Страница 17 из 20
– Что значит “природная способность и задача психики”? Следует ли понимать, что психика есть некий мост, связывающий человека смертного с его вневременной трансцендентной сущностью? Обязана ли психика сделать доступным для живого человека общение с его истинным Я? В форме диалога, например, и задолго до его непременного возвращения в прежнее качество – вечное бытие? Насколько вообще естественно для людей общение или даже просто стремление к общению с ирреальным, то есть Духовным? (Напоминаем, в парапсихоанализе эти понятия – почти синонимы и потому нередко соседствуют, а то и подменяют друг друга.) Итак, нормально ли для интеллектуала-прагматика устремление к Божественному? Не противоестественно и не опасно ли оно?!…
– Вопрос сложный и прежде, чем отвечать на него, необходимо отметить, что он задается отнюдь не из праздного любопытства. В поисках ответов непростых зачастую обнаруживается, что доверчиво внимать советам сердца и готовым рассудочным рецептам (целый ворох которых нам бесплатно вручается воспитанием, традициями и менталитетом общества, в котором случилось родиться) неразумно. Их очевидность, равно как и безотказность, далеко не бесспорна. Что же касается вопросов связи земного человека с его трансцендентными корнями, здесь нужно быть предельно осторожными, поскольку это уже не просто сложные, но и опасные материи, закрытые для входа многим. Все ответы в столь тонкой области добываются способами нестандартными, куда более изощренными и затратными, чем это может показаться на первый взгляд, причем добываются они исключительно собственными усилиями или умом, хотя впрочем нет, не умом – опытом.
* * *
Только еще подступая к теме “материя и духовное”, мы неизбежно сталкиваемся со странным парадоксом. Оказывается, звать на помощь ум для плавания в глубоких и холодных водах эзотерики либо незачем уже, либо рано еще. Сомнения нет в одном: присутствие того ума, с которым мы постоянно имеем дело в обычной жизни, в зоне ирреального неуместно и совершенно недопустимо. Мы вообще не можем выйти за ворота материального, если он засел в нас или о чем-нибудь тайком размышляет где-то поблизости. Сам факт, что, родившись внутри материи, ум в принципе не различает ничего, кроме нее (материи), еще не так страшен. Но ведь он же нам об этом зачем-то постоянно напоминает! Ум решительно не умеет что-либо забывать, а вот это уже наша подлинная трагедия.
Вхождение в ирреальное, да, собственно, и само ирреальное есть лишь ситуация ознакомления с правилами игры, написанными почему-то всегда мелким шрифтом. Припоминание основных законов игры, в которую мы и так уже играем от рождения. И только. Некоторая перестановка акцентов внимания и приоритетов, не более того. Кстати сказать, почти все эти правила известны наперед (или могут быть известны) любому из нас, ведь они на виду. Однако когда мы решаем включить их в систему собственной игры, такая инициатива каждый раз производит в нас огромные психические трансформации. Странно, не правда ли? Должно быть, мы все-таки не очень хорошо соображаем, с чем имеем дело.
Проблема здесь вот в чем. Для того, чтобы с правилами мы могли спокойно ознакомиться и, не горячась, сделать свой выбор, нужно, по крайней мере, их внимательно изучить. Или молча выслушать. Необученный же вниманию ум редко когда молчит и уж подавно никого не слушает. Как правило, он громко разговаривает сам с собой (даже во сне), словно радио на кухне, которое почему-то забыли выключить, уехав в отпуск на юг.
Здесь мы встречаемся со скрытым парадоксом. Обойтись без рассудка вовсе, то есть прогнать его от себя (технологии чего уже подробно разработаны и настоятельно рекомендованы к массовому пользованию многими эзотерическими школами), погружаясь в безумие Духовного, вроде бы желательно, но во-первых, это как-то страшновато, а во-вторых, если хорошенько разобраться, совершенно невозможно. Кто-то ведь должен оставаться полностью в сознании, чтобы постоянно следить за логикой наших шагов (инициативных перемещений) в зоне иррационального, потому как без соблюдения такой меры предосторожности моментально прольется наша кровь и в воздухе запахнет откровенным сумасшествием. А что же еще, кроме нашего рассудка, в состоянии осуществить такой контроль? Вот почему необходимо определиться как можно точнее, что такое ум, какова его природа и роль в мистических переходах, а также во что он сам должен трансформироваться на пути в иррациональное, чтобы войти действительно в Духовное, рассмотреть и запомнить из увиденного побольше, а затем еще и показать нам обратную дорогу. Вернуться оттуда нужно непременно живыми и здоровыми. Мы ведь с этого начинаем.
