Песок

Аэродром "Дебрево".

Захаров был последним на посадочном кругу и, пользуясь моментом, осматривал свой новый аэродром у деревни Дебрево. Внизу все было как обычно - реял "колдун" у КП, проглядывались замаскированные капониры с самолетами, приземлившимися ранее, сновали машины обеспечения, виднелись траншеи и позиции зенитчиков и охраны аэродрома. Последнюю неделю четыре подчиненных ему батальона аэродромного обслуживания оборудовали в этом районе четыре площадки для приема транспортников, вместо тех, что остались под Вязьмой. Но этот аэродром, на котором будет базироваться его дивизия, строили союзники, и ему было интересно, чем он может отличаться. Да, и в очередной раз его дивизия дивизией числилась лишь на бумаге. За две прошедшие недели из двух полков - истребительного и штурмового осталось по десятку исправных машин. У штурмовиков осталось в наличии одиннадцать самолетов. Истребителей разных типов - двадцать четыре. Что скорее тянуло на авиаполк военного времени, но никак не на дивизию. Захаров вздохнул, вспомнив численный состав своей дивизии на начало войны. Там в одном полку до 80 самолетов было. Немцы очень быстро приспособились к тому, что у русских появилась радиосвязь и рисунок боя изменился. К тому же, они так сказать, эмпирическим путем установили границы зон, где их могло поразить ПВО, и в эти зоны не входили, пожидая советские самолеты за их пределами. А именно там и находились задачи его дивизии - позиции артиллерии, склады, колонны войск. И хотя результативность его летчиков в воздушных схватках с использованием устойчивой радиосвязи и наведения значительно выросла, все же Захаров в душе признавал, что и уровень летного мастерства, и техника у немцев были выше и лучше. Поэтому дивизия в этих боях несла потери. В этот, крайний с аэродрома "Двоевка", полет Захаров пошел сам. Четверка И-16 сопровождала шестерку ИЛов. И-16-ые были в непосредственном сопровождении, а где-то там, на шести тысячах шла пара МиГов. Они и решили исход схватки, которая состоялась сразу, как ИЛы расстреляли немецкую автоколонну. Уже уходя от цели, их перехватили опоздавшие "мессеры". Четыре пары. И четверке И-16-ых никогда бы не уберечь "горбатых", если бы не те новшества, которые уже обкатались в боях. К хорошему человек привыкает быстро! Вот и тут - Захаров заранее был оповещен с обзорной РЛС о противнике: высоте, скорости и положению. Поэтому его четверка сразу заняла позицию с направления возможной атаки. И ИЛы - не разбежались как тараканы - форсируя моторы и прижимаясь к земле, а собрались в плотную группу, ощетинившись стволами крупнокалиберных пулеметов. Немцы бросили на его четверку свои две пары, связав их боем, а оставшаяся четверка начала строить маневр на атаку штурмовиков. И тут сработали МиГи - атакой сверху сбили ведущего и повредили самолет ведомого, после чего снова ушли в набор высоты. Оставшаяся пара все же атаковала "горбатых". Но те в шесть стволов завалили первого, а второй вышел из боя. Захаров со своими "ишачками" в это время разменялся с немцами по одному самолету. Оставшиеся атаку прекратили и ушли. Итого: задачу успешно выполнили, цель штурмовики уничтожили, прикрытие уберегло их от истребителей противника. Один Ил только поддымливал, но это возможно и просто неполадки с двигателем. Факт - все вернулись на аэродром. Кроме его летчика, который уже не вернется. Парашюта Захаров не видел. А летчика знал - он был еще из довоенного состава дивизии. Ветеран. Сейчас имеющие за плечами уже два-три месяца боев - ветераны. И он им был! Уже был. Захаров, прижимая к земле самолет у посадочного "Т" все же удовлетворенно улыбнулся. А все не зря! Вчера он разговаривал с командующим ВВС РККА генерал - лейтенантом Жигаревым. Тот высоко отзывался о деятельности его дивизии и особенно о результативности. Особо отметил, что дивизия всего лишь меняет аэродром, но остается в районе Вязьмы. Принято решение о выделении матчасти для дивизии и кроме этого, в дивизию на стажировку по обмену боевым опытом прибудет несколько командиров; говорил об особом внимании к его дивизии со стороны руководства ВВС и выше. И особой степени ответственности! Захаров бОльшую часть слов пропустил мимо