Тайная жизнь гениев

И все же, несмотря на болезни, Пруст не был домоседом. Например, ему нравились продолжительные автомобильные поездки. И для этих целей он обзавелся даже собственным автомобилем— в то время достаточно редкое и дорогое приобретение.

Имел Пруст и личного водителя – молодого, симпатичного, но несколько вульгарного юношу. Это был выходец из Монако Альфред Агостинелли. Ему недавно стукнуло 19 лет. И поэтому трудно сказать, что больше привлекало внимание Пруста во время его загородных путешествий: благоухающие сады и цветы или его шофер.

Но недолго Агостинелли украшал жизнь писателя. В 1914 году Альфред уехал на юг Франции и поступил в авиашколу. Однако во время второго тренировочного полете его самолет упал в море. Альфред погиб…

Впрочем, Пруст недолго оставался в одиночестве. Еще в 1911 году, находясь в гостях у графа Орлова, Марсель обратил внимание на тридцатилетнего лакея, носившего редкое и довольно изящное имя – Альбер де Кюзиа. Но Пруста поразила даже не красота молодого человека, а его глубокие знания родословной почти каждой знатной фамилии. И когда писатель достаточно близко сошелся с Альбером, он неоднократно прибегал к его консультациям для своих романов.

Спустя какое-то время уже поизношенный Альбер де Кюзиа открыл в Париже публичный дом для мужчин с нетрадиционными сексуальными наклонностями. И Пруст не только материально поддерживал предприимчивого Альбера, но и сам нередко посещал это сомнительное заведение, известное среди соответствующей публики как «Отель Мариньи».

Грехи юности

Говорят, что автор знаменитой «Эмиль, или о Воспитании» с большой неохотой вспоминал некоторые эпизоды из своей юности. И это понятно. Ведь в молодости Жан Жак Руссо какое-то время был законченным извращенцем. Он находил пустынные улицы, глухие переулки или темные аллеи и, якобы удовлетворяя естественные потребности, располагался так, чтобы показать проходящим девушкам и женщинам свои обнаженные ягодицы. И он испытывал неописуемое наслаждение, когда женщины, негодуя, обзывали его самыми обидными словами. А при мысли, что кто-нибудь из них так рассердится, что поймает его и высечет розгами, его буквально лихорадило, поскольку ему этого очень хотелось.

Однажды он проделал свое любимое действо возле колодца, из которого несколько девушек набирали воду. И вдруг одна из них, увидев молодого человека в непристойной позе, в испуге начала громко кричать, Руссо едва унес ноги от сбежавшихся на шум мужчин и женщин.

А вспыхнула эта страсть у Жан Жака еще в малолетстве: 8-летним мальчиком Жан Жак неожиданно влюбился в свою воспитательницу мадемузель Ламберье. В столь юные годы будущий писатель и философ не выделялся особой живостью мысли, да и в целом не отличался особым прилежанием в учебе. Поэтому воспитательница нередко выговаривала ему и грозила наказать розгами. Но эти угрозы на Руссо не действовали.

И однажды мадемузель Ламберье перешла от слов к делу и отхлестала воспитанника по голым ягодицам. Но тот вместе с болью и стыдом испытал еще и неведомое ранее сладострастное ощущение. Оно вызвало у него неудержимое желание подвергнуться наказанию розгами снова, и, когда вскоре это случилось, он опять испытал то же чувство наслаждения. Возникла условно рефлекторная связь между чувством боли и половым возбуждением, которая сохранялась еще довольно продолжительное время. Эта страсть оказалась столь велика, что он примыкал к группе девочек и начинал играть с ними в «школу», требуя от тех из них, которые играли роль учительницы, сечь его розгами.

Для Руссо была присуща еще одна сексуальная странность. Его мог обуять восторг даже от одного вида некоторых предметов. Ему, например, нравилось бродить по комнате и целовать кресло, шторы на окнах и даже пол.

