Страница 89 из 111
– Там все не так, вы знаете, – говорил Шульц, с каждым словом все больше успокаиваясь. – Маги живут по другим законам, а с оборотнями вообще разговор другой. Обычных людей там почти нет. Вампиров – нет вообще. Там все не так. Там такое солнце, знаете. Оно сжигает. Я видел, как молодые парни отправлялись домой стариками. Это сейчас год службы на Востоке идет за три – в мое время никаких поблажек не было. Война только-только закончилась, во всем мире был тот еще бардак. А местные – они как будто не старились. Нам, конечно, запрещали тесные контакты, но кто следит за дисциплиной в крохотной роте в центре пустыни? Только дурак бы не заметил, что местные не старятся не все – а только те, кто дружил с солдатами. С офицерами они не контактировали, еще бы. Любой маг с более-менее высоким чином раскусил бы их вмиг. А так… Нам было скучно и тоскливо. Но мы служили всего год – и за тот успевали измотаться. А мне вот не повезло.
Шульц усмехнулся, облизнул сухие губы.
– Или повезло. Я наглупил – и меня разжаловали в рядовые. Да еще на год оставили. Вот тут-то я и начал замечать. За год оно не так бросается в глаза, а за полтора – уже да. Местные не старились. И из всех солдат и младших офицеров местные предпочитали магов. С оборотнями не общались. Со старшими офицерами – тоже. Людей у нас не было. Я думал долго, потом поделился своими мыслями с одним из рядовых. Тот был умный парень. В общем, мы прижали одного из местных.
Себас неслышно возник за спиной Шульца и поправил присоску. Тот даже не обратил внимания, глядел только на Даана, как будто больше никого в лаборатории не осталось.
– Прижали, – с удовольствием повторил Шульц. – У нас там не было всяких штучек, как у вас сейчас, знаете ли. Но если взять руку…
Он растопырил пальцы на одной из рук, прикованных к столу.
– И по фаланге разбивать. Начиная с мизинца. Даже оборотни ломаются. Тот, кого мы взяли за жабры, тоже сломался. Оказывается, местные сосали из нас магические силы, потому и не старились. А мы – да. Тот, кого мы взяли, не смог нас научить, он был молодым и глупым. Поэтому мы его просто прикопали недалеко от базы. Даже не убивали – зачем? Видели бы вы тамошних муравьев.
Маттиас снова повозился за спиной Абеля, и в этом простом движении было слышно, насколько сильно изменилось настроение Маттиаса за время рассказа Шульца. Абель незаметно сунул руку под пиджак и прижал ладонь к груди, сдерживая тошноту. Мальчишке было полезно поприсутствовать на таком допросе, но Абель и сам не ожидал, что услышит… такие откровения.
– Мы нашли одного из старших. С ним пришлось повозиться, но в итоге он сдался.
Шульц усмехнулся, и Абель подумал, что не хочет, очень не хочет, ни за что в жизни не захотел бы узнать, почему тот африканец сделал то, что хотел от него Шульц.
– Он нас научил. У Йонаса, – Шульц впервые назвал своего до сих пор безымянного сообщника, – получалось лучше, чем у меня. А мне пришлось держать себя в руках до возвращения домой. Местные не очень-то подходили на роль доноров, а со своими я боялся – и так одного чуть до смерти не высосал. Зато до-ома… Дома все было хорошо. Дома меня ждала девушка. Посильнее меня, но мне только того и нужно было. Мы сыграли свадьбу. И даже прожили вместе почти десять лет. Оказалось, что чем ближе знаешь кого-то, тем легче сосать из него… в меру. Но она все равно умерла. Мне было жаль.
– Кого? – буркнул Маттиас.
Абель повернулся к нему, недовольно нахмурившись, но Шульц все равно, кажется, ничего не заметил и продолжал:
– Я начал странствовать. Не так-то просто найти мага, который подпустит тебя настолько близко, чтобы ты мог сосать из него магию незаметно. В конечном итоге я встал перед выбором: либо уходить вглубь Херцланда, к медведям, либо пересекать границу. Так я оказался здесь, в Маардаме. А вот тут все внезапно стало просто и хорошо. Моя девочка…
В голосе Шульца проскользнуло что-то похожее на нежность. С такой нежностью фермер говорит о лучшей из своих коров.
– Она была чудесна. Сильная, открытая – я наслаждался каждым мигом рядом с ней. А потом вы ее убили.
Абель скрипнул зубами.
– Не забывайся, Шульц, – негромко сказал Даан.
– Я остался один, – усталым голосом отозвался Шульц. – И пришел в панику. Внезапно оказалось, что я слишком привык полагаться на одного донора. Может, мое время пришло, не знаю. Прошла всего неделя, и я… Можно?
Он пошевелил пальцами. Себас неслышно щелкнул чем-то, освобождая одну из рук Шульца, которую тот поднес к голове.
– Вот, смотрите, – сказал Шульц, запустил пальцы в волосы и потянул.
Волосы отделялись от его головы так легко, как будто были приклеены к коже непрочным клеем. Шульц выдернул целую прядь и бросил ее на стол перед Дааном – в ярком освещении лаборатории было прекрасно видно, что все до единого волоска в этой пряди были не просто светлыми, а седыми.
– Я старел стремительно. И запаниковал. У меня не было времени искать, налаживать контакты – пришлось вылавливать среди посетителей бара. Я знал, что сильно рискую, но гораздо больше я боялся однажды проснуться и не смочь встать с кровати из-за того, что мои кости станут хрупкими. Какими и должны были стать почти полвека назад.