Страница 15 из 20
То обстоятельство, что пьющий герой нашего рассказа вообще никогда не задумывается о каких бы то ни было пространственно-временных континуумах и глубинах неведомого ему Космоса внутри его сознания, вовсе не означает, что на уровне – нет,
конечно, не его ума (даже не молекул и атомов, из которых соткано его физическое тело и вещество мозга, а где-то гораздо глубже, вне материи) – он постоянно творит и своей неосознанной и невидимой верой непрерывно поддерживает существование этого мира, с его пространством, временем, а также со всеми прочими атрибутами реальности. То есть Систему. Даже и тогда, когда крепко спит.
* * *
Рано или поздно приходит срок, когда любой человек перестает быть. Однажды, закончив играть роли, содержание которых нам сейчас неведомо, мы снимем с себя материю, перейдем в другой мир и вернемся в прежнее состояние, в систему, где времени нет. Наступит пробуждение. И преображение. Когда-нибудь, разумеется, это ожидает и героя нашего повествования. Что же тогда станется со всем тем, во что этот горький пьяница, как выясняется, каждое мгновение своей жизни, от первого до последнего вздоха, так просто и вместе с тем так свято и мощно верит? Разрушится ли она с его уходом, а если нет, то каким образом она может позволить себе исчезновение со сцены своего единственного и самого верного ангела-хранителя, да еще навсегда, – ведь для него-то эта система точно обессмыслится и даже прекратится?! Кто тогда будет поддерживать мировой порядок? Ведь по идее, превращение системы, а точнее говоря, ее замещение другой системой, которую он отныне станет всеми силами поддерживать, и является его переходом.
Он уйдет туда, где даже память обо всех предыдущих системах стирается за ненадобностью. Это мы какое-то время еще будем помнить о пьянице, а никак не наоборот. Мы никогда больше с ним не встретимся, поскольку встретиться можно только с тем, с чем расстаешься. А этого как раз и не происходит.
Так что же случится с брошенной системой? – Но почему, собственно, она оказывается брошенной? Разве кроме нашего героя ничто или никто во Вселенной не согласен с тем, что 2 + 2 = 4? А трава, воздух, камни, солнце и сами люди, наконец! Долгое
время, пока мы живы во всяком случае, нам еще предстоит наблюдать эту картину и не просто наблюдать. Случайно или нет, мы оказались вовлеченными в компании с пьяницей в одну и ту же Систему из предложенного на самом деле их бесчисленного множества. Должно быть это совпадение, но он здесь тоже когда-то родился, вот почему мы только и можем его сейчас видеть или говорить о нем.
Оказывается, это мы вместе с ним (помогая ему) в настоящий момент творим одну и ту же реальность. Вот почему она и существует. Лишь когда из этого мира уйдем и мы, он разрушится совсем и перестанет быть, как в свое время исчезнет для пьяницы, только теперь он перестанет быть уже и для нас. Именно этот. Хотя многими наш уход будет совершенно не замечен. Для них Вселенная останется вечной, прекрасной и неразрушимой. Миры не живут незаселенными. Мы же вернемся в изначальную систему координат, в которую уже и сегодня верим своей неизменной сущностью. Этого, материального, мира для нас, конечно, уже больше не будет. Никогда.
Воскресение невозможно. Эта милая и сентиментальная утопия придумана слабым и напуганным рассудком для собственного и, скажем откровенно, весьма слабого утешения. Однако, разве возможна смерть того, что никогда не рождалось? Кстати, почему алкоголик был назван ангелом-хранителем, да еще единственным? – Единственным потому, что преображение, ожидающее любого смертного, – это в основном трансформация его теперешних представлений о том, что такое “мы” и что есть “Я”. И то, и другое когда-нибудь упразднится. Останется лишь Единое бытие. Оно всегда и уже сейчас, конечно, Единое, но пока еще не каждым из нас осознанное и явственно переживаемое. Хранителем же наш алкоголик назван потому, что уклонись он сейчас хоть на секунду от крепкого удержания Вселенной в своих руках, – она взорвется!