ушей, хотя это наверняка было неправильно и как минимум - невежливо. Ну, да вряд ли генерал -лейтенант мог это понять по его дыханию в трубку. Его обнадежили слова о матчасти и о месте. Он прекрасно понимал, что это ему, его дивизии повезло в этой заднице, которая в очередной раз случилась на фронте. Повезло не погибнуть, а попасть в такое положение, которое не может даже представить ни один командир другой дивизии. Летчики, прибывающие в его распоряжение, по нескольку дней ходят чуть ли не с открытыми ртами, знакомясь с оборудованием и методиками ведения боевых действий. И ему нравилось быть командиром ТАКОЙ дивизии! А еще... А еще он видел на аппарате с экраном, похожим на маленький узкий чемоданчик, самолеты союзников! Спать потом не мог! Это как первая безответная любовь - так хотелось увидеть, потрогать руками, посидеть в кабине, полетать - хотя бы на "спарке" пассажиром! И такая гипотетическая возможность была только у него! Самолет коснулся полосы и его затрясло. Но, не так как обычно на грунтовом аэродроме зимой. Захаров посмотрел влево, под крыло. - Ба! Металлические плиты! Слышал от разведчиков, что немцы практикуют такие. А что? Удобная штука! И собирается быстро и непогоды не боится! Ну, с очередным новосельем, дивизия!-

Особый район.

Генерал Ремезов, сняв шлемофон, откинулся в удобном кресле КШМки. Начальник штаба бригады сунулся с докладом, но генерал устало махнул рукой. - Нового ничего? Тогда потом. Все - потом!- Закончился этот длинный день. День, которого он ждал так долго и так истово! День, который поставил оценку его предыдущей жизни. Она еще, как он надеялся, не закончилась, но определенный рубеж был им пройден. И он нисколько не печалился, наоборот - был безмерно рад этому дню. Как там сказал летчик из фильма союзников - "Руинами рейхстага удовлетворен!" Руин не было, а день был. День, которым он был удовлетворен до глубины души. А значит, придет черед и рейхстага. Этот день начался три дня назад, когда в штабе армии поставили задачу на нанесение частями армии совместно с со стрелковыми дивизиями 16-ой армии контрудара. И с этого момента у него не было ни минуты покоя! Вместе со штабом отрабатывали марш и выполнение задачи на картах. Потом проехали с командирами батальонов и рот по маршрутам выдвижения из района сосредоточения на исходные. Переодевшись в солдатские ватники, из траншеи 248-ой дивизии, осматривали будущее поле боя, вписывая на карты ориентиры. И готовили технику! И вот вчера уже поздно вечером пришел приказ и его два батальона двинулись на исходную. Шли без света, полагаясь на ПНВ механиков - водителей. Исходная находилась километрах в пяти позади пехоты 248-ой дивизии, почти на северо-восточной окраине Вязьмы. Противник уже прижимал наши войска к городу, сужая район обороны. И там, замаскировавшись, ждали сигнала на переход в наступление. Противник им был известен - это дивизия СС "Райх", танки, которой должны были сегодня разгромить нашу пехоту и, по планам гитлеровцев, выйти на окраины города. Откуда были известны такие подробности, Ремизова не интересовало. Он точно знал, если союзники дали такую информацию, значит, так оно и есть. Чтобы не спугнуть гитлеровцев, атака должна была начаться под шумовым прикрытием работы артиллерии. Немцы начали артподготовку ровно в 9 утра. Им тут же начала отвечать наша артиллерия. По разведанным районам сосредоточения врага нанесли удары гвардейские минометы. В десять эсесовцы при поддержки танков атаковали нашу пехоту. Генерал знал, что поступает неправильно. Понимал, что его место сейчас в КШМ. Но не смог перебороть себя и, оставив управление бригадой на начальника штаба, вскочил в свой командирский ИС-3 и приказал экипажу выдвигаться вместе с батальоном ИС-2, успокаивая свою совесть оправданием, что-то вроде того, что он поможет батальону. Хотя все все поняли - он не мог пропустить такой момент, чтобы лично не видеть, как его бригада будет громить врага, смывая кровью врага горечь поражений и смерти его танкистов. И он это увидел! Сначала враг не понял, с кем ему придется иметь дело, когда позади траншей русской пехоты из подлеска выкатилась линия пятнистых незнакомых силуэтов. И немцы атаку продолжили. И