Страница 66 из 72
— Тогда о чем же ты? Волнуешься, что к нам переедут мои родители? — я тихо хохотнула, отмахнувшись. — Зря, папа не любит разъезжать по гостям. А мама, если и задержится то лишь на месяц другой, в крайнем случае, на полгода. Но какие она варит борщи!
— Борщи?! Мама…? — он вскочил с пола и рванул на кухню за стаканом воды. Стакан не нашел, минералку тоже — кухня-то не его, зато молниеносно вскрыл бутылку с охлаждающимся шампанским и хлебнул с горла.
— Да, ты попробуешь ложечку и закачаешься…! — я потянусь за сумкой и начина ее распаковывать, якобы вызволяя на свет то самое белье, о котором говорила. Сейчас так хотелось добавить, что после посещения окулиста мама более не путает сахар с солью и перец в место мака в булочки не сыпет уже… Но с огромным трудом сдержалась. Произнеси я это, не рассмеяться было бы очень тяжело. А речь так и льется…
Подошла со спины к Олегу спешно утоляющему жажду, и коварно погрузила пальчики за расстегнутые штаны:
— Ты знаешь, я поняла что мы созданы друг для друга! Поэтому, не скрывая, сообщила родным, что распишемся через месяц, венчаться обязательно пойдем… — Он поперхнулся и согнулся над столом так, что пришлось отступить, но рук о его тела я не оторвала. — Главное я не знала, как тебя обрадовать, в общем, родственники из Краснодара нагрянут на этой неделе.
Олег захрипел, отчаянно желая откашляться. Что ж похлопаем по неожиданной подставленной спинке.
— Понимаешь, у них через месяц как раз работы будет навалом, а отпраздновать за наше счастье уже сейчас хотят… Мы ведь уместимся все у тебя! В тесноте да не в обиде! Тут как раз хватить места еще для семерых взрослых и трех подростков… Господи я так рада, что наконец-то…!
— Таня! — отдышавшийся мученик рухнул на стул. Из-за кашля, глаза прослезились, и теперь он смахивал их дрожащей рукой.
— Да?
— Мы не должны этого делать…
— Чего этого?
— Дети, твои дети я не могу так… — взялся за сердце, бедолага, видимо шампанское было очень охлажденным. Так и быть пожалеем, погладим по волосикам, пальчиками пробежимся по дернувшимся плечам.
— Тебе плохо?! — голос елейный, встревоженный, как и подобает влюбленной, — Борщика подогреть?
— Нет! — сдавлено прохрипел он, и схватил мои руки, буквально отодрав их от себя.
Стремительно сажусь на пол подле него, хватаюсь за пухлые коленки и с удивлением поднимаю глаза на «любовь всей моей жизни». Другими словами, готова, внимать беззвучно. То, что у меня рубашка расстегнута меня не смущает, зря я, что ли, майку под низ одевала, а ремень на джинсах застегнула так, что пока снимешь, рад не будешь.
— Что, милый…?
— Они должны расти при отце, — прохрипел зажмурившийся Котярик, чтобы не видеть беспредельной нежности в моем взоре. Ставлю себе 5 баллов, не зря тренировалась над взглядом три дня, глядя на кота из «Шрека»
— Они же любят папу? — всхлипнул Олежек.
— Очень… — поддержала я, позволив себе, погладив его колени.
— Именно! — вспыхнул, и руки мои накрыл своими ручищами, не позволяя будоражить гормоны. Молодец, хвалю! — Татьяна, я сделаю все ради них…! И главное я верну им тебя.
— Меня?
— Да. — Мужчина встал и отбросив, помог подняться с пола, — я не имею права отбирать тебя. Я люблю тебя… — этими словами он подавился, — но я не трус и готов бороться со своими чувствами, ради твоего блага. И ты…
Ээээ, я печально потупилась, что вот и конец комедии? А я-то думала, он иначе выкручиваться будет, но нет. Олег делает ставку на добропорядочность и давит на материнские чувства.
— Ты тоже должна. Ради них и их отца ты должна забыть. Будет сложно, но так нужно. Забыть, вернуться домой и уничтожить ту записку!
— Господи, — всплеснула я руками и шагнула к нему, — какой ты великолепный мужчина!
Кажется, я в первый и последний раз видела, чтобы от такого признания мужчину затрясло. Последующий процесс взаимного обмена «любвеобильных фраз» и само расставание прошли без сучка и задоринки, как по маслу. С достоинством позволила ему от себя избавиться, он позволил за себя еще немного подержаться и согласился ночами не мечтать о той, которую не заслуживает. На этом сообщении я чуть ли не сделала виток, что заслуживает и более того может себе позволить, но вселенское облегчение проскользнувшее в глазах мужчины меня остановило. Хватит издеваться над Котяриком, он такого урока не забудет наверняка. Помог спуститься, провел к авто, по-отечески чмокнув мой лоб, посадил в такси и сам оплатил обратную дорогу.
— Прости… любимый! — простая просьба с ярко выраженным сожалением заставила Олега трусливо скрыться в подъезде.
Гад, опять забыл умереть там же под светом фонаря у подъезда, упав навзничь поверх неухоженного газона. Чтобы последним увиденным в его жизни были звезды, сияющие, как и мои глаза. Ничему его жизнь не учит…
Меня жизнь тоже особо не учит.
И если затылок колит две недели к ряду, переводить стрелки на параноидальный бред незачем, потому что синдром преследования более чем реален. Проезжая через двор, увидела Mersedes, который всю дорогу сюда следовал за нами. Можно было бы предположить, что это один из соседей, но стоило нам вырулить из дворика, как знакомые огни фар оказались сзади. Я бы не придала им значения, и даже не вспомнила потом, не обгони нас какой-то Land Cruiser и не пристройся сзади еще один тяжеловес того же типа. Первый не позволил себя объехать, второй остановиться. и медленно сбавляя обороты, они на чистом участке прегради дорогу такси. Своим поведением любители больших машин очень напугали моего водилу, а вот водитель уже меня:
— Слушай, это не за мной! У меня проблем с братвой нету!
— И с чего вы взяли, что они у меня есть? Может им помощь нужна, — предположила первое что пришло в голову.
— Ага, помощь сейчас тебе понадобится. — Попытка выудить телефон и позвонить другу…, хотя бы тому же Бадри была прервана мужским рыком. — Из машины вали!
— А 50 % от стоимости? — охамела я, не смотря на ситуацию.
— Чего?! — бледный, нервозный и вмиг вспотевший дядя ошарашено оглянулся на меня, когда четверо неизвестных выбралось из стороживших нас машин.
— А ну да, выхожу уже. — Беру сумки, выбираюсь наружу и плавно закрываю дверь. — Иначе вам еще не валерьянку накинуть придется плюс на подгузники, и чистку машины…
За спиной метрах в восьми пустырь со стройплощадкой, справа неизвестные посадки, которые наверняка вырубятся, слева долгая дорога домой мимо полуразрушенных домиков. Почему водитель выбрал этот маршрут, я не знаю, почему нас остановили так же, но в душе уже зарождается странное щемящее чувство, что домой я сегодня не попаду. Подтверждая мои мысли, такси дав по газам неимоверно легко вырулило из осады и взвизгнув шинами скрылось где-то там далеко.
Что ж, делаю шаг в сторону, затем еще один и поднимаю ясный взгляд на улыбчивых мальчиков. В моем районе одного дяденьку Мальчиком звали, мужчина он совсем не хилый был под два метра ростом, под 180 кг весом, при этом добрый… Относительно добрый дядя. В общем, ко мне относился как к маленькому ребенку, за что мною же был возведен в ранг безобидных плюшевых медведей гризли. Дядь Славу я в детстве звала Меведем, без «д», чтобы напевнее выходило, а вот все остальные — Мальчиком, возможно, потому что рядом с ним, все казались малышами.
Так вот глядя на этих, я временно вернулась в светлое детство и игры с Меведем. И по мере их неповоротливого движения в мою сторону успела увидеть не только детство, но и юность, затем глупое ожидание любви и не менее глупую любовь, на этом горестном моменте рядом завизжали новые покрышки. Надежда что это таксист за мной вернулся, а не третья машина с мальчиками подоспела, развеялась от окрика весьма знакомого голоса:
— Татьяна!
А что Татьяна?! А Татьяна как в молодости, когда отец от калитки звал домой и парни от его ора в кусты шарахались, подхватив свои вещи, молниеносно оказалась возле источника звука, то есть в новом черном Mersedese на пассажирском сидении, рядом с водителем. С удивлением поняла, что и эти Мальчики, как и те не успели вовремя сориентироваться и поймать убегающую меня, а мы уже гоним по трассе в неизвестную сторону.