Последний обряд (ЛП)

Мгновенная вспышка гнева сменяется другими чувствами. Более глубокими. Это была не его вина. Он просто делал свою работу — единственную работу, которую он когда-либо знал.

И он делал это для Люцифера.

Мне никак не удается справиться с противоречивыми чувствами.

Люцифер начинал, как ангел. Он не всегда был плохим. Возможно, он даже был когда-то хорошим. И теперь он хочет вернуться, и может быть, у меня получится помочь ему.

Когда я о Нем думаю, кулон начинает пульсировать и гореть на моей коже. Я тяну его за ремешок и всматриваюсь на пульсирующее красное свечение.

«Я сделал это для тебя».

Перебираю кулон между пальцами, как счастливый пенни, и замечаю, как увядает красное свечение. Крепко сжав его в ладони, чувствовать его пульсацию.

Люк сказал, что Люцифер не откажется от своей власти, и Гейб не кажется таким уж уверенным. Глупо было думать, что это мое предназначение? Он пытается манипулировать мной? Эта моя глупая сила — самая разочаровывающая вещь во Вселенной. Она работает только в одну сторону. Если я могу манипулировать мыслями смертных и других, не было бы целесообразно, если бы я могла сперва их прочитать? Есть несколько мыслей, которые я бы хотела прочитать прямо сейчас.

Например, Люка.

Я могу представить его на диване. Уверена, он не спит, хотя я также уверена, что он нуждается во сне после «головной боли», которую я им устроила за последние тридцать часов.

Как и я. Сосредоточившись на дыхании, пытаясь замедлить его и отключить мозг. Концентрируюсь, стараясь ослабить напряжение в теле пока меня не накрывает усталостью и очень медленно, но я все же засыпаю.

Пока мой мозг не пронзает вспышка молнии.

Глава 21

Первородный грех

Фрэнни

Я резко подскакиваю на постели и, обхватив обеими руками голову, пытаюсь хоть что-то рассмотреть. Мое сердце останавливается, когда я вижу бледное и бездыханное тело Люка на больничной койке. Из каждого отверстия в его теле торчат трубки. В голове эхом звучит женский голос, «Время смерти — шесть часов тринадцать минут».

Когда жгучая боль стихает достаточно для того, чтобы я могла хоть как-то двигаться и не закричать, я соскальзываю с кровати. Натягиваю джинсы и заталкиваю в карман кулон, который до сих пор крепко сжимала в руке. На цыпочках подкрадываюсь к двери, надеясь, чтобы стук моего грохочущего сердца никого не разбудил в доме.

И только, открыв дверь и выглянув наружу, понимаю, как ошибалась. Люк не лежал на больничной койке. Видимо, он сидел на полу, прислонившись спиной к моей двери. Потому, как не почувствовав больше никакой опоры за спиной, он едва успел опереться на руки, чтобы не грохнуться на мои ноги.

Увидев его, меня накрыла волна облегчения.

Подорвавшись на ноги, он окинул меня с ног до головы обеспокоенным взглядом. В его глазах не было и намека на сон. Возле того места, где он сидел, стояла кружка с остатками кофе — я прекрасно понимаю почему он это делает.

— Все в порядке? — спрашивает он.

«Конечно. Ты же живой».

— Не могла уснуть, — говорю я, опустив глаза в пол. — Я…

— Что, Фрэнни? — касаясь пальцами моей щеки, он заправляет волосы за мое ухо.

Подняв на него глаза, с трудом делаю вдох.

— Я видела, как ты умер. — Его глаза расширяются на мгновение, потом он кивает, как будто уже знал, к чему это приведет. — Ты не можешь умереть. Я не позволю тебе.

Его губы подергиваются в улыбке.

— Это не входило и в мои планы.

— Я сошла с ума думая, что могу это сделать?

Люк устало вздыхает.

— В значительной степени.

Я нагибаюсь, чтобы поднять его чашку, делаю глоток и морщусь.

— Фу, как ты можешь это пить?

На его губах растягивается улыбка, и я не могу смотреть ни на что другое.

— Эд заварил мне что-то напоминающее реактивное топливо.

Развернувшись, я плетусь обратно в свою комнату и сажусь на постель.

— Что я делаю?

Чувствую, как Люк садится рядом со мной на кровать.

— Ну, на данный момент, пьешь мой кофе.

