Нижние Земли

В курилке возле крыльца маячили две фигуры. Две ладных женских фигуры. Одна принадлежала Элис, а вторая…

Марк, не глядя, дотянулся и потрепал Риккерта по голове с волосами точно такого же рыжеватого отлива, как у второй женщины в курилке.

– Держись, парень, – серьезно сказал Марк.

Риккерт угукнул еще раз.

Эрика не обернулась, пока они не подошли на расстояние нескольких шагов. Из-за ее спины Марку было видно сконфуженное лицо Элис, которая явно очень хотела оказаться где-нибудь подальше отсюда.

– Мам? – нерешительно сказал Риккерт после толчка Марка.

– Иди в машину, – все еще не оборачиваясь, сказала Эрика.

Риккерт набычился и быстро шагнул назад. Марк еле успел удержать его за плечо.

– Поезд через час, – голос Эрики по холодности мог бы соперничать с тоном Свена Кристенсена, будь он неладен. – Твои вещи в багажнике.

– Я не поеду, – негромко, но твердо сказал Риккерт.

Эрика наконец повернулась, одарила Марка пылающим взглядом – полной противоположностью льду в ее словах – и повторила, делая отчетливые паузы между словами:

– Я. Сказала. Иди. В машину.

– Я. Сказал. Я. Не поеду, – эхом отозвался Риккерт, поднимая подбородок и прищуриваясь.

– Эй, парень, полегче, – сказал Марк, сжимая пальцы у Риккерта на плече.

Тот, казалось, и не заметил.

Зато заметила Эрика.

– А тебе лучше бы вовсе молчать, – сказала она, щурясь почти так же, как Риккерт. – Это ж надо было додуматься – таскать ребенка по городу сейчас. В компании с оборотнем!

– Я не ребенок, – подал голос Риккерт, но уже не так уверенно.

Эрика потерла лоб и снова посмотрела на него.

– А где… – начал было Марк.

Задать вопрос полностью ему не позволил хлопок входной двери и мягкий голос Элеоноры Галенкаф:

– Эрика, Риккерт. Мы вас ждем. Чай уже почти остыл. Вы как раз успеете выпить по чашечке до поезда.

Она легко сбежала по ступенькам и приобняла Риккерта, уводя его из-под руки Марка и что-то воркуя на ухо. Мягкой настойчивости Элеоноры сопротивляться не мог никто – даже одиннадцатилетний мальчик, разрывающийся между отцом и матерью. Риккерт еще побурчал недовольно, но в его голосе уже не было той стальной решимости, что еще минуту назад. Как и в Эрике. Она задержалась на секунду, посмотрела на Марка неожиданно больным взглядом и тихо, так, чтобы ее не было слышно с крыльца, сказала:

– Ты же понимаешь.

Марк отвел взгляд и посторонился, пропуская ее.

Элис ничего не спросила, но очень красноречиво перевела взгляд с закрывающейся за Эрикой двери на Марка. Тот чихнул, потер под носом рукавом, вытащил из кармана пачку сигарет и зажигалку. Элис затушила свою сигарету и, поколебавшись, вытащила из своей пачки еще одну.

– Ты же знаешь, что Бернар – не урожденный оборотень? – спросил Марк, щелкая зажигалкой.

Элис кивнула и потянулась сигаретой к огоньку.

– Риккерт родился до того, как Бернара… – Марк мимолетно и горько усмехнулся. – Покусали. Он на сто процентов человек и оборотнем может стать только так же, как его отец. Вот если у Бернара будет второй ребенок, тот может стать оборотнем. Или ребенок ребенка. Там сложно все.

– Да, я знаю, – сказала Элис и выпустила клуб дыма. – У нас был курс генетики, ммм… unhuman генетики.

Марк рассеянно кивнул.

– И к чему ты это? – поинтересовалась Элис.

Марк наконец подкурил и глубоко затянулся.

– Риккерт – не оборотень, – невнятно сказал он. – Но он пахнет оборотнем. Понимаешь?

Элис задумчиво покивала.

– Разве вампиры чувствуют запахи так же, как вы?

– Нет. Это не запах. Не знаю. Это что-то, наверное, на молекулярном уровне. Или на каком там они чувствуют, – Марк затянулся еще раз, второй затяжкой почти добив сигарету до фильтра. – Если ты тесно общаешься с оборотнем, вампиры будут реагировать на тебя почти так же, как на оборотня. Ну, может, чуть послабее. У ликантропоманов реакция, конечно, сильнее.

– Ликантропоманов, – повторила Элис и скривилась. – Любите вы здесь сложные слова.

– Мы? – Марк поднял брови. – Здесь? Сложные слова?

Элис заметно смутилась и отвернулась, нервно сжимая в пальцах сигарету. Марк глядел на нее с веселым интересом, не спрашивая больше и не настаивая на продолжении.

– Это противоестественно, – пробормотала Элис, упорно глядя в сторону.