Аромат грехов твоих

Суд состоялся через несколько дней после моего общения с семьей. Как и предрекал Лорн, меня приговорили к смертной казни. Судья, толстый потливый тип, лениво перебирал бумаги, особо не вчитываясь в них. Он пару раз поднимал на меня взгляд, противно и липко улыбался, а после вновь становился серьезным. Какие мысли плясали в его голове — мне неведомо, но, вероятнее всего, когда-нибудь судья мог стать моей жертвой. Не нужно обладать даром фурии, чтобы понимать, какие дела проворачивал этот властолюбец.

Его безразличие к происходящему было видно невооруженным глазом. Хорошим подспорьем ему оказался Лорн, он так доходчиво все объяснял, что вердикт судьи и присяжных был очевидным. Виновна!

Даже самый дорогой столичный адвокат, нанятый Малкольмом, не сумел мне помочь. А вот сам граф так и не явился. Ни разу: ни навестить, ни на суд.

— Мне жаль, Роуз, — произнес Лорн, когда вызвался сам конвоировать меня в камеру.

— Что-то не верится, — саркастично заметила я. — Если жаль, то почему вы не пытались помочь?

— Я не могу защищать убийцу, это выше моих правил, — в его голосе была все та же жесткость. — Вы должны это понимать! Когда-то я поклялся, что буду выполнять свою работу на совесть, несмотря ни на что. Простите, Роуз, но даже ради вас я не готов поступиться своей честью!

Он говорил это с какой-то неуловимой горечью и хорошо скрываемым сожалением.

— И все же… — спросил Лорн. — Что вас вело? Почему именно эти люди?

— Они все были мерзавцами! — отстраненно произнесла я. — Каждый из них — это полицейская ошибка. Ваши коллеги не смогли найти достаточно улик, и эти подонки свободно разгуливали по улицам нашего города. Из-за их преступлений пострадало столько ни в чем не повинных людей. Вы же, Лорн, провели расследование, и теперь судьба насмехается над вами: считайте, что собственными руками сейчас защитили десятки негодяев. И кто из нас чудовище после этого, Лорн?

— Вы за кого-то мстили? — предположил он, явно не веря ничему, из сказанного мной. — Эти люди обидели кого-то вам знакомого?

Я горько усмехнулась. Все же ему было не понять моего замысла, моего предназначения, моего внутреннего чудовища. Признаться, и я сама его иногда не понимала.

— У меня была иная цель, не старайтесь ее понять. Для этого вам бы пришлось стать таким же, как я.

— Начать убивать?

— Воздавать по справедливости…

— Роуз, прекратите.

Он начинал злиться еще сильнее, и от этого его движения становились резче.

— Вам не стоит считать себя Богом, вершителем судеб, или кем еще вы себя возомнили? Вы обычная женщина, готовая на все ради денег. Не пытайтесь прикрываться благородством, в ваших поступках его нет. Не вам решать, кому жить, а кому умирать.

— Как знаете, мне уже все равно, что вы обо мне подумаете.

Мне на самом деле было все равно. Он окончательно умер для меня как человек. Хотя и был прав: решать, кому жить, а кому умереть, действительно не мне. Именно поэтому сегодня ночью я не выломала собственными руками прутья решетки, не свернула шею охраннику, а потом не пошла искать Лорна, чтобы лишить жизни и его.

А вот Ванесса, будь она на моем месте, наверняка поступила бы именно так. Но я не она. Лучше на плаху, чем стать ею.

— Какая превратность судьбы, — разочарованно произнес детектив, опуская глаза. — Я в вас почти влюбился. Сейчас же, анализируя все произошедшее, понял, что во многом был слеп, закрывал глаза на попытки интуиции достучаться до моего разума, списывал все эти знаки на какие-то ваши странности.

— Ключевое слово здесь «почти». Значит, все же не влюбились, раз сейчас я нахожусь здесь.

— И корю себя за то, что пошел на поводу у эмоций.

Я решила промолчать, какой смысл сейчас выяснить отношения. Не зря я всегда так холодно к нему относилась. Он заслужил куда более худшего отношения с моей стороны. Не чурался угрозами моей семье ради признания. Да — убивала я, да — он оказался прав и поймал убийцу, но угроз я ему простить никогда не смогу, чем бы он ни руководствовался.

Меня радовало только то, что теперь не нужно быть рядом с ним настороже и чего-то бояться. Возможно, детектив думает, что я оказалась заложницей бедности и ради денег пошла на убийства. Хотя мне действительно плевать, о чем он думает! Куда больше меня интересовало, почему Малкольм так ни разу и не попытался навестить меня? Неужели настолько труслив, что побоялся оказаться в чем-то заподозренным? Нет, такого попросту не могло произойти, должны быть другие причины. Я всячески убеждала себя в этом и искала оправдания Эдриану.

***

Утром следующего дня к тюрьме прибыл специальный экипаж, который должен был доставить меня к месту казни. Меня вывели на улицу, и, пока конвоир открывал дверь, я услышала позади себя:

— Стойте!

Это за спиной прозвучал голос Лорна. Он так стремительно подбежал ко мне, что я даже вздрогнула.