А как-то раз одна его знакомая дама отдала Руссо свою нижнюю юбку. Ей хотелось, чтобы из нее скроили Жаку жилет. Руссо написал: «В эмоциональном порыве я поцеловал и записку, и юбку раз двадцать… У меня такое ощущение, что она разделась, чтобы одеть меня…»

В своей «Исповеди» Руссо также признается, что до тридцати лет у него не было сексуальных связей с женщинами. И он, чтобы удовлетворить свои естественные желания, предавался исключительно мастурбации. При этом он представлял себе различные возбуждающие картинки.

Впрочем, особых успехов на любовном фронте Руссо так и не достиг. Скорее, наоборот. Так, за целый год своего пребывания в Венеции он имел только два более-менее близких контакта с женщинами, если можно так назвать эти его приключения. И то эти два случая появились исключительно по воле его друзей. В первом его друг Доминик предложил Руссо молодую падуанку. Писатель попросил женщину спеть, а через полчаса, так и не прикоснувшись к ней, ушел.

Второй подарок подобного рода для Руссо за оказанную услугу сделал некий капитан торгового судна. Он предложил ему на ночь двадцатипятилетнюю брюнетку, отличавшуюся живостью и очарованием. Будучи осведомленной об особенностях характера своего клиента, женщина решила взять инициативу в любовной игре на себя. Но в тот самый момент, когда необходимо было продемонстрировать ответную реакцию, Жан-Жак потерял всю свою мужскую силу. Ноги окаменели, на лбу выступил пот, и все усилия ни к чему не приводили. В конце концов женщина потеряла терпение и, оправив корсаж, презрительным тоном произнесла: «Джанетти, оставь женщин и займись математикой».

Перед уходом он просил женщину о новом свидании на следующий день, но она предложила встретиться на третий день. При этом добавив, что Руссо требуется отдых. Но когда он пришел к ней, она не пожелала его принять.

А любовь мимо прошла…

Знаменитый датский сказочник Ханс Христиан Андерсен (1805–1875) отличался высоким ростом и худощавым телосложением. Его худое лицо украшали маленькие голубые глаза и острый нос. Руки и ноги у него были относительно длинными, поэтому в шутку его иногда называли «аистом» или «фонарным столбом».

Андерсен постоянно преследовали несколько фобий. Так, он опасался огня, считая, что именно в пожаре ему суждено погибнуть. Поэтому, отправляясь в путешествие, он всегда запасался длинной веревкой на тот случай, что, если в гостиничном номере вспыхнет пожар, он с ее помощью спасется.

Его также мучил страх быть похороненным заживо. Поэтому он часто напоминал друзьям, чтобы те, прежде чем предать его земле, разрезали одну из артерий. Если же он болел, то всегда клал на прикроватный столик записку следующего содержания: «Это только кажется, что я умер».

Что же касается интимной жизни великого сказочника, то и здесь у него не все было гладко. Более того, как считает большинство биографов писателя, он вообще не имел ни одной сексуальной связи ни с женщинами, ни с мужчинами. Но желания интимной близости у Андерсена, вероятно, все-таки появлялись. Так, в 1834 году, находясь в Неаполе, он сделал в дневнике следующую запись: «Всепожирающие чувственные желания и внутренняя борьба… Я по-прежнему сохраняю невинность, но я весь в огне… Я наполовину больной. Счастлив тот, кто женат, и счастлив тот, кто хотя бы помолвлен».

И тем не менее в жизни Андерсена были три женщины, которых он любил, но, увы, ни у одной из них ответного чувства вызвать не смог. Первой задела чувственные струны Ханса Риборга Войгт – 24-летняя сестра его школьного товарища. Ее милое личико и непринужденность в поведении зажгли в чувственном сердце Андерсена, которому шел 23 год, настоящую любовь. И прояви он больше настойчивости и уверенности, возможно, между ними завязались бы тесные отношения. Но, к сожалению, таковым он не был. Когда писатель умер, в его квартире нашли сумочку, в которой хранилось письмо от Риборг. Но его, согласно завещанию писателя, не вскрыли.

Еще одной женщиной, появившейся в жизни Андерсена, была 18-летняя Луиза Коллин. Первое время писатель пытался найти в ней утешение и сочувствие, которые требовались ему после прекращения отношений с Риборг. Однако со временем он уже был без ума от Луизы. Правда, и в этот раз ответного чувства не последовало.