Во время погружения в состояние особой ментально-психической концентрации, позволяющей переживать трансцендентное непосредственно чувствами, то есть видеть и пребывать в нем (и даже прежде того!), мы должны четко сформулировать, обосновать, потом научиться через голову надевать на себя и какое-то время уже носить (исповедовать) идеологию целесообразности общения (диалога) с Духовным или познания иррационального нашим прагматичным умом. Причем не просто целесообразности, а насущной необходимости или спонтанной потребности нашей психической сущности в преодолении ею границ материального, чтобы она могла свободно и естественно эволюционировать.
Если мы этого над собой не сделаем и ростки новых мировоззрений не начнут прорастать на дрожжах нами же придуманных экстремальных идеологий, все пожелания себе прикоснуться к Духовному выльются в красивые, но бессмысленные слова, вы-
цветшие фантазии и культурный досуг уставших от жизни импотентов. Никаких переходов в качественно измененные состояния сознания не случится, если им не приготовить соответствующие (надлежащие) предпосылки.
* * *
Уже стало очевидным, что предмет нашего разговора составляет искусство произвольного или, скажем так, осознанного творения глубинных идеологий, которые единственно и служат причинами или заряжающими мотивами, побуждающими нас к принятию и претворению в жизнь каких-либо активных решений. Идеология, нужно ясно это понимать, отнюдь не есть изложенная словами на листках бумаги сухая теория, подробная характеристика или описание чьего-нибудь мировоззрения. Любая остро переживаемая, пусть даже весьма отвлеченная (абстрактная) идея однажды становится вполне конкретным чувством, сегментом (составляющей) психики и ее новым состоянием, чем-то весьма живым. Мы можем даже сказать – квинтэссенцией духовной работы индивидуума или собственно духовной практикой. Именно идеология определяет тенденции изменения уровней сознания (его расширение или сужение), а также намечает высшую точку ментального развития личности, обозначая предел ее эволюции или психический статус, на самом деле ограниченный исключительно лишь рамками ее мировоззрения.
Четкого формулирования сути какой-либо принципиально новой программы, просто лаконично высказанной одним человеком новаторской концепции (например, антиидеи кредо) или добавления какого-нибудь простого компонента, незначительно усложняющего конфигурацию общеизвестного символа веры, зачастую бывает вполне достаточным для быстрого сформирования неведомой или невидимой идеологии и более того, распространения ее невероятно мощного воздействия на сознание целых групп людей. Этому обычно есть две причины. Во-первых, зарождающаяся идеология может обладать не только набором уже знакомых (традиционных и очевидных) характеристик, но и весьма внушительным списком подводных, малоизученных и весьма специфичных метафизических свойств. (Порою, кстати сказать, весьма опасных, она ведь может вовсе не рассматривать жизнь человечества в качестве ценности номер один.)
А во-вторых, идеология, словно живое существо, не просто в состоянии всегда подстраивать себя к переживаемой нами здесь и сейчас реальности (что она умеет это делать, нам как бы уже давно известно из материализма), а совсем наоборот (в случае, если мы действительно хотим приблизиться к постижению законов духовного, нам неизбежно придется научиться смотреть на вещи с подобной точки зрения) – именно она подстраивает происходящие события и все обстоятельства наблюдаемой нами сейчас реальности под свои, еще неведомые нам, интересы. Мистицизм проникает в нас и по сути даже начинается с осознания того, что не для нас, живых людей, но для самореализации некоей внешней идеологии созревают и сменяются эпохи, создаются и трансформируются реальности, населяемые постоянно эволюционирующими существами.