Флэшбэк

- И чем же так удивляют посетителей?

- Чем только можно. Отменные напитки и отвратительная еда. Второразрядный стриптиз и плейбои высшего качества, выставки...

- Раз ты сказала "отменные напитки", мне пока этого хватит, - прервал я ее и огляделся по сторонам. - Интересно, здесь удивляют посетителей быстротой обслуживания, или нужно продырявить потолок, чтобы...

- Слушаю вас? - послышалось слева от меня. Я повернулся к официанту. Тот самый, который большим пальцем показал на одну из звезд мирового балета одному из лучших детективов вселенной.

- Что сам пьешь? - спросил я его.

- "Клеловач"... - ответил он.

- Его еще делают? - спросил я. - Я думал, в Югославии больше не осталось можжевельника. Гм... А что еще?

- Еще я люблю "сайд-кар", но с "аурум" вместо "куантро", - ответил он, внимательно глядя на меня.

Я кивнул:

- Могу себе представить. И нёбо не раздражает.

- На десерт люблю лейпцигский бальзам, - вызывающе сказал он.

- Но с крепким сладким кофе, - быстро добавил я. '

Он набрал в грудь воздуха.

- Вам говорит что-нибудь название Клостерней-бург? - спросил он.

- Разумеется, - обрадовался я. - Там до сих пор живет Хагги Клафф? И все еще не может простить тех, кто лучшим лимузиновым деревом считает дубовую древесину из Тронсэ?

- Все верно, сэр. Если позволите, я займусь приготовлением чего-нибудь особенного для вас?

- Именно об этом я и мечтаю. И что-нибудь для дамы...

- Прошу прощения, но это мой коктейль, из моих напитков, и я делаю его только для своих гостей. Со всем к вам уважением, мадам... - Он поклонился Таде и удалился.

Она радостно захихикала и коснулась моей руки.

- Так тут всегда, так что не волнуйся. Удивление, ошеломление, возбуждение, осмеяние... Это основные лозунги данного заведения. Взгляни на этот "Бюллетень абсурда". - Она подвинула мне напечатанный красивым шрифтом листок; я бросил взгляд на текст:

"Еще двадцать лет назад в железнодорожных вагонах Польши (Центральная Европа) висели правила для пассажиров, в которых, в числе прочего, можно было прочитать:

Запрещается без разрешения проводника передвигать спинки сидений. Запрещается езда на крышах, сцепках и т. д. После прибытия на конечную станцию пассажиры обязаны (sic!) покинуть вагоны".

Я посмотрел на Таду.

- Это вершины абсурда, еще одно чудачество "Грота". Но скажи мне, что это за лимузиновое дерево?

- Ха! Это лучшее сырье для изготовления бочек и чанов, предназначенных для выдержки благородных вин и коньяков. Одни предпочитают дуб из бывшей провинции Лимузин, другие - из леса Тронсэ. Вот и все.

Она внимательно и серьезно смотрела на меня. Посмотрел и я на нее. Маленький, пушистый, легкий, словно из семян одуванчика, беретик-шапочка, сидевший слегка набекрень, придавал ее лицу задорный или, может быть, слегка заносчивый вид. Серо-зеленые глаза были созданы для смеха, женщины с такими глазами шагают по жизни радостно и бодро и чаще всего еще до сорока лет испытывают сильнейший душевный надлом, после чего кончают прыжком в пропасть. Иногда, хотя и редко, они доживают до почтенного возраста и становятся чудесными симпатичными старушками, в глаза которых влюбляются невинные юноши.

- Можешь назвать какой-нибудь напиток на букву "с"? - спросила она.

- Саке, самсю, стейхагер, стрега, сидр, старка...

- А на "к"?

- Кюрасао, кьянти, кларет, коблер...

- А на "г"?

- Голдвассер, граппа, гриотте... Ты что, хочешь нанять меня обслуживать прием?

- Нет... - Она отпила из своего бокала. - Я думала над тем, почему именно тебя Рикки нанял для этого дела...

- Ну, значит, теперь уже знаешь - тот, кто разбирается в напитках, разбирается во всем.

- Неужели ты чувствуешь себя обескураженным? - спросила она. Смущенным? Перестань... - Она снова коснулась моей руки. На меня это подействовало, как глоток AYO. - Теперь я понимаю, почему он настаивал именно на тебе.

Я увидел, что к нашему столику приближается мой официант, неся на маленьком подносе высокий бокал, наполненный почти прозрачной жидкостью с легким розоватым оттенком.

- Очень рад, - сказал я Таде. - Объяснишь мне когда-нибудь, а то я все равно ничего не понимаю.

Официант поставил передо мной бокал и тотчас же удалился. Я вспомнил, что главный девиз заведения - удивление. Я понюхал напиток; в голове возникла какая-то туманная ассоциация, но так и не приобрела конкретные черты. Я посмотрел на Таду и сделал глоток. В первое мгновение я ощутил лишь жгучий холод на языке, а потом вкусовые сосочки просто обезумели. Я прикрыл глаза и всецело отдался ощущениям. В этом бокале было все - объятия прекрасных женщин, поэзия Клефта, ветер на горной автостраде, аромат орхидей... Вся жизнь. Кажется, я на несколько минут заснул. Но когда проснулся, мой бокал был пуст, а Тада вглядывалась в меня сверкающими глазами. Я глубоко вздохнул, а она щелкнула ногтем по краю своего бокала.

- Я считаю, что секс имеет смысл только тогда, когда хоть что-то испытываешь к партнеру. Что угодно - уважение, восхищение... Действительно что угодно, но лишь в этом случае секс не является механической мастурбацией, которую легко можно заменить хотя бы новейшим кремом "ОНА-И-ОН".

- Что, есть такое? - деланно удивился я. Впрочем, я и в самом деле ничего не знал о подобном креме.

- Да, уже есть, но...

Я прервал ее, подняв указательный палец.

- Ты вписалась в правила заведения, - улыбнулся я. - Но я уже получил иммунитет. Хочу немного поразмышлять дома. Возвращаешься со мной, или...

- Или... - улыбнулась она в ответ. - Попробую уговорить официанта на этот коктейль. Я уже кое-чему научилась. До свидания.

Я нашел взглядом "своего" официанта и подошел к нему. Он вопросительно посмотрел на меня.

- Если буду снова в Вене, скажу Клаффу, какую глупость он сделал, не предложив вам кафедру в своей школе.

- Он предлагал, - ответил официант, изображая возмущение.

- Тогда поругаю его за непоследовательность. - Я крепко пожал ему руку. - Ни под каким предлогом, даже если бы я ползал у ваших ног, пожалуйста, никогда мне больше этого не подавайте. Должна же у человека оставаться хоть какая-то мечта...