только когда эти незнакомые машины окутались дымами выстрелов и немецкие танки буквально стали разваливаться от попаданий снарядов, а их снаряды, посланные навстречу незнакомым машинам, заканчивались высверками непробитий и трассерами рикошетов, они остановились и начали пятиться назад, пытаясь вытянуть противника на себя и заставить его открыть бортовую броню. А линия удивительных силуэтов русских танков неумолимо накатывалась на панцерваффе, стреляя с коротких остановок. И следом за этими танками из траншей поднималась русская пехота. Ремизов не мешал экипажу выполнять их работу, передав управление танком наводчику. Он внимательно смотрел в перископ, с наслаждением наблюдая как его танкисты рвут немцев, отмечая, что толстая шкура "Иосифа Сталина - третьего" безболезненно выдержала попадание нескольких вражеских снарядов. Неожиданно он увидел, что идущий справа - впереди от него ИС-2, остановился, потеряв левую гусеницу. И почти одновременно, что - то основательное ударило по броне башни. Пробития не было, но удар был слишком силен для немецких пушек. И, Ремезов, стал искать в визире перископа, то, что могло это сделать. И минуту спустя нашел! - Наводчик! На десять часов, за избой, зенитная батарея! Осколочным! Уничтожить! Танк рывком развернулся в указанном направлении, подставляя лоб, и замер, поводя хоботом орудия. Выстрел! Снаряд разорвался между орудиями, опрокинув левое, и поразив расчет правого. В этот момент Ремизов утвердился во мнении, что не зря он здесь. По его команде танк выдвинулся вперед, прикрыв броней экипаж разувшегося ИС-2, уже приступившего к ремонту машины. Дальше Ремизов не пошел. Он знал, что удар, который они наносили ограниченный и во времени и в пространстве. Их задача, нанести противнику максимальные потери, лишить его темпа и дать возможность сегодня ночью дивизиям 16-ой армии оторваться и отступить в район Хватов Завода, где для них саперами уже подготовлены позиции. А танкисты и артиллеристы 20-ой должны прикрыть этот отход. Его батальоны вернулись через час, доложив об уничтожении 86-ти немецких танков и потере своих шести гусениц. После чего взвода разошлись по заранее намеченным позициям, перекрыв перекрестки дорог, удобные для наступления лощины и поля. Теперь им нужно было продержаться так до темноты. И они это сделали. Противник в этот день больше не проявил себя на этом участке. И вечером, свернувшись сначала во взводные, а затем в ротные и батальонные колонны, его бригада, обходя Вязьму с востока по железнодорожной насыпи, двинулась в район сбора. Именно в этот момент и пересел Ремизов в свою КШМ. А комбриг Мельников целый день мотался на своей такой удобной КШМке по позициям дивизионов, наблюдая за работой штабов и расчетов на огневых. Бывшие морячки, сейчас одетые в армейские ватники, но щеголяющие распахнутыми воротами, в которых виднелись их "морские души" - тельняшки, слаженно работали у своих стотридцаток, сопровождая почти каждый залп забористым матом со вставками морского жаргона. Потому, что после каждого залпа на огневые приходила информация о результативности огня. И эта информация радовала. Немцев достали на такой дистанции, где они никак не ожидали артобстрела. И поднимались в небо склады с боеприпасами, взлетали бревна перекрытий штабов, исчезали в огне разрывов узлы связи. Все это через камеру коптера видел командир дивизиона и комбриг. Тоже самое было и в других дивизионах. Мельников с особым интересом посмотрел на работу минометного дивизиона. Все же новое и мощное оружие. Минометчики громили в ближайшем немецком тылу скрытые на обратных склонах артиллерийские и минометные позиции, скопления пехоты в блиндажах и укрытиях. И получалось это у них очень хорошо! Дивизионы его бригады пять раз сменили позиции и уже в темноте двинулись к месту постоянной дислокации. Эта мобильность была обеспечена артиллерийскими тягачами АТ-С и полноприводными машинами. И это радовало комбрига не меньше, чем результаты стрельбы. Завтра в бригаде день обслуживания техники, оружия и подведение итогов с командным составом. А далее ... какой поступит приказ. Но Мельников был уверен - его бригада готова выполнить любой. Люди поверили в себя и свое оружие.