— Я собираюсь всех погубить, — говорю я, уставившись в чашку.

— Будем надеяться, что нет.

Я улавливаю нотку веселья в его голосе и поворачиваюсь к нему.

— Это не смешно! Я видела тебя мертвым!

Несмотря на легкую улыбку, его глаза остаются серьезными, и я понимаю — он знает это лучше, чем любой из нас.

Ставлю чашку на тумбочку и прижимаюсь к его плечу. Чувствую, как Люк напрягся, но не отодвинулся.

— Извини за то, что копалась в твоей голове. И за то, что сбежала. И … за все остальное.

— Ну, что касается моей головы — это понятно. Но вот побег я никак не могу понять. О чем ты вообще думала? — Он с шумом выдыхает в мои волосы и мурашки бегут вверх по моей шее к голове, и я вздрагиваю.

— Мэтт солгал мне, — говорю я, но внезапная острая боль в сердце заставляет меня вздрогнуть физически.

— Фрэнни, его выбрали. Исходя из моего опыта я могу точно сказать, что команда, за которую он в данный момент играет не проявляет ни капли уважения к миру смертных, им буквально наплевать на наше правильно и неправильно. Они скажут и сделают все, что потребуется.

Я никогда не спрашивала Люка о том, что он делал, пока был демоном. Мне было страшно даже представить. Я не хотела этого знать. Но сейчас у меня возникла потребность узнать, что же творится в голове у Мэтта.

— Что например?

Он берет меня за руку и смотря на наши переплетенные руки, тихо отвечает: — Вспомни Эндрюса и Шаха.

— И Марка? — добавляю я, сжимая его руку.

Он переводит на меня взгляд.

— Нет, я никогда не был таким, как Мархосиас, — полным отвращения голосом, резко отвечает он.

Взяв его руку, я переворачиваю ее и прослеживаю пальцем линии на его ладони.

— Прости.

Он внимательно наблюдает за движением моего пальца, но не отвечает.

— Люцифер пришел ко мне сегодня и я…

Люк напряженно сжимает мои пальцы, и я ощущаю, как замерло его дыхание, ожидая что-же последует дальше.

— Я не дура и прекрасно понимаю, что Ему нужна моя сила, но не могу отделаться от мысли, что я должна что-то изменить … изменить взаимоотношение Рая и Ада.

— Это могло бы быть правдой, — осторожно отвечает он. — Возможно, на самом деле это так. Но я абсолютно уверен, что Он все это устроил не только для того, чтобы ты повлияла на Всемогущего, позволив Ему вернуться.

— Ты говорил, что Он не откажется от своей силы. Почему ты так уверен?

— Я семь тысяч лет наблюдал за Его действиями. Он трус, который отправляет своих приспешников делать всю грязную работу. Он настолько жаждет власти, что будет использовать любые уловки, чтобы получить контроль над человечеством и искушать смертных до тех пор, пока они не окажутся в геенне огненной. Чем больше смертей, разрушений и разврата это повлечет, тем лучше для Него. Он создал армию … включая меня… — вдруг его голос грубеет от нахлынувших эмоций, ненависть к себе медленно окутывает его, плавно выскользнув из глубины чувств, которые он так усердно пытался удержать в себе, — … чтобы выполнять Его приказы. И помни, что цена включает в себя все, что влечет за собой смерть, разрушения и разврат. — Откинувшись назад, его глаза встречаются с моими. — Ты же сама видела, что Он требует от своих легионов.

Люку и не нужно было произносить имя Тэйлор вслух, я и так прекрасно поняла, что он имел в виду.

Выражение его лица стало сердитым.

— Но у Него никогда не возникало проблем с изощренными пытками над своими послушными миньонами, которые были не в состоянии дать Ему отпор — так как у них нет даже силы воли. — Отстранившись от меня, он опускает голову и запускает пальцы в черную копну волос.

Я смотрю на него, не зная, что сказать, но вдруг он резко поднимает голову.

— Вот он!

— Ты о чем?

— Свободная воля. Божий дар человечеству, — размышляя, он постукивает пальцем по колену. — Рэн … — произносит он, качая головой. — Им не нужно быть людьми. Им просто нужна свобода воли. Когда я стал человеком … — Он смотрит на меня, в это время снова переплетая наши пальцы, — … когда ты обратила меня в человека … у меня была сила воли, которую я не потерял, снова став демоном.