Нижние Земли

– Вполне возможно, что кровь унесли, чтобы использовать в дальнейшем, – не обращая на него внимания, говорила Элис. – Заклинаний, где необходима человеческая кровь в таком количестве, много, но все они относятся к запрещенным. За последние несколько десятков лет зафиксировано меньше ста случаев их использования. И почти всем этим случаям был присвоен код «один-ноль».

Атмосфера в кабинете, и так не слишком светлая, окончательно превратилась в мрачное молчание.

– Возможно, кровь нужна не для одного заклинания, а для нескольких, – наконец сказала Элис.

Ружа, сидевшая рядом с ней, застонала и взялась за голову. На этот раз серьги звенели беспрепятственно, но их звон, казалось, тонул в сгустившемся воздухе.

– Это будет еще хуже, – глухо сказала она, массируя виски. – Заклинания, в которых используется человеческая кровь – это всегда…

Она не закончила предложение, но и без этого было понятно, что ничего хорошего Третий децернат не ждет. Как, похоже, и весь Маардам.

Это было странное чувство: когда ты понимаешь, что другие могут испытывать то же, что и ты, но не хочешь этого признавать. Марку было плохо, буквально как с похмелья, если бы у оборотней оно было затяжным и сильным. То количество крови, добытой не без использования магии, оставило такой изрядный след, что Марк не знал, готов ли он вообще допустить своих ребят до места преступления. Он не хотел, чтобы они чувствовали то же самое.

Марк был зол на себя, почему-то на Тео, на начальство, мэра города, бога, синоптиков, луну в Венере, тех, кто хлопает дверью, когда ее можно просто прикрыть, тех, кто выключает кондиционер, тех…

Агнешка ткнулась носом ему в плечо и что-то пробубнила.

– Чего? – мрачно переспросил Марк, подталкивая ее плечом.

Агнешка потерла ушибленный нос и повторила:

– У нас неприятности.

– Да что ты говоришь! – сделал вид, что удивился Марк. – У нас никогда в жизни не было неприятностей, и вдруг…

– Смешно, – прервала его Агнешка. – Нас Инспектор ждет. Нас – это нас всех, – пояснила она так, как будто от повторения становилось понятнее.

Но Марк ее понял.

– А самое херовое знаешь, что?

– Догадываюсь, – еще сильнее помрачнел Марк. – Одежда, да?

Судя по кислому лицу Агнешки, обер попал в яблочко. В самую больную тему для всего Третьего децерната и оборотней особенно – дресс-код.

– Марк, у меня нет классической одежды, – тоскливо протянула Агнешка.

Для девушки она в принципе была очень неприхотлива в одежде: футболки и джинсы ее вполне устраивали.

– Ничего, попросим Тео наколдовать тебе юбку, – предложил Марк, за что чуть не схлопотал по носу. – Чтобы она пропала в самый важный момент, как тогда…

– Ага, – невесело хмыкнула Агнешка, отлично помнившая это «тогда». – Ладно, пойду, неразлучников порадую этой новостью…

Она поднялась, чтобы уйти.

– Что, серьезно, только мы идем? – Марк ухватил ее за рукав толстовки. – А комиссары?

– А комиссары сами в шоке, – ответила Агнешка, осторожно вытянула из его пальцев свой рукав и все-таки удалилась.

Марк подумал и лег на составленные рядком стулья. На этот раз он не выспался не потому что всю ночь развлекался, а потому что, наоборот, никак не мог уснуть. Да лучше б в клуб пошел – все какая-то польза.

Инспекторы – начальство, стоящее над комиссарами, но такое же далекое от них, как комиссары от рядовых – почти никогда не назначали аудиенции простым смертным. Комиссары, конечно, иногда ходили к ним на поклон – при повышении, переводе или с отчетом по особенно важным заданиям, – но оборотни были у Инспектора всего один раз. В тот день, когда они закончили обучение в лагере, и Марк со вторым инструктором представляли их Инспектору. Впрочем, оборотням ничего делать не приходилось: за них отдувались инструкторы. Марк тогда сказал, что у него такое ощущение, как будто бы он защитил еще один диплом, а то и не один.

Оборотни были любимым проектом Инспектора, поэтому он был к ним весьма строг.

Судя по шуму из-за плохо прикрытой двери, Ларс с Бернаром тоже были не в восторге от новостей.

Агнешка все-таки обошлась без магии Тео – попросила у соседки платье. В нем она чувствовала себя неловко, постоянно одергивала задирающуюся юбку, хрустела пальцами и постоянно ворчала.

– Я чувствую себя трансвеститом, – пожаловалась, наконец, она.

Марк глянул на нее в зеркало заднего вида.

– А нам нравится. Да, Ларс?

Воюющий с галстуком Ларс согласно кивнул.

– Это потому что вы извращенцы оба, – резюмировала Агнешка.