Страница 3 из 18
Само собой разумеется, воспоминания генерала {14} Деникина приподымают лишь маленький уголок завесы, скрывающей от глаз человеческих бесконечно сложную сеть причинных рядов, из коих слагается история. Но, как все хорошо написанные воспоминанья, эта книга дает, в преломлении через личность автора, яркое отражение процесса, приведшего Россию к провалу в бездну. В дополнение к этому, книга может содействовать сохранению в памяти многих славных страниц русского прошлого.
Неисповедимою волей судеб, ожили многие из этих славных страниц и в памяти русских людей в России, под большевистским ярмом оставшихся. А пока живет о них память, сохраняется надежда на то, что Россия, конечно не старая, со многими ее пороками и слабостями, а новая, но и не нынешняя коммунистическая, заживет нормальной жизнью среди других народов, также верных памяти о своем прошлом.
Н. С. Тимашев
{15}
"ПОДРУГЕ ДНЕЙ МОИХ СУРОВЫХ" ЖЕНЕ, ПОМОЩНИЦЕ В ТРУДАХ, СОГРЕТЫЙ ЕЕ ЗАБОТАМИ, СВЯЗАННЫЙ ЕДИНОМЫСЛИЕМ, ОСТАВЛЯЮ РАССКАЗ О НАЧАЛЕ МОЕГО БЫТИЯ.
А. ДЕНИКИН
Мимизан (Франция)
16 января 1944 г.
{17}
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
РОДИТЕЛИ
Родился я 4 декабря 1872 года в городе Влоцлавске, Варшавской губ., вернее в пригороде его за Вислой - в деревне Шпеталь Дольный. Занесла нас туда судьба потому, что отец мой служил в Александровской бригаде пограничной стражи, штаб которой находился во Влоцлавске; в этих местах родители мои остались жить после отставки отца.
Как известно, часть Польши, со столицей Варшавой, входила тогда в состав Российской империи.
Отец, Иван Ефимович Деникин родился за 5 лет до Наполеоновского нашествия на Россию (1807 г.) в крепостной крестьянской семье, в Саратовской губернии, если память мне не изменяет, в деревне Ореховке. Умер он - когда мне было 13 лет, и прошло с тех пор до времени, когда пишутся эти строки, 60 лет... Поэтому о прошлой жизни отца - по его рассказам - у меня сохранились лишь смутные, отрывочные воспоминания.
В молодости отец крестьянствовал. А 27-ми лет от роду был сдан помещиком в рекруты. В условиях тогдашних сообщений и солдатской жизни (солдаты служили тогда 25 лет и редко кто возвращался домой), меняя полки и стоянки, побывав походом и в Венгрии, и в Крыму, и в Польше, отец оторвался совершенно от родного села и семьи. Да и семья-то {18} рано распалась: родители отца умерли еще до поступления его на военную службу, а брат и сестра разбрелись по свету. Где они и живы ли - он не знал. Только однажды, был еще тогда отец солдатом, во время продвижения полка по России, судьба занесла его в тот город, где, как оказалось, жил его брат, как говорил отец - "вышедший в люди раньше меня"... Смутно помню рассказ, как отец, обрадовавшись, пошел на квартиру к брату, у которого в тот день был званый обед. И как жена брата вынесла ему прибор на кухню, "не пустив в покои"... Отец встал и ушел, не простившись. С той поры никогда с братом не встречались.
Солдатскую службу начал отец в царствование императора Николая 1-го. "Николаевское время" - эпоха беспросветной тяжелой солдатской жизни, суровой дисциплины, жестоких наказаний. 22 года такой службы были жизненным стажем совершенно исключительным. Особенно жуткое впечатление производил на меня рассказ отца о практиковавшемся тогда наказании - "прогнать сквозь строй". Когда солдат, вооруженных ружейными шомполами, выстраивали в две шеренги, лицом друг к другу, и между шеренгами "прогоняли" провинившегося, которому все наносили шомпольные удары... Бывало забивали до смерти!..
Рассказывал отец про эти времена с эпическим спокойствием, без злобы и осуждения, и с обычным рефреном:
- Строго было в наше время, не то, что нынче!
На военную службу отец поступил только со знанием грамоты. На службе кой чему подучился. И после 22-хлетней лямки, в звании уже фельдфебеля, допущен был к "офицерскому экзамену", по тогдашнему времени весьма несложному: чтение и письмо, {19} четыре правила арифметики, знание военных уставов и письмоводства и Закон Божий. Экзамен отец выдержал и в 1856 году произведен был в прапорщики, с назначением на службу в Калишскую, потом в Александровскую бригаду пограничной стражи.
В 1863 году началось польское восстание.
Отряд, которым командовал отец, был расположен на прусской границе, в районе города Петрокова (уездного). С окрестными польскими помещиками отец был в добрых отношениях, часто бывали друг у друга. Задолго перед восстанием положение в крае стало весьма напряженным. Ползли всевозможные слухи. На кордон поступило сведение, что в одном из имений, с владельцем которого отец был в дружеских отношениях, происходит секретное заседание съезда заговорщиков... Отец взял с собой взвод пограничников и расположил его в укрытии возле господского дома, с кратким приказом:
- Если через полчаса не вернусь, атаковать дом!
Зная расположение комнат, прошел прямо в зал. Увидел там много знакомых. Общее смятение... Кое-кто из не знавших отца бросились было с целью обезоружить его, но другие удержали. Отец обратился к собравшимся:
- Зачем вы тут - я знаю. Но я солдат, а не доносчик. Вот, когда придется драться с вами, тогда уж не взыщите. А только затеяли вы глупое дело. Никогда вам не справиться с русскою силой. Погубите только зря много народу. Одумайтесь, пока есть время.
Ушел.
Я привел лишь общий смысл этого обращения, а стиля передать не могу. Вообще, отец говорил {20} кратко, образно, по-простонародному, вставляя не раз крепкие словца. Словом, стиль был отнюдь не салонный.
В сохранившемся сухом и кратком перечне военных действий ("Указ об отставке") упоминается участие отца в поражении шайки Мирославского в лесах при дер. Крживосондзе, банды Юнга - у деревни Новая Весь, шайки Рачковского - у пограничного поста Пловки и т. д.
Почему-то про Крымскую и Венгерскую кампании отец мало рассказывал должно быть, принимал в них лишь косвенное участие. Но про польскую кампанию, за которую отец получил чин и орден, он любил рассказывать, а я с напряженным вниманием слушал. Как отец носился с отрядом своим по приграничному району, преследуя повстанческие банды... Как однажды залетел в прусский городок, чуть не вызвав дипломатических осложнений... Как раз, когда он и солдаты отряда парились в бане, а разъезды донесли о подходе конной банды "косиньеров" (За недостатком оружия, многие отряды были вооружены косами.), пограничники - кто, успев надеть рубахи, кто голым, только накинув шашки и ружья - бросились к коням и пустились в погоню за повстанцами...