Вне имён

Фрэд знал, что всё то, что плавает в системе единого интеллекта - лишь сухая информация; она не имеет реальной силы. Будто из тех слов и строчек, что плавают в сети, кто-то выкачивает часть реального содержания, оставляя лишь оболочку, знаки, символы, лишенные истинной силы слов. Он порой думал и о том, что отношения людей в сети, с их страничками и сайтами, похожи на отношения соседствующих памятников и могилок на кладбище: на одной есть фото и дата жизни, на другой - нет; у одного - есть завядший букетик, лавочки для посетителей; рядом с другим - бутылка водки, а у третьего - есть эпитафия... Но все они - лишь символы чего-то. Былого - на кладбище; настоящего, но далекого - в сети. Только знаки... Похороненного настоящего. И тихий шелест листвы есть где-то над ними; но пение птиц не нарушает застывшую тишину.

А быть может, Фрэд просто ощущал себя таким памятником. Или - деревом. На кладбище. Его корни уходили в почву общечеловеческих идей и мыслей, а крону создавали воспоминания. И он шелестел кроной, питался соками земли - но не сдвигался с места.

Но всё же, в прошлом он был человеком. И его волновала судьба Марии, её друзей... Да, он чувствовал себя предателем. Хотя, его предательство совершенно не зависело от него. В его суть, мысли, действия: во всё, - могли залезть, как в чужую квартиру. И ограбить. Они целиком не принадлежали ему, его мысли, его тайны... Он был Фрэд. Интел.

И он знал, что в плотной материальности силы теней уже победили: всё развивается по их сценарию. И потому, битва уже перенеслась в область духа. Отчасти, овеществленная, эта духовная битва обрела своё поле в блогосфере, соцсетях, сайтах интернета. Здесь происходит битва людей с нечеловеческим разумом. Так же, как и в реале. Только здесь она проходит, в том числе, и по душам интелов, кромсая их на части. А также, здесь с легкостью проникает в не защищенные человеческие сознания, сводя их с ума или заражая фобиями или бредовыми идеями, чужая, злая воля...

Итак, Фрэд снова подумал о том, что, поскольку он чувствует недомогание, разбитость - значит, с него уже считали информацию. Быть может, в том числе о Марии. И вышли на тех, кто, может быть, после их внедрения в его сознание, уже общался с нею при помощи гаджетов.

Кому она могла сейчас позвонить? Или, кто позвонил ей? Этому человеку угрожает опасность. Он ощущал это...

Фрэд понял, что и ему самому не следует теперь выходить на связь ни с Николаем, ни с Неназываемым. Теперь всё будет прослушиваться. Хотя, он должен был осуществлять связь между ними, как они договорились; но теперь это было слишком опасным. Он не знал, как они его смогли вычислить, но на этот счет у него имелось явное подозрение. Будто бы, кто-то выскреб всё у него внутри...

"Надо предупредить Марию... Или, нет, не надо её ни о чем предупреждать. Лучше попробую... не звонить, а, переместившись по сети сгустком энергии, ударить и отключить ей связь... Даже, спалить её гаджет. Должно быть, у них есть только наблюдение за её плейерфоном... по которому я передал информацию. Но пока, не данные лично Марии. И, если его срочно спалить... Чтобы больше никто не успел позвонить ей, и она - никому... Чтобы не успели вычислить и местонахождение её гаджета. Да, это не безопасно для меня, но... Должно сработать, - решился Фрэд. - И тогда, они больше ничего не узнают".

Он собрал всю свою волю в кулак, и сотворил невозможное: на мгновение стал испепеляющим сгустком энергии...Яркий свет поглотил весь мир, и его самого, растворенного в этом мире.

*

Фанни вновь и вновь предпринимала попытки дозвониться до Марии.

Напрасно.

"Странно, что нет связи именно сейчас... Случайность? Вначале, звонок, вроде бы, пошел", - мелькнула в голове мысль.

Она решила, что нужно тогда срочно, без промедления ехать к Маше, в общежитие. Маша восстановила силы, немного пожила в их доме, но потом решила ненадолго перебраться в общежитие: оттуда было близко до дома Николая. Фанни знала адрес, провожала её однажды. И сейчас была не слишком далеко оттуда.

Вахтерша, важная, как, по крайней мере, министр, вначале не хотела её пускать. Но, видимо, что-то было во взгляде Фанни такое, что она стушевалась, и, в конце концов, пустила её: без документов, без объяснений...

- Проходите. Но, только ненадолго,- тихо, сквозь зубы, отведя взгляд куда-то в сторону... Мысленно поблагодарив эту добрую женщину, Фанни устремилась вверх по лестнице, не ожидая старинного лифта, что двигался со скоростью черепахи. Отыскала Марию и торопливо сообщила ей о том, что нужно делать; это заранее было обговорено с Неназываемым.

- Только... Поезжай к нему, немедленно, - посоветовала Фанни.

Потом, гонимая неким нехорошим предчувствием, она опрометью выскочила из общежития. Мария только что показала ей свой расплавленный плейерфон... Он у неё самоуничтожился, похоже... Как только высветился звонок Фанни.

Направляясь домой и будучи уже неподалеку, она заметила, что двое незнакомых, подозрительного и зловещего вида, мужчин выскочили из подворотни ближайшего дома. Она обернулась: сзади тоже её преследовали двое. Все четверо - явно не с добрыми намерениями, высматривали именно её.

Обернувшись, Фанни также приметила, чуть сзади себя - двери булочной... Бежать туда? Нет. Не успеет... Те, что сзади, совсем близко.

Внезапно двери булочной распахнулись, из них выскочила женщина. Она дала залп из шокера, по тем двоим, что были сзади от Фанни. На тех, что выскочили из подворотни навстречу, Фанни сама направила струю слезоточивого газа...

И, не теряя времени, обе женщины устремились прочь. Выскочили на проезжую часть, где не было никаких машин, и дали деру. Та, что неожиданно пришла на помощь, за поворотом улицы схватила Фанни за рукав и потащила к остановке. Фанни уже узнала её, хотя всё лицо женщины было замотано "кольчужкой", по самые глаза. Это была Милица.

- Выбрось гаджет, если он есть у тебя. Возможно, шли по нему за тобой, - резко сказала она Фанни.

Та бросила планшет мимоходом в урну. И, когда они обе запрыгнули в автобус, со стороны урны раздался небольшой взрыв...

"Ну, вот... Теперь обвинят в терроризме, если где поблизости камеры есть", - подумала Фанни.

Однако автобус уже проехал достаточно, чтобы водитель не увидал того, как сзади взорвалась урна яркой вспышкой. Милица подтолкнула Фанни в сторону свободного сидения.

- Я, кажется, вовремя, - сказала она, спокойно присаживаясь рядом.

- Откуда... Вы здесь? - спросила Фанни.

- Решила вот принять предложение Неназываемого, и поговорить по поводу переселения к вам. Он давно предлагает. Пора мне, - та устало улыбнулась. - И... Когда я подходила к вашему дому, впереди увидала тебя, впрочем, еще не зная, что это именно ты. И - хвост за тобою. Тех, кто следил. Я обогнала тебя, первой завернула за угол, вбежала в булочную...Поняла, что ты повернешь сюда, и знала, что за тобой хвост. Хотела выскочить, втянуть тебя в булочную, и коротко объяснить, что домой тебе нельзя... Они его запомнят. Нельзя засветить дом. Тебя, я сразу поняла, только что взяли на пеленг. Если только, это не простые воры, грабители. Обычно, такое бывает только через паленый звонок. Идут просто за гаджетом, который на чем-то высветился. Ну, и как только ты прошла мимо, я выскочила... А там ещё и другие из подворотни нарисовались, идут тебе наперерез... Просто местная шпана, но их кто-то явно "подключил"... И значит, что и те, кто преследует жертву - точно, не просто карманники. Дело нечисто. А дальше - ты знаешь... Главное было - внезапность. И, похоже, что, как я и предполагала, тебя взяли на пеленг по планшету...

- Лихо вы с ними.

- У меня в таких делах - есть опыт. Не раз была в деле, в частности, вместе с Неназываемым. Бывало всякое, - Милица здесь, вновь обретая привычные ей повадки светской дамы, томно зевнула, прикрывая рот бумазейной перчаткой. Впрочем, эти перчатки не слишком сочетались с вязаной шапкой - "кольчужкой", связанной в канонах последней моды. И еще более не вязались с облегающими ноги, ультрамодными лосинами, светящимися в темноте.