Страница 6 из 7
- Я сказала ему то же самое, - сказала Небывалая. - А он сказал, что мне завидует.
- Они, должно быть, очень несчастны, - заметил Узорчатый Коготь, еще один молодой взрослый. - Когда нам надоедает привычный образ жизни, мы меняемся. В первый раз мы меняемся, когда устаем от радостных игр и начинаем тосковать о понимании сути вещей. Во второй раз мы меняемся, когда устаем от бесконечных состязаний тела и разума, когда приходит время не доказывать, что ты достоин принять ответственность, а реально принять ее, ведь сколько можно обучаться и совершенствоваться? Нельзя все время брать мясо у стаи, рано или поздно приходит время отдавать. Не каждый до него доживает, но если ты дожил, отдавать долг легко и приятно. А если из года в год выбирают не тебя... Журчащий Шепот, каково это?
- Да в общем никаково, - ответил Журчащий Шепот. - Каждая особь занимает в стае то место, какого заслуживает. Немного горько, когда вождь, отбирающий достойных, не называет твое имя, но в десятый раз это не более горько, чем в первый.
- Вот именно, - сказала Небывалая. - А теперь представим себе, что метаморфозов нет, что для того чтобы принять ответственность, вовсе не обязательно, чтобы кто-нибудь тебе доверял. Представим себе, что ответственность приходит сама собой, как отрастают перья у птенца.
Зычный Шмель рассмеялся и воскликнул:
- Ты еще скажи, что разум тоже пробуждается сам собой! Не оттого, что старший товарищ признал тебя достойным перейти на следующий уровень бытия...
- Или кротовая колючка, - перебила его Небывалая. - Либо старший товарищ, либо кротовая колючка. Меня в тот раз сильно покоробило, когда он предложил заменить обряд посвящения одним уколом, я хотела отказаться, гл потом подумала: это любопытно - проверять на себе все новое, я не отменяю освященный веками обряд, а разведываю, можно ли его отменить, это ведь в характере разведчика проверять на себе неизвестное, да и характеру взрослого должно соответствовать, потому что чем бы моя разведка ни кончилась, она принесет стае новое знание. Но в будущем мы не должны так поступать друг с другом, укол колючкой не должен заменять доброе слово и общую песню. Только с мясом можно так поступать.
- А еще он говорил, что считает нелепым, что мы едим говорящее мясо, - сказал Журчащий Шепот. - Он говорил, что в том краю, где роятся духи грома, не роятся ни настоящие люди, ни настоящее мясо, а в том мясе, которое едят духи грома, мозгов не больше, чем в болотных лягушках. Я тогда удивился, спросил, не в болотах ли роится его народ, а он сказал, что нет, в степи, только там другая степь, там не нужен разум, чтобы выжить.
- Удивительно, - сказал Ветреный Гриб. - В той стране не бывает каменных дождей? Кислотный пепел не отравляет водоемы? У них не бывает ни лавин, ни наводнений? Не разверзается земля, не текут лавовые реки?
- Он говорил, что наводнения у них большая редкость, - сказал Журчащий Шепот. - Редко кто видит хотя бы одно за всю жизнь. А лавины бывают, но нечасто и не очень большие и если даже попадешь под такую, не обязательно погибнешь.
- Может, он фантазирует? - предположил Ветреный Гриб. - У молодых разведчиков бывает, когда разум только что проснулся, он воображает себе разные странные вещи, я вот, помню, воображал, что во вселенной есть всеобщая справедливость, что если сделаешь что-нибудь дурное, то потом из-за этого обязательно пострадаешь и это не зависимость случайных событий, а прямая причинно-следственная связь. Мне хотелось вообразить, что мир прост и понятен, а мое познание - не просто инструмент наблюдения, но и способ изменить мир...
- Дух грома тоже говорил что-то подобное, - подал голос Узорчатый Коготь.
- Все это очень интересно, но мы пришли, - сказала Небывалая. - Вон уже крепость. Так странно, она теперь такая маленькая! Любопытное ощущение, может, помедитируем на него?
- Лучше не надо, - сказал Ветреный Гриб. - Неразумно давать мясу время приготовиться к атаке. Они никогда не видели семь взрослых в едином атакующем строю, навряд ли они знают, как отражать такую атаку. Но я не сомневаюсь, что если дать мясу должное время, оно обязательно что-нибудь придумает.
