Страница 59 из 368
Не смотрю на время. Не думаю о важном тесте, что пройдет на первом уроке. Сажусь удобнее, плечом опираясь на дверцы кухонной тумбы. Плевать, надо убедиться, что лекарство сработает, тогда можно будет со спокойной душой идти. Понимаю, что Дилану наоборот не хочется терпеть мою компанию, но, если с ним что-то произойдет, то ответственность будет на моих плечах, ведь я не сообщила взрослым и оставила его здесь одного, так что буду ждать, пока его дыхание не придет в норму.
Если парень точно знал, что должен принять, значит, он обращался к специалисту. В таком случае, Лиллиан обязана знать о проблеме, так почему она не возит его по врачам? Честно, не знаю, что за проблема у моей мамы с сердцем, она говорила, что эти таблетки помогают избавиться от ноющей боли в груди, но мне не доводилось видеть, как она задыхается, а это именно то, что происходит с О’Брайеном. Не мое дело, но ему правда стоит пройти обследование в больнице. Кто знает, что творится там, внутри человека, и лучше рано обнаружить болячку, чем дать ей увеличиться до предела максимума.
Продолжаем сидеть в тишине. Не думаю, что Дилан заговорит или даже посмотрит на меня. Скорее всего, он постарается свалить с кухни, не пересекаясь со мной взглядом, и я буду не против такого. Остается лишь подождать.
И вот полчаса уж точно позади, первый урок давно начался.
А самое жуткое, что сделал парень, это вовсе не игнорирование меня. Он еле поднялся на ноги, без моей помощи, отвернулся и вынул из кармана пачку сигарет. Чертовых сигарет, которые могут так же влиять на легкие, о чем он думает?
Выдыхаю, качая головой, и встаю, провожая хромающего парня взглядом. Он сует в рот кончик сигареты, ладонь прижав к груди, заставив меня сглотнуть. Кошмар какой-то.
Знаю, что опоздала на тест, но не чувствую вины или разочарования по этому поводу. Не особо вообще хотелось выходить из дома после такого нервного утра, но заставить себя пришлось, тем более, зная хорошее отношения преподавателя физики ко мне, можно предположить, что он позволит взять тест домой. Такое уже было, учителя обычно с доверием относятся ко мне, они знакомы с моим уровнем.
Переступая порог школы, не спешу встретиться с друзьями, а первым делом тороплюсь сквозь толпу к лестнице, чтобы подняться на нужный этаж. Главное, чтобы учитель был в настроении, иначе плакали мои результаты. Мне не нужны плохие отметки под конец семестра.
В коридоре шумно, а в голове моей по-прежнему пусто и тихо, слава Богу, что хоть мысли улеглись, прекратив предательски вызывать давление в висках. Иду к кабинету физики, подготавливая объяснение своему пропуску, но на ум не приходит ничего лучше, кроме как солгать о плохом самочувствии, так что встаю на пороге уже пустого кабинета, неуверенно постучав по поверхности двери. Мужчина в клетчатой рубашке, от вида которой рябит в глазах, стирает с доски мел, взглянув на меня с удивлением:
— О, Райли, — хрипит, видимо, сам болеет. — Почему тебя не было? — слышу эту озадаченность, но вовсе не сердитую, значит, я смогу договориться с мужчиной, а тот уже кладет тряпку на стол, отряхивая руки, и делает шаг к краю своего рабочего места, чтобы быть ближе ко мне.
Выдавливаю улыбку, но не забываю о своей лжи, поэтому всеми силами изображаю нездоровье:
— Мне было плохо ночью, пропустила будильник, — нервно потираю ладони, следя за кивками головы учителя. — Я могу написать тест сегодня или… Когда вам будет удобно?
— Знаешь, — он улыбается, сделав шаг назад к столу, на котором остается в стопке несколько скрепленных листов А4. — Я доверяю тебе, поэтому возьми домой, я тоже не особо себя чувствую, буду просить на следующей неделе пару дней, если за выходные не поправлюсь, — протягивает мне три или четыре скрепленных листа с заданиями и пропечатанным моим именем в верхней графе. Моя улыбка светится искренностью, когда принимаю тест:
— Спасибо вам.
— Не хочется задерживаться ни сегодня, ни тем более в пятницу, — он вынимает носовой платок, чтобы сжать им нос, — принеси завтра, — просит, и я киваю, повторяя:
— Спасибо, — хорошо, когда ты на хорошем счету у других людей. — Выздоравливайте, — начинаю шагать назад. Мужчина улыбается, возвращаясь к своему столу, чтобы подготовиться к следующему уроку:
— И тебе не хворать.
Прикусываю нижнюю губу, не веря своему везению, и подношу края скрепленных листов к подбородку, собираясь повернуться на носках к двери, но взгляд сам падает на оставшиеся пару тестов, на одном из которых напечатано имя.
Дилан О’Брайен.
Торможу, встав в пол оборота. Уголки губ медленно опускаются, из-за чего необходимая улыбка пропадает. Убираю листы от лица, немного хмуро взглянув на тест в своих руках. Он ведь… Важен. Дилан не по своей вине пропускает его, так, он тоже должен написать, хотя бы постараться это сделать.
— Райли? — учитель берет тетрадь со своими записями, поворачиваясь к доске, и мелом начинает писать тему урока для другого класса. — Что-то ещё? — интересуется, поскольку я правда слишком долго нахожусь молча в кабинете. Отмираю, подняв на мужчину глаза, и мешкаю, собираясь с мыслями:
— Эм… — сглатываю, переминаясь с ноги на ногу, чтобы как-то расшевелить себя. — Могу я… — делаю шаг к столу, учитель внимательно смотрит на меня, не избавляясь от улыбки:
— Да? — моргает, а я касаюсь пальцами листов, вытягивая скрепленный тест для Дилана, на что мужчина озадаченно приоткрывает рот, явно удивившись:
— Ты хочешь взять для него тест? — знаете, в его голосе уж сильно выделяется шок, и меня по какой-то причине это задевает. — Не знал, что вы общаетесь, — махнул ладонью. — Забей, — и хочет отвернуться, не видя, как мое лицо мрачнеет от чувства несправедливого отношения:
— Может, вы ему тоже позволите решить дома? — знаю, Господи, я копаю себе яму. Совсем не хочется портить о себе мнение под конец года, но, блин, О’Брайен не проспал. Он просто чувствует себя плохо.
Учитель теперь хмур. Он оборачивается, с крайним возмущением, ведь я смею просить от него что-то ещё:
— Зачем? Какая разница, — пускает смешок, будто тупой подросток. — Одной двойкой больше, одной меньше, — пожимает плечами. И вновь это предвзятое отношение со стороны. Верно, понятия не имею, каковы на самом деле познания парня в этом предмете, но у него тоже должна быть равная возможность написать тест, если он болен, как и у меня. То, что он общается с упырями, опять играет против него, и, черт, это далеко не мое дело, но как же раздражает.
Хмуро смотрю на учителя, довольно резко схватив пальцами тест для О’Брайена, и ровным тоном повторно прощаюсь с мужчиной, хорошо понимая, что теперь отношение того изменится. Боюсь встать на одну ступень с парнями из компании упырей и им приближенным, но меня просто разрывает от такого поведения взрослых. Как бы они не любили некоторых учеников, они же преподаватели. В их обязанности входит не завал подростка, а обычная выдача ему возможности выпуска. Наше образование делает совсем наоборот, а потом такие, как Нейтан шляются по улицам, никуда не поступив, и превращаются в насильников или кого похуже.
У каждого должен быть шанс. Даже у такого противного и мерзкого по многим параметрам типа, как у О’Брайена.
Уже предчувствую, как учитель занизит мне отметку.
Черт возьми.
***
С самого утра Лиллиан чувствует себя не самым лучшим образом. Митчелл уехал на конференцию писателей, и женщина крайне рада за него, но в моменты его отсутствия она ощущает легкое давление зависимости от присутствия любимого человека, в котором видит свою защиту. Рядом с Митчеллом существует безопасная зона Лиллиан. Но это уже её проблемы. Зависимость от другого — вещь ужасная. Проще быть самому по себе, и О’Брайен постоянно говорит об этом матери, беда той именно в том, что она ищет поддержку в иных людях, а не в себе. Она не спасается, она находит лишь новых «хозяев», как пес, которому не прожить без того, кто будет командовать им. Самое обидное, что Дилан, поняв еще в раннем возрасте, что именно нужно его матери, так и не смог стать тем самым якорем, освободив её от зависимости и поиска новых «крепостей», каждая из которых не обеспечивала защиту, а именно запирала на замок, не давая выбраться. И О’Брайен сидит с ней на цепи. Уже сколько лет.