* * *
В самом деле, разве электроны атомов, из которых слеплено тело беспробудного пропойцы, своим непрерывным вращением вокруг протонных ядер, организованностью и феноменальным постоянством скорости движения по внешней орбите не дают нам понять, до какой степени, насколько глубоко все они верят в систему, которая, собственно, задает и поддерживает их движение? Что значит вера атомов? – То, что их существование в качестве, в котором они пребывают сейчас, практически и возможно только в реальности, в которой они в настоящий момент уже находятся. Не их осознавание происходящего, своей роли в тех или иных процессах и всего прочего (им просто не дана такая возможность), а та творящая сила, воля к жизни, присущая им от природы и побуждающая к движению, которую, оказывается, и можно только назвать верой. Вера не нуждается в осознавании чего-либо. Это живое свойство или суть камней, космического ветра, жука или человека. Осознавание механизмов верования безусловно может иметь место (или, скажем так: желательно – коль скоро оно возможно), но, однако, повторимся, не является обязательным, а уж тем более условием возникновения веры, поскольку моя вера (суть) всегда и во всем проявляет себя вовсе не замечая моих стараний. В кипении расплавленного металла, например…
Измени произвольно какой-нибудь электрон хотя бы одно из своих свойств (скорость вращения, например) и этим он сотворит совершенно новую систему координат (реальность), в которой будут другая структура пространства, времени и материи. Однако, в ней подобная мутация сразу же явится не просто чем-то нормальным и обыденным, но и даже всеобщим законом. Более того, вдруг непременно выяснится, что и все остальные бесчисленные электроны вещества новой Вселенной движутся точно с такой же угловой скоростью и проделывают это не какие-нибудь последние полчаса, а всегда, вечно. Он сам (электрон), только что произвольно изменивший характеристику своего движения, угодил сюда вовсе не минуту назад, как думает сам, а был здесь всегда. Это невероятно, но его все почему-то отлично помнят, рассказывают различные истории из его детства, вспоминают общих друзей и т. п.
Если бы электрон обладал человеческой способностью думать или вспоминать, то, по идее, он должен был бы нам рассказать, что только что, буквально несколько минут назад сотворил совершенно новую реальность, а старая еще очевидно продолжает где-то быть, хоть он и разрушил (или трансформировал) в ней себя. Его и правда в прежней реальности может уже не быть. Но отнюдь не эта мысль собьет электрон с ног. Вот какой сюрприз ожидает его рассудок, проникший мыслью в новую систему отсчета: вполне возможно, что его никогда и не было-то в прежней реальности, потому что там его уже никто не помнит. Или наоборот, что он благополучно продолжает жить в той – первой, но одновременно уже общается сейчас с кем-то и здесь, во второй, а есть еще третья, четвертая и так далее до бесконечности, где его также хорошо знают. Здороваются и расспрашивают про здоровье детей. И везде он есть. Все зависит от угла зрения, который он изберет, чтобы наблюдать за собой и своими свойствами, которые каждое мгновение будут меняться с поразительной амплитудой многообразия и вероятностей.
В каждое мгновение самонаблюдения электрон превращает самого себя и свои свойства, любому из которых соответствует некая новая реальность или система координат в качестве среды, единственно в которой они, эти свойства, и могут только проявиться. Кому-то может показаться, что парапсихоанализ под верой разумеет не творческое и в высшей степени сладкое, даже волшебное чувство, которое можно описать как вдохновенный полет души или созидание, а некую скучную рефлексию ума, то есть обращенное назад самонаблюдение (вспомните скальпель, который мы узнаем по следам его работы…). И он нисколько не ошибется, ибо так оно и есть. Созидание – правда, но не мной, не моим рассудком, а моей верой, которая живет во мне сама по себе и творит реальность, верой, механизмы которой я все еще полностью не осознаю.