- А любопытно, - сказал Журчащий Шепот. - Я попытался представить себе, как видит мир дух грома. Если мясо достоверно глупее, чем охотник...
- Сейчас не время предаваться фантазиям, - перебил его Ветреный Гриб. - Нас уже увидели, не будем терять времени. Разведчики, вперед!
Разведчики устремились вперед. Если бы здесь был Чу И, он бы сказал, что они разгоняются до восьмидесяти километров в час, легко маневрируют и почти не боятся падений, а взрослые хищники разгоняются только до сорока и не более маневрены, чем тяжелые танки двадцатого века, но Чу И здесь не было и все эти параллели и аналогии остались невысказанными. Короче, разведчики устремились вперед разведывать дорогу, проходимую для неповоротливых взрослых, которые падают на бегу один раз в жизни, потому что выжить после падения мало кому удается. Но если впереди бежит разведчик, показывающий жестами хвоста, где дорога безопасна и в какой степени, тогда можно почти не бояться разогнаться до предела, когда маховые перья наполняются ветром и не поддерживают, конечно, тело на весу, но вполне ощутимо рулят и оперенный хвост тоже рулит, из глубин памяти выплывает незамутненное птенческое счастье парить в восходящих потоках, а потом вдруг пикировать на ничего не подозревающую стрекозу или бабочку...
- А зачем мы бежим? - подала голос Небывалая. - Почему не идем шагом?
- Так надо, - лаконично ответил Ветреный Гриб.
Он счел неуместным давать более подробный ответ, предпочел поберечь дыхание. С одной стороны, она права, странно бежать, если потом все равно придется остановиться, но с другой стороны, не хочется давать мясу лишнего времени. Вряд ли они придумают хоть что-нибудь за те минуты, что требуются взрослым охотникам, чтобы преодолеть поле зрения, но...
За рогатками появилось мясо, десяток личинок, у людей такие особи называются разведчиками, а у мяса - личинками или вообще никак, потому что мясо - оно и есть мясо, оно чтобы жрать, а не чтобы придумывать ему имена. Вот мясо рассредоточилось вдоль периметра, а в руках у них те самые гнутые штуковины, вот засвистели в воздухе дрынчики, вот один ударил в грудь, застрял в перьях, нет, такими палочками взрослому человеку вреда не причинить.
- Тормозим! - закричал Ветреный Гриб и мясо содрогнулось от его рева.
Охотники начали тормозить, пыль вздыбилась из-под ног и окутала клубами все вокруг. Мясо зачихало, дрынчики перестали лететь. Как плохо стало видно! Но не настолько плохо, чтобы не выполнить задуманное!
- Попарно становись! - закричал Ветреный Гриб.
Охотники разбились попарно, каждый в паре подхватил одну рогатку за свой конец, поднатужились, подняли, перевернули, отбросили. За считанные секунды в обороне мяса образовалась огромная брешь, в нее хлынули разведчики. Завизжали, заверещали, застрекотали и ответно заверещало мясо, к которому пришла его судьба. Ветреный Гриб осторожно прошел вглубь крепости, туда, где меньше пыли, там легко отличить мясо от разведчика, можно не бояться раздавить своего. И как начал топтать! Кровь так и брызгала из-под пальцев, ноги окрасились по щиколотку, перья на бедрах слиплись, как у новорожденного птенца, красота! В считанные минуты все было кончено.
Пыль осела, стало видно, что Узорчатый Коготь лежит на боку, на морде у него выступила пена, а из губы торчит вонзившаяся палка, одна из тех, что метало в охотников мясо. Зычный Шмель подошел, наклонился, понюхал и сказал:
- Пахнет тысячелетником.
- Ой! - воскликнула Небывалая. - Они отравили эти штуки! Любой из нас мог погибнуть!
Ветреный Гриб поежился. Только что он был уверен, что охота была простая, а теперь оказалось, что мясо чуть было не перехитрило охотников. Когда мясо научится метать эти штуки более прицельно, чтобы точно попадать туда, где нет перьев... Нет, скоро все это станет неважно, охотиться больше не придется, разве что для развлечения.