вместе с Майей. Вернулись на мелководье, поговорили ещё минут десять, стоя в воде.
– Майя, вы не встречали здесь старичка такого странного?
И Глеб в подробностях описал деда.
– Как же! Встречала. Это – местная достопримечательность. Он всегда в это время года появляется в нашем отеле. Милый такой, но действительно странный. Рассказывает о снеге, который якобы ночью выпадает. О керах, которые появляются и пакостят добрым людям.
– Керы? Да, он упоминал какую-то керу. По-моему, о рыбе он говорил. А что это такое?
– Зловредные существа. Они в древнегреческой мифологии упоминаются. Могут вредить людям. А старичка зовут Пётр, и фамилия у него такая рязанская – Редька. Он академик каких-то оккультных наук. Безвредный дедуля.
– А даму в широкополой соломенной шляпе видели? Она мне встретилась сегодня два раза, в лифте и возле водоёма с рыбами. Старичка, Редьку этого, назвала маразматиком, сказала, что он ходит и людей пугает небылицами.
– Нет, не знаю такой женщины, – отрезала Майя.
Обедать Глеб отправился в таверну к Тони. Вообще его имя Адонис, но все русские туристы зовут его Тони. Невысокого роста, улыбчивый и очень доброжелательный. Вкусная кипрская еда, большие порции. Новичков Тони об этом предупреждает и советует брать одну порцию на двоих. Этим он и подкупил в своё время Глеба.
– Как бизнес, Тони? – спросил он приятеля после взаимных приветствий. – Год с тобой не виделись. Надеюсь, всё о’кей?!
– Нормально. Сига-сига! – отвечает Тони по-гречески с ударением на «а», что означает «мало-помалу».
Киприоты не жалуются на жизнь. Да и грех тут жаловаться. Погода прекрасная. Всё растёт. Легко можно прокормиться, если немного потрудиться. Глеб решил поспрашивать Тони о чудесах и странностях сегодняшнего утра. Рассказал ему историю о снеге. В ответ Тони посмеялся и сказал, что снег среди лета на Кипре – это почти то же самое, что цветущие пальмы в январе в Москве.
– Шутишь, Глеб? Вы, русские, любите пошутить.
– А деда знаешь? Такой старичок в белой бейсболке с красным козырьком. Чуть больше метра ростом. Говорят, что его имя Пётр.
– Он ко мне не ходит обедать. Я вижу его на балконе гостиницы по утрам. Он какие-то странные пассы делает руками. А однажды ворона с дерева слетела и стала его атаковать! Никогда наши вороны не нападают на людей. А эта набросилась на старика. Возможно, когда-то гнездо разорил? Вот ворона и мстит ему.
– Тони, а женщина в длинном цветастом платье и в широкополой шляпе заходила в твоё кафе? Сегодня или вчера?
– Нет, не видел.
Когда Глеб рассказал о надписи на шляпе «I’m buster», Тони рассмеялся:
– Да это шутит кто-то из отдыхающих. Дарят туристам бейсболки и шляпки. Многие носят. «Buster» – что-то вроде «придурок» или «урод», а некоторые переводят как «хороший парень». Кто его поймёт, что эти шутники имеют в виду. Чудаки! Шоу, что-то вроде «Чудаки на Кипре»!
После обеда в таверне Глеб зашёл в «Тропикану» выпить чашечку кипрского кофе. Кроме кофе его привлекало это место тем, что там работала киприотка Деспоина. Все звали её просто Деспо. Маленького роста, с вечной улыбкой, большими тёмными глазами, Деспо ему очень нравилась. Однако в этот раз вместо Деспо у стойки стоял пожилой мужчина с талией почти в два обхвата. Неприятный. «Обойдусь без кофе», – решил Глеб и отошёл к клетке с попугаем. Старый попугай – неизменный атрибут кафе. Его знают все гости отеля. По утрам он, передразнивая котов, громко и пронзительно мяукает. Бывает, что свистит, а иногда выдаёт какие-то перлы на греческом языке.
Попугай дремал на жердочке. Вдруг он встрепенулся, зло посмотрел на Глеба и закричал по-русски: «Балда! Балда! Балда!» Не иначе, наши туристы научили. Хорошо, что хоть материться не стал.