Черноглазая Марьяна

Спустя какое-то мгновение в трубке послышался Алёнин голос, он тут же нажал на "громкую связь", чтобы его разговор был слышан Марьяне.

- Я тебе сказал, держись подальше от моей жены! - пророкотал грозно, бесцеремонно оборвав "журчание" своей бывшей любовницы, с притворной радостью приветствующей его.

- Значит, она тебе уже сообщила о нашей встрече, любимый? - продолжала ломать комедию Алёна, по всей вероятности, догадалась, что жена с Оленевым рядом - уж в чём в чём, а в интуиции ей не откажешь! - Я решила, пусть знает о нас правду. Это нечестно -держать её в неведении.

Марьяна было дёрнулась, чтобы вырвать руку, но муж держал цепко, сжал её ладонь ещё крепче и посмотрел умоляюще. Взгляд его говорил: "Потерпи ещё минутку!"

- О какой правде ты говоришь? - В голосе Ильи угрожающе зазвучали стальные нотки.

- Мы любим друг друга и хотим, чтобы твоя нынешняя супруга отдала нам дочь после её рождения, - неуверенно залепетала Алёна, постепенно сникая, подобно зарвавшемуся подростку, переоценившему свои возможности: похоже, до неё вдруг дошло, что Оленев не спустит ей очередную ложь, не только сумеет дать словесный отпор, но наверняка уже заготовил что-то страшное для неё, от чего нелегко будет оправиться.

- Да, да, дорогая, - внезапно поддержал он её ехидно и с заметной насмешкой. - Мы так сильно любим друг друга, что замутили головы всем вокруг, лишь бы быть вместе, в том числе и моей жене, и этому твоему наркоборову или наркосвинье Калачу, то есть Павлику, как ты его ласково называла. Ах, как мы всех обставили и окружили елейной паутиной! Особенно ты невероятно ловко подставила и сдала Калача, отправила его за решётку, долго ему теперь пребывать за колючей проволокой со строгим режимом!

- Что ты хочешь сказать? - жалко пискнула Алёна.

- Ха, тут и говорить особо нечего! - саркастически рассмеялся Илья. - Ясно как божий день: ты передала сведения о местах поставок наркотиков и списки кладчиков, места закладок, имена поставщиков и другие сведения.

- Да откуда я могла обо всём этом знать!

- А из его сотового телефона или планшета, - невозмутимо гнул своё Оленев. - Вы же близко общались, миловались и занимались сексом, не так ли? Ты быстренько смекнула, что впуталась во что-то противозаконное, что бизнес твоего Павлика Калачёва - совсем не предпринимательство и не коммерция, а прикрытие чего-то опасного, за что садят в тюрьму, ведь ты у нас жутко сообразительная, и сразу принялась наушничать и стучать куда следует.

- Нет, нет! - вскричала испуганно женщина. - Я ни о чём не догадывалась. И вообще не интересовалась, чем он занимается. Тем более сам знаешь, как всё зашифровано и сложно устроено у наркоторговцев, а уж списки кладчиков они в телефоне в доступном варианте хранить не будут.

- Не сомневаюсь, такая умная, въедливая журналистка, как ты, найдёт способ проникнуть в подноготную любой тайны за семью замками. Ни за что не поверю, что ты не заметила странности в делах Калача, уж наивной и непроницательной тебя никак не назовёшь. Думаю, и он не поверит, когда я ему всё расскажу. Каким образом ты всё о нём выясняла - мне до этого дела нет, он сам пусть догадывается, а вот то, что ты доносила о нём, ему будет очень интересно узнать!

И в отделе по борьбе с наркотиками мои слова подтвердят. Кстати, я как раз нахожусь тут, в отделе. Хочу предупредить, наш разговор записывается, наверняка ты об этом догадываешься. Алексей Иванович слышит наш разговор через громкоговоритель, соглашаясь со мной, кивает головой. Он подтвердит, если надо будет. - Замолчав на секунду, Илья вдруг изменил свой голос, сделав его хриплым с лёгкой картавостью и стал изображать другого человека, как будто бы тот подтверждает его слова: - Если потребуется, то, конечно, я засвидетельствую, что гражданка достойно выполнила свой долг перед обществом, доложила нам, что от неё требовалось.

С изумлением Марьяна наблюдала, как артистически её муж обрабатывал Алёну -оказывается, он был ко всему прочему ещё и замечательным актёром. Правда, она не очень-то понимала, чего Оленев добивается.

- Ты призналась моей доверчивой жене, что любишь меня, - заговорил он снова своим бархатистым певучим голосом. - А теперь пришла моя очередь сказать это же самое твоему обманутому Павлику. Ведь из любви ко мне ты сдала его, верно?

Алёна оказалась догадливее Марьяны, сразу смекнула, к чему клонит Илья, и завизжала истошно, словно её резали:

- Ах, ты гнусная скотина! Хочешь, чтобы меня прикончили! Знаешь же, что Калач напустит на меня свою свору! Мало тебе, что меня выгнали с телевидения, хочешь, чтобы ещё и жизни лишили! И всё из-за твоей цыганистой еврейки! Трясёшься над ней, как над писаной торбой! Боишься, что она тебя бросит? И правильно сделает! Кто однажды изменил, тот предаст ещё не раз...

- Это ты о себе? - жёстко перебил её Оленев. - Да, я люблю жену и готов ради неё на всё, а на тебя мне плевать! Не собирался я тебя подставлять, если бы ты не лезла в нашу с Марьяной жизнь, не врала бы ей всякую чушь о нас с тобой.

- Ладно, я согласна... Со злости наговорила ей, обидно было, что меня отстранили от любимой работы. И всё из-за тебя! И зачем я только связалась с тобой! Я даже не влюблена была в тебя никогда!

- Не из-за меня, а из-за себя самой, вернее, из-за своей жадности, - поправил Илья. -Калач тебя деньгами заманил, сознайся же, что ты и его не любила.

- А вот тут ты ошибаешься! - язвительно и откровенно торжествуя расхохоталась Алёна. - Что дозволено Юпитеру, не позволено быку, что Юпитеру свойственно, того никогда не будет у быка. Если ты меня не сильно волновал, то к Павлику я испытывала острые чувства, была у нас с ним страсть-огонь, а деньги - это уже вторичное, он сам мне их давал добровольно, я не выпрашивала.

- Ну ты загнула! Бандюгу Калача уравниваешь с богом солнечного света! Значит, тебя привлекает блатная романтика? Чего же ты возмущаешься, что тебя выперли из тележурналистики, призванной бороться с такими отморозками, как милый твоему сердцу Павлик? Всё справедливо! С твоей моралью и меркантильными интересами нельзя там работать! Неужели ты думала, что после твоих поступков всё будет шито-крыто, никто не узнает, если я промолчу? Ты же умная женщина, на что ты надеялась?

- Я влюбилась, понятно тебе! - с вызовом откликнулась Радуга. - А за любовь не судят и не наказывают. А других проступков не совершала, недаром в суде шла как свидетель, против меня не выдвинуто никаких обвинений.

- Но благодаря тебе я провёл месяц в аду и теперь у меня в шрамах вся спина - это, по-твоему, добрый поступок?

- Я же не знала, что дойдёт до такого! Я думала, всё безобидно!

- О, не надо передо мной строить из себя мисс Наивность! - сердито возмутился Оленев. - Думаю, пришла пора отвечать за свои поступки. Мне надоело тебя прощать и предупреждать. Но я всё же в последний раз тебе говорю: сматывайся-ка куда-нибудь в далёкие края - это мой город, и я не хочу, чтобы ты маячила в моём телевизоре, найди другое место - и впредь не попадайся на нашем с женой пути, иначе я твоему обожаемому Павлику заморочу голову всякими сомнениями, и уж ты потом сама разбирайся с его друганами. И мой тебе совет на будущее: держись подальше от таких "Павликов" и постарайся жить честно.

- Хорошо, - пробормотала Алёна после недолгого молчания. - Но как я устроюсь? -спросила уныло. - Вдруг и туда передадут информацию об этом инциденте!

- Ничего! - произнёс Илья примирительно. - Жизнь, если её не дразнить махинациями и предательством, куда-нибудь да вывезет и подкинет что-нибудь хорошее.

- Ладно, я уеду, продам квартиру - и укачу с Дальнего Востока. Мне ничего другого не остаётся. Прощай, надеюсь, мы никогда не встретимся! А своей благоверной передай, нет ничего прекрасней любви, лучше ошибаться, чем не любить. Желаю ей бросить тебя и обратить свой взор на свою школьную привязанность - красавчика Голубева, он ей больше подходит! - издала Радуга нервный многозначительный смешок и оборвала разговор.