Флэшбэк

- Давайте пообедаем, - предложил я.

Перебросив Фила назад, я включил ручное управление. Вскоре мы съехали в ответвление и остановились на площадке перед низкопробным мотелем из металла, пластика и бетона. На стоянке, кроме нашей, стояла только одна машина. Мы вошли в ресторан и сели за ближайший столик. Еще за тремя сидело по одному человеку; официантка подошла почти сразу. Я понял, куда деваются старшие сестры красивых девушек за окошечками касс и банков. Провинция поглощает любое их количество... Мы заказали телячьи котлеты и мороженое; не испытывая каких-либо иллюзий в отношении качества блюд, я направился к бару за противоядием для себя и Пимы. Симпатичная барменша, возраст которой вполне вписывался в мою только что сформулированную теорию, умело смешала два отличных мартини. Я протянул ей пятидолларовую банкноту и вежливо отказался от сдачи. Беря пятерку, она странно посмотрела на меня и тихо рассмеялась. Я удивленно остановился; женщина еще раз бросила на меня взгляд и смутилась.

- Извините, это я сама над собой. - Она покраснела. - Знаете, этот мотель - словно ссылка. От скуки не знаешь, что делать. У меня самое большее пять клиентов в день, так что можете себе представить мои заработки. - Я сочувственно кивнул. - А уж размер чаевых вы и представить себе не можете. Она покачала головой. - Ноль ведь невозможно представить, верно? И вдруг за один месяц я получаю чаевые, превышающие все прочие за три, даже четыре года. Сначала один пожилой господин, причем два раза, сегодня вот опять... Мне будет очень грустно прожить еще три года без столь щедрых чаевых.

- Нужно быть оптимистом, - сказал я, пробуя мартини.

- Здесь не получится. - Она снова покачала головой. - С тех пор, как вокруг автострады вырос тот черный лес, почти никто там не ездит. Только те, кто спешит, а они, в свою очередь, не останавливаются.

Я пожал плечами и кивнул на прощание. Еда оказалась не такой уж плохой, но я уже настолько был готов к худшему, что не в силах был изменить своего мнения. Мартини оказался весьма недурным, зато кофе - мутным, словно вода в Янцзыцзян, и точно таким же на вкус.

Мы сели в машину под аккомпанемент непрекращающейся болтовни Фила, изливавшего на нас поток своих впечатлений. Феба залаяла, поторапливая нас. Я потянулся к кнопке зажигания, но остановился на полпути. Что-то меня смущало, какой-то фрагмент сегодняшнего дня вертелся в моей памяти, настойчиво привлекая к себе внимание, но я не мог понять, в чем дело. Я вышел из машины и под предлогом прогулки с Фебой прошелся вокруг мотеля, выкурив за это время три сигареты. Я злился на себя и одновременно был полон надежд. Я прокрутил в памяти весь день, кадр за кадром, почти секунду за секундой, и лишь дойдя до обеда, с облегчением вздохнул и быстро вернулся в бар.

- Еще один мартини, - попросил я барменшу. - И - не могли бы вы сказать несколько слов о том пожилом...

- Пожалуйста. - Она взглянула на календарь и несколько мгновений что-то подсчитывала, прищурив глаза и одновременно наливая в бокал джин. - Первый раз он был здесь двадцать девятого апреля, днем... Это был понедельник. Ему было лет шестьдесят, может быть, больше, но он из тех, кто хорошо держится. Аккуратно одетый, хорошие манеры, почти наверняка из класса эксплуататоров. Приехал на синем "блюболле". Выпил странный "манхэттен" с обратным соотношением виски и чинзано, заплатил десятку и попрощался. - Она подала мне бокал. Я закурил. - А второй раз... - Она снова посмотрела на календарь. - Ну да! Позавчера. Точно. Выпил то же самое, заплатил так же и уехал.

- Может быть, вы еще что-нибудь запомнили? Какие-то особые приметы? Может, акцент? Украшения? Может, номера машины?

Она немного подумала и, отрицательно покачав головой, отработанным движением протерла ослепительно белой салфеткой блестящую стойку.

- Нет... В первый раз он попросил карту окрестностей, но лишь взглянул на нее и сразу же отдал.

- А на что он смотрел? В какое место? Вы запомнили?

Она скрылась за стойкой и появилась снова, держа сложенный лист карты. Расстелив ее на стойке, она описала рукой круг величиной со среднюю тарелку.

- Кажется, где-то здесь. - Она перевернула карту и еще раз показала мне на то место. - Как раз тут мы находимся. Может, он что-то искал неподалеку? Вот только ничего такого в окрестностях нет.

- Он мог быть тут до этого или после? Так, что вы его не видели?

- Нет, - решительно возразила она. - Сразу же после его первого появления я рассказала о нем своей сменщице, а она мне ответила, что мне повезло, поскольку ей такие не попадались.

- Понятно. А еще что-нибудь - цвет волос, глаз... Вы заметили?

- Волосы довольно густые, с проседью. Хорошая стрижка, явно у дорогого парикмахера... Глаза? Кажется, серые. Во всяком случае, я бы сказала, что у него властный и умный взгляд. - Она пожала плечами. - Наверное, все.

Допив коктейль, я протянул ей десятку и визитку:

- Если вы еще что-нибудь вспомните или если этот господин снова здесь появится... Я могу рассчитывать на ваш звонок? И умение хранить тайну?

- И то и другое.

Она полезла в кассу за сдачей; я остановил ее движением руки:

- Вы что-то говорили о трех годах, буду очень рад, если ваши мрачные пророчества не сбудутся.

- Похоже, я уже исчерпала свой лимит до самой пенсии. - Она спрятала визитку в кармашек юбки. - Если он появится, обязательно вам сообщу.

Я попрощался и в радостном настроении вышел на стоянку. Определить причины собственной радости я был не в состоянии, но меня это особо не беспокоило. Опыт научил меня, что мой мозг работает явным образом лишь в какой-то неизвестной мне степени. Основная же работа происходит в подсознании, без посвящения меня в этот процесс, и только результаты, если они есть, передаются в ту часть сознания, которую я контролирую. А кроме того - о чем забыл Гайлорд, перечисляя мои черты как детектива, - я верил в свою удачу, и она наверняка была моим главным аргументом. Я не был уверен лишь в том, на сколько ее хватит, и не исчерпался ли как раз сейчас мой лимит...

* * *

На следующее утро я убедил Пиму съездить на неделю куда-нибудь отдохнуть. Они с Филом не слишком охотно собрались и уехали к ее матери. Я позвонил Гайлорду и попросил проследить, чтобы с ними ничего не случилось в дороге и во время пребывания у миссис Патнэм. До трех дня я набрасывал план новой повести, сам удивляясь тому, что у меня вдруг возникло желание посидеть за клавиатурой. После обеда муза выпорхнула в открытое окно, я причмокнул, подзывая Фебу, и мы отправились на прогулку. Мы обошли весь ближайший парк, здороваясь с бесчисленными знакомыми Фебы, и я достаточно долго кидал ей палку, чтобы убедиться, что если кто-то за нами и следит, то делает это чрезвычайно искусно. В конце концов мы исполнили последний трюк Феба осталась за углом маленького магазинчика, а я рысью преодолел несколько поворотов и лишь у самого порога гаража позвал собаку. Она примчалась галопом и спокойно потерлась носом о мою ладонь. Я проверил счетчик замка и, почти уверенный, что никто не входил в гараж с позавчерашнего дня, вошел туда сам. Запрограммировав комп, я протестировал его, не включая двигатель, а потом еще раз, едва не развалив стену передним бампером. Я переоделся в хранившуюся в стенном шкафу одежду и почистил "элефант". Он отправился на свое место, под сиденье, а на столик лег "биффакс". Так же как и его могучий брат, он не требовал чистки, но развлечение с оружием было одним из моих любимых. "Биффакс" опустился в специально подогнанный внутренний карман пиджака, а я - в кресло водителя. Налив себе чуть-чуть коньяку, я закурил. Выкурив полторы сигареты, я посмотрел на Фебу, дремавшую на заднем сиденье: