Считай звёзды

Суббота уже дается с трудным дыханием. О’Брайен встает в районе двенадцати, не понимая, с чего вообще вскакивает так рано с сухостью во рту, поэтому приходится поднять свое тело и спуститься вниз за водой. А там уже решает, что подобное желание пить — знак. Пора начинать день, хоть для этого нет особых причин. У Дилана нет «друзей», с которыми он мог бы провести выходные. У него нет увлечений, что занимали бы всё его свободное время. Так что, из чего состоит обычный день парня? Ну, он лежит на кровати, смотрит то в потолок, то в стену, иногда слушает музыку, курит, что-нибудь ест и снова в кровать лицом. В тишине и молчании со своими мыслями. Не самое приятное времяпровождение.

Зевает. На кухне свежо из-за открытого окна, хорошо, что парень имеет незаменимую привычку носить кофту. Ждет, пока согреется чайник, делает себе чай. Не хочет давиться кофе, может, выпьет немного позже. А к чему вообще эти его попытки размышлять хоть о чем-то? Чтобы занять голову ненужной информацией. Порой парень берет и перечисляет в голове всё, что видит, лишь бы уберечь себя на автомате от излишних раздумий на больные темы. Простая мыслительная возня не решит никакой проблемы. Только голова начнет болеть.

Так что Дилан усмиряет свое сознание, полностью концентрируясь на приготовлении чая. А не реагирует на дверной щелчок только потому, что Райли совсем не желает привлекать к себе внимания. Девушка прикрывает входную дверь, еле переминаясь с ноги на ногу, держась при этом на носках, после оглядывается на темную прихожую, придерживая одной рукой ремень рюкзака. Стоит. Она не понимает, как именно себя ощущает. Нет, не опустошена, просто… Разочарована или… Обижена. В первую очередь на саму себя, и от этого еще хуже, чем могло бы быть. Вина, лежащая на собственных плечах, приносит куда больше неприятной злости, чем, если бы проблема была в Остине.

Янг-Финчер тихо всасывает воздух через ноздри, выпуская ртом, и сутулит плечи, заморгав. Делает первые шаги. Медленные, осторожные, хотя никакой боли не чувствует. Стоп, она в принципе мало, что ощущает физически. Ам, ей просто немного не по себе, словно девушка предала свое тело, а вместе с ним и сознание. Райли еще не доводилось чувствовать нечто подобное.

У нормального человека давно бы сыграло самоуважение, но Янг-Финчер всячески блокирует попытку мозга заявить, что происходит что-то неправильное. Райли мысленно твердит: «Мы ведь друзья», — но друзья так не поступают. Почему её чертов организм не проявляет сопротивления? Даже физического? Внутри вообще ничего нет. Случилось? И случилось. Это безалаберное отношение обязано убивать, но…

Ничего. Райли просто отбрасывает, к чему приучала себя столько лет: терпеть, принимать и закрывать глаза. Всё. Вот оно — правило её жизни, которое рано или поздно приведет её к тому, что разрушит её существование.

«Было? Было. Остин? Но мы же друзья, он не угрожает мне и…»

Райли, заткнись.

Девушка останавливается у порога кухни, когда отвлекается на шум чайника, поставленного на плиту. Дилан стоит полубоком, скорее даже спиной, так что не может подозревать о присутствии «нарушителя его покоя». Райли по какой-то причине сжимает ладони в кулаки, нервно переступая с ноги на ногу, и набирает больше воздуха в легкие, будто вот-вот начнет говорить, но зачем? Разве не твое желание — насколько возможно сократить ваше общение? Но, как бы не было противно, именно О’Брайен — один, действительно один, кто знает. А у Райли горит глотка от неспособности держать слова в себе, ей требуется кому-то выговориться, нет, скорее, спросить. Совет, не совет, не важно, главное, знать реакцию. Господи, девушка не может даже понять, чего хочет добиться. В её голове вновь каша, поэтому стоит уйти и оставить всё в себе.

Терпение, молчание, закрывай глаза.

И считай звёзды.

— Ого, — слишком внезапно, заставив её дернуться, но незаметно, хоть веки распахиваются немного шире, чем обычно. Райли смотрит на Дилана, который сам обнаруживает её, когда оборачивается за чайной ложкой, оставленной на столе. Парень не придает значения её смятению, ведь девушка не сильно проявляет эмоции внешне, так как совершенно не понимает, что чувствует внутри себя после этой ночи.

— Признавайся, — О’Брайен пускает смешок, вновь повернувшись к ней боком, чтобы иметь возможность мешать чай ложкой. — Что пила? Видок у тебя жуткий, — нет, она просто бледная и немного не выспалась.

О’Брайен с неприятной усмешкой поглядывает на Райли, а та напряженно сжимает ладони, не находя себе места, словно ей в пятки вонзаются иглы, мешающие стоять ровно, без лишних колебаний. Между ребер режет и жжется. Она должна сказать кому-то, хотя бы Агнесс, но если она узнает, это может повлиять на их компанию, они ведь друзья и…

— Я… — её взгляд уж больно сосредоточен на паркете. — Я не смогла, — вроде шепчет, а голосовые связки настолько напряжены, что горло начинает болеть.

— Чё? — парень не изменяет своей улыбке, пуская смешок, пока изучает горячую жидкость в кружке с… Черт, налил в кружку Райли, ну ёперный театр.

— Ты ещё не протрезвела? — а мысленно он думает, что делать с чаем? Вылить? — Твой отец устроит тебе порку, — всё еще улыбается краем губ.

Райли, как рыба, хлопает ртом, никак не позволяя себе заговорить вновь, но жжение в груди толкает на это, так что выдает, только вот еще тише:

— Я не сказала ему «нет».

Дилан продолжает спокойно смотреть на кружку и помешивать чай.

— Опять, — девушка нервно потирает вспотевшие ладони, снова впечатав виноватый взгляд в пол, повторив так, будто только что полностью принимает правду. — Опять… — хмурит брови.

О’Брайен медленнее водит ложкой по дну кружки, слегка сводя брови к переносице:

— И ты решила поделиться своей победой? — грубо. Усмешка вновь проявляется на лице, когда он оглядывается, уставившись с явной надменностью на девушку. — Молодец, — пожимает плечами, держась вполне себе спокойно. — Рад за тебя. Веселая ночка?

Райли смотрит. В ответ. Но на её лице ничего. Полное отсутствие намека на самые обычные человеческие эмоции. Дилан поднимает брови:

— Веселая, да? — повторяет, ложка сильнее бьется о края кружки, отчего звон становится громче.

— Да… — девушка сглатывает, заморгав с противным чувством собственной неприязни, а взгляд остается прикован к парню. — Да, было круто.

— Круто, — О’Брайен повторяет за ней шепотом, откашливаясь и уж больно резко подняв руку, чтобы почесать висок пальцем, после чего снова поворачивает голову, установив с Янг-Финчер зрительный контакт:

— Тебе понравилось?

— Да, — жестко слетает с губ, а лицо мрачнеет.

— Да? — и почему это звучит, как вопрос? Дилан не перестает мешать чай. Смотрит. И она смотрит на него. Они вообще моргают?

— Да, — твердо повторяет свой прошлый ответ.

— Круто, — О’Брайен опять пожимает плечами, закивав одобрительно головой, и Райли повторяет за ним этот кивок, соглашаясь с комком отвращения в глотке:

— Круто.

Смотрят. Парень щурит веки, сделав громкий вдох:

— Это всё?

— Всё.

— Ясно.

— Ага.

Быстрая переброска слов. И Райли отворачивается, спешно зашагав к лестнице, чтобы подняться на второй этаж. Принять душ. Очиститься. Смыть с себя тяжесть, а из головы мысли. Забыть. Вы ведь друзья. Остин не виноват. Проблема только на плечах девушки, не способной сказать «нет».

Девушки, которая слишком наивно полагала, что сейчас произойдет, как тогда, на реке. Но не произошло.

Дилан опускает взгляд на кружку, замечая, как от сильного перемешивания чай немного расплескался на столешницу, и прекращает двигать ложкой, со сжатыми зубами глотнув сухости во рту.

Ясно.

***

Душ — самое верное решение. Под потоком теплой воды все мысли в голове успокаиваются, перестав травмировать мое сознание и путать его, мешая найти правильное направление для раздумий. Стою под струями, наслаждаясь шумом воды и паром, поднимающимся со дна ванной. Мышцы расслабляются, организм начинает работать усерднее, прогреваясь, отчего кровь приливает к голове, вызывая не только легкую боль, но и помогая разбираться